Уинифред Леннокс - Полночное признание

Майкл ощущал себя первооткрывателем, приблизившимся к цели своего путешествия. Каждый день, каждая минута, проведенная с Джулией, приносили ему неведомое ранее удовольствие. Он готов был растаять от нежности при мельчайших проявлениях доверия с ее стороны. Но хотел быть уверен, что стал в ее жизни чем-то большим, чем просто эпизодом.

Джулия словно открыла перед ним новый, незнакомый мир. Она сама была этим миром, хрупким и незащищенным, не знающим себя и все же цельным и сильным. И Майкл не мог вести себя по отношению к этому миру словно захватчик. Он понимал, что влюблен, влюблен как никогда в жизни, и это значило для него куда больше, чем уязвленное самолюбие. У него был соперник, которого он поначалу недооценил и позиции которого оказались очень сильными. Однако надежда и уверенность в своих силах не покидали Майкла. Он чувствовал: скоро настанет его звездный час, непременно настанет.

Утром, за завтраком, Майкл протянул Джулии конверт.

– Взгляни. Нас приглашают на вечеринку. На плотной, с изящным тиснением карточке под официальным текстом приглашения крупным энергичным почерком было написано: «Попробуй не прийти, старый барсук! Николь поклялась, что выкурит тебя из норы! Здесь готовится нечто грандиозное. Ожидаются фейерверк, танцы и прочие безумства. Без тебя этот бедлам будет неполным. Поэтому ждем – тебя и твою очаровательную кузину». Ниже стояла размашистая подпись – «Брайан Рэндалл».

Джулия вопросительно посмотрела на Майкла. Тот пожал плечами:

– Слухами земля полнится. А старина Брайан всегда отличался любопытством. Бедняге исполняется тридцать. Надо выразить ему свои соболезнования.

Джулия засмеялась.

– А кто такая Николь?

– Его сестрица. Младшая. Вообще они – два сапога пара. Рэндалл-кастл в получасе езды отсюда. Тебе у них понравится. Поедем?

– Посмотрим, – неопределенно протянула она. – Наверное, это будет великосветская вечеринка… Смокинги, вечерние туалеты…

– Да брось! К Брайану всегда набивается тьма народу – друзья приводят друзей и так далее. У него масса интересных знакомых не только из высшего общества. Не знаю, что они там придумали на сей раз, но обычно их сборища напоминают эдакий всенародный праздник с грандиозным ужином и плясками, плавно переходящими в завтрак для всех, кто еще держится на ногах. Никакого протокола, уверяю тебя. – Майкл постарался быть убедительным. – Если тебя беспокоит, в чем пойти…

– Ладно, я постараюсь найти среди моих вещей что-нибудь достойное, – отшутилась Джулия.

Поднявшись наверх, в свою комнату, она открыла шкаф и окинула критическим взглядом его содержимое. Собираясь в Эйшем-хаус, она укладывала вещи почти механически – мысли витали далеко. Подходящая одежда для отдыха в загородном доме есть, но вот для выхода в свет… Вдруг ее сердце радостно ёкнуло: что здесь делает ее новое вечернее платье? Джулия выхватила его из шкафа. Настоящий Унгаро. Безумно дорогое. Недели две назад его прислал из Швейцарии дядюшка Уильям. Милый дядя! У него бездна вкуса. Джулия облачилась в наряд и посмотрела в зеркало. Лучше не бывает. Чудесный розово-кремовый цвет ткани оттенял легкий золотистый загар, а безупречно-элегантный покрой представлял ее фигуру в самом выгодном свете.

Джулия счастливо рассмеялась. Как меня угораздило прихватить этот наряд? Неужели по рассеянности? Или в тайной надежде предстать в нем перед Майклом? Она слегка нахмурилась: похоже, так и есть. Ведь совершенно не помню, как укладывала платье в чемодан. Просто какое-то движение подсознания. Так недолго превратиться в лунатичку. Конечно, наряд пришелся весьма кстати, но… Ведь поначалу я хотела понравиться в этом платье Франко…

Настроение у нее немного испортилось. Разумеется, я согласилась погостить у Майкла только потому, что некуда было деваться. Не случись дурацкого научного симпозиума, на который уехал руководитель моей дипломной работы, я бы уже защитилась и улетела в Италию, к Франко. Только из-за этой задержки и вынуждена торчать здесь. Да, мне нравятся прогулки по горам, нравится Эйшем-хаус. И все-таки, все-таки… Почему рядом со мной не Франко, а Майкл с его странным вниманием?

Джулия досадливо отмахнулась от этих мыслей. Ничего странного тут нет. Кузен давно приглашал меня погостить. Отказаться и на этот раз было бы крайне невежливо.

Раздался легкий стук в дверь, и на пороге появилась Лесли.

– Доброе утро, детка. Там Майкл интересуется, собираешься ли ты… Какая прелесть! Откуда у тебя это платье?

– Его подарил дядя Уильям. Пару недель назад.

– Узнаю своего брата. Как он тебя балует! Сшито словно специально для тебя. Бесподобно.

– Не ты ли, случайно, положила его в мой чемодан? Я совершенно не помню, чтобы брала его сюда.

Лесли лукаво прищурилась.

– Дорогая, я не раз говорила тебе – иногда ты ведешь себя, мягко говоря, рассеянно. Но сейчас это определенно к лучшему. Майкл просто упадет, увидев тебя в этом платье.

– Лучше помоги мне его снять, – взмолилась Джулия, пытаясь расстегнуть крючки.

Совместными усилиями женщины одолели хитрую застежку и бережно положили невесомый шедевр на спинку кресла.

– Знаешь, – небрежно обронила Лесли, – я на пару дней уеду в Лондон. Надеюсь, ты не возражаешь? Беги вниз, там Майкл ждет не дождется, чтобы отвезти тебя смотреть какой-то местный Стоунхендж. – Она поцеловала дочь в щеку. – Жду вас к обеду. Пока.

– Пока. – Джулия заспешила в холл. Лучезарная улыбка Майкла рассеяла последние ее сомнения. В конце концов, что плохого в том, что я нравлюсь Майклу? И в том, что мне это приятно? Ведь мы родственники и лучше, если будем друзьями.

Усаживаясь в машину, Джулия окончательно успокоилась. Она наденет новое платье не для того, чтобы сразить кузена, а просто потому, что так принято одеваться, отправляясь на вечеринку. Вот и все. И они прекрасно проведут время. Дело не в одежде. Она нравилась Майклу и в джинсах – его взгляд говорил об этом лучше всяких слов.

Ночная музыка

Машина вынырнула из-под кружевной тени густой липовой аллеи и остановилась у высокого каменного подъезда.

– А вот и Рэндалл-кастл, – Майкл распахнул дверцы «ягуара».

Джулия ступила на розовый гравий дорожки и огляделась. Высящееся перед нею здание, чьи башни виднелись еще на подъезде к парку, представляло собой причудливую смесь нормандского и викторианского стилей с легким, почти неуловимым мавританским акцентом. Дом не однажды и с размахом перестраивали, и сейчас он представлял собой образец роскошной загородной резиденции. С восточной и южной сторон к зданию примыкали просторные каменные террасы, широкими ступенями спускавшиеся к цветникам и дивной красоты пейзажному парку.