Одри Хэсли - Доверься сердцу

Илона удивленно вскинула брови.

– Ты шутишь, надеюсь.

– Нисколько. – Он был серьезен как никогда. – А кого они выбрали крестным отцом?

– Какого-то приятеля Франца. Они знают друг друга со школьной скамьи.

– Я думал, он пригласит тестя.

– Наверное, он решил, что Артур немного староват. К тому же он приходится Аннете дедушкой.

– Справедливо. А что наденет в церковь крестная мать?

Илона немедленно напряглась… Со вчерашнего вечера она ждала этого вопроса. Крестины Аннеты Бауэр были их первым совместным выходом в свет, и Петер впервые получил реальную возможность высказаться по поводу ее манеры одеваться.

– Это так важно? – спросила она с еле заметным вызовом.

– Конечно, ведь в этот день…

– И все-таки… – прервала она его, – почему тебя это интересует?

– Ты сама понимаешь, Илона. Крещение новорожденного – светлый, торжественный день. Прости, но черная кожа, короткая юбка и голые ноги будут здесь некстати.

– Ты уверен?

– Абсолютно. А теперь перестань дразнить меня и открой эту страшную тайну. Уверен, на тебе будет что-то необычное и в то же время элегантное. И все присутствующие будут мне завидовать.

Она посмотрела на него с нескрываемым уважением.

Нет, до чего же хитер! Ни одного резкого, тем более грубого выражения. А сказал именно то, что хотел… И с чем она была, честно говоря, совершенно согласна. Пожалуй, надо быть слишком вздорной Евой, чтобы не растаять от маневров этого мудрого змея.

И Илона не выдержала.

– Знаешь, у меня есть шикарный белый костюм, – призналась она, сияя. В последнее время ей вовсе не хотелось выглядеть в его глазах некой экстравагантной особой, которую он потом будет с усмешкой обсуждать в каком-нибудь элитном клубе. – Хочешь, покажу?

– Ты еще спрашиваешь?!

Она бросилась вон из кухни. А когда вернулась, Петер даже привстал из-за стола от изумления.

– О, Илона!

Строгий костюм классического покроя с прямой юбкой чуть выше колен прекрасно сидел на стройной, изящной фигурке Илоны.

Она кокетливо оправила короткие – по последней моде – рукава пиджака и быстро пробежала пальцами по ряду крупных серебристых пуговиц.

– Ну как?

Петер отметил, что на этот раз она обошлась без своих ужасных сережек, а всегда распущенные волосы зачесала кверху.

– Ты просто прелесть! – с неподдельным энтузиазмом воскликнул он. – Белый цвет тебе идет намного больше, чем черный. Завтра же закажем тебе дюжину белых платьев…

– Ни в коем случае! – тут же нахмурилась Илона. – Прости, Петер, но свой гардероб я пополняю сама. Что же касается подарков, то я принимаю их либо на рождество, либо в день рождения. Исключение составляют только цветы и конфеты. – Она мило улыбнулась, пытаясь смягчить жесткость отказа. – В чем ты, по-моему, не раз имел возможность убедиться.

– И одна маленькая вещица, которую я купил для тебя на этой неделе, – как ни в чем не бывало подхватил он. – Она совсем не дорогая.

– Ты… ты купил мне подарок? – Илона растроганно улыбнулась. – И что же это?

– Сережки. Хотя я не уверен, что они подойдут к этому костюму. Но ты могла бы носить их с чем-то другим. Подожди. Я сейчас принесу. У нас есть еще время?

– Несколько минут.

Петер стремглав бросился в спальню и достал припрятанный в ночном столике подарок. Коробочка выглядела слишком дорого, и он после некоторого колебания сунул ее обратно. Вернувшись в кухню, он небрежно сунул в ладонь Илоны золотые сережки с бриллиантами.

– О, Петер, – она всплеснула руками от восторга. – Где ты купил их? Какая прелесть! Совсем как настоящие!

– Мне тоже так показалось. Это стразы, – солгал он.

Илона задумчиво покачала головой.

– Стразы? Ну и ну! И все равно, наверное, это очень дорого. Надеюсь, ты не очень потратился?

– Они обошлись мне всего в пару сотен.

Она открыла рот от неожиданности.

– Пару сотен?! Возмутительно! Тебя просто надули.

– Зато посмотри, какая работа. И потом… могу же я сделать тебе приличный подарок.

– Не в этом дело. Держу пари, что, когда ты вошел в ювелирный магазин, такой солидный, одетый с иголочки, продавец сразу сообразил, что их лавочку посетил сам Рокфеллер. Если бы мне так не понравились эти серьги, я заставила бы тебя вернуть их обратно.

У Петера горло перехватило от ее слов. Боже, как он любит эту женщину! В сравнении с ней Ирена – просто голодная пиранья.

– Значит, они тебе нравятся?

– Еще как! Прямо сейчас их и надену! Обожаю тебя.

– А я тебя, – выдохнул он, прижимая ее к себе.

Их взгляды встретились, и он прочитал в ее глазах ласковую иронию.

– Я знаю, что ты обожаешь, Петер Адлер.

Он засмеялся.

– Да. Но разве во мне тебе нравится только это?

– К чему ты клонишь? – насторожилась она. – Тебя что-то не устраивает?

Черт возьми, какая она, все-таки… Все время держится настороже. Почему она так не доверяет мужчинам? Надо попытаться выведать у Франца или Амелии подробности ее жизни.

Но ни за что на свете он не станет расспрашивать об этом Илону – ведь когда речь заходит о ней самой, она сразу замыкается в себе. Даже в постели, расслабленная, размягченная…

Он нагнулся, чтобы поцеловать ее, но Илона ловко увернулась.

Похоже, она чем-то встревожена. Но чем? Непонятно.

– Мы опаздываем, – сказала она сухо. – Пора ехать.

Что ее расстроило?

Петер пожал плечами и последовал за ней. Сейчас у него нет времени решать эту загадку. К тому же Илона – слишком сложная натура, и понять ее непросто. Нужна достоверная информация. И он получит ее. Сегодня же…

– Это невероятно. – Выйдя из церкви, Франц тотчас же впился шутливо-подозрительным взглядом в лицо крестной. – Что ты сделала с нашей дочкой, Илона? В последнее время она все время капризничает. А стоило тебе взять ее на руки, и малышка сразу же успокоилась.

Илона довольно улыбнулась.

– Ты не знаешь женщин, дорогой. Дело тут не во мне, а в моих новых сережках. Видишь, она с них глаз не сводит? А как ты их находишь, Амелия?

– Просто прелесть! Откуда они у тебя?

– Петер подарил. – Илона оглянулась, ища глазами возлюбленного. – Хороши, правда? Но это стразы.

– Ты уверена? – Амелия недоверчиво покачала головой. – У мамы есть бриллиантовые сережки, точно такие же, как эти. Хочешь, спросим у нее. Они с Артуром разговаривают со священником, сейчас подойдут.

– Боюсь, что ты ошибаешься, Амелия. Зачем Петеру меня обманывать? – Илона склонилась над крестницей, мирно посапывающей у нее на руках. – Правда, крошка?

– Увы, это не обо мне!

Все трое обернулись и дружно расхохотались. К ним подошла красивая полная дама – мать Амелии.

– Вот это да! – глаза Франца заблестели, и Илона подумала, что ревность Амелии была не столь уж безосновательной. – Какая легкая у вас походка, Изольда!