Кристина Ролофсон - Поздняя любовь

— Триша, ты не хочешь рассказать, что случилось прошлой ночью? спросила она, не в силах больше сдерживать любопытство.

— Папа слишком много выпил, — пояснила Триша. Она понизила голос, чтобы ее не слышали дети. — Если бы не это, он не стал бы стрелять в Тая. Мы уже собирались уезжать, когда он вернулся домой. Он никогда раньше не возвращался так рано после покера.

Эбби налила себе чашку кофе и села за стол.

— Бык сказал, вы собирались в Лас-Вегас?

Триша пожала плечами.

— Все равно куда, лишь бы в Неваду. Там быстрее всего можно пожениться.

— А потом вернулись бы домой, вселились бы в тот домик и жили бы счастливо?

Не заметив иронии, Триша улыбнулась и поднесла к губам чашку с чаем.

— Тай классно придумал, правда?

Эбби вздохнула.

— Да, классно.

— Мистер Монро обещал, что мы поженимся, как только Таю станет лучше, но сначала я должна сходить к врачу. Я сказала ему, что это ты мне посоветовала.

Значит, теперь этот тупоголовый ковбой уже знает, что ребенок, о котором Эбби говорила прошлой ночью, не его. Жаль, что она не увидела, как Джед вздохнул с облегчением, узнав, что не будет отцом и свободен от обязательств перед своей поварихой. Но и ей надо держать свои чувства при себе. Они не давали друг другу никаких обещаний, не строили планы на будущее. Любовь не обязательно должна быть взаимной.

Эбби похлопала Тришу по руке.

— Ты и оглянуться не успеешь, как Тай вернется домой, и вы начнете готовиться к свадьбе. Долго пришлось ждать, да?

Триша улыбнулась сквозь слезы.

— Я очень надеюсь, что ты тоже останешься здесь.

— Нет, думаю, к концу августа я уже буду в пути, — ответила Эбби. Вернусь к своему первоначальному плану. — И в этот план не входили связь с мужчиной, любовь, и, тем более, превращение в жизнерадостную домашнюю клушу, верящую в сказки с хорошим концом.

— Надо что-то делать, — взмолился Бык, столкнувшись с Джедом на пороге. — Я чуть зубы не сломал о ее печенье.

В «Жемчужине» не только печенье было твердым. Эбби вот уже две недели не спала с Джедом, начиная с той роковой ночи.

— И что я должен делать? Сказать ей, что она разучилась готовить?

Старик побледнел.

— Лучше не надо, если вспомнить, какие обидчивые эти повара.

Джед остановился и сдвинул шляпу на затылок. Утреннее солнце обжигало лицо, а дел было невпроворот. Он лишился одного работника, и повариха отказывается с ним разговаривать.

— Что тогда?

— Помирись с ней, хозяин. Увеличь ей зарплату. Купи новую кастрюлю, или еще что-нибудь. Недоваренную картошку я еще могу стерпеть, но эту обугленную курятину сжевать невозможно. — Он понизил голос, склонившись к Джеду. — И, кажется, кофе варить она тоже разучилась.

— Ага, я заметил. — Вчерашняя газета была раскрыта на разделе частных объявлений, а значит, Эбби сильнее интересовали подержанные машины, чем стоящие в духовке булочки с корицей.

Джед засунул руки в карманы, размышляя над женскими странностями. С тех пор, как Тай вернулся из больницы, Триша из всхлипывающей девчонки превратилась в решительную женщину, намеренную поставить на ноги своего мужчину. Свадьбу должны были сыграть, как только отца невесты выпустят на свободу, чтобы он смог отвести ее к алтарю. А тем временем юные влюбленные целовались так часто, что Джед удивлялся, как у них губы не распухают.

Тай притворялся полумертвым, чтобы Триша с ним нянчилась. Смотреть противно, что любовь делает с мужчиной. Впрочем, Джед тоже не отказался бы от подобных проявлений внимания. Интересно, как поведет себя Эбби, если его переедет трактор?

Но, скорее всего, он просто зря покалечится.

— Джед, взгляни на это, — сказал Тоби, заглядывая в коровник.

— Что? — Джед направился к двери, вытирая лоб рукавом.

— Сам-то я никак не пойму. Надо, чтобы ты посмотрел.

Джед вздохнул. У него урчало в животе, когда он шел вслед за Тоби к свинарнику. Эти бутерброды с ореховым маслом на обед и ребенка не насытят, не то что мужчину. Он должен поговорить с Эбби и извиниться за то недоразумение. Быть может, тогда она перестанет забывать класть соду в тесто для оладий.

— Мне некогда…

— Ага, глянь сюда. — Тоби указал на хряка, лежащего в дальнем углу. Ты только посмотри.

Джед присвистнул. Яички хряка раздулись до размеров баскетбольного мяча.

— Что за чертовщина?

Дрожащий голос откуда-то сзади произнес.

— Это я сделал. И меня не волнует, что мне за это будет.

Джед обернулся. Мэтт стоял перед ним с заплаканным и грязным лицом, держа в правой руке старый дробовик Тая.

— Черт, Мэтт, что же ты сделал?

— Я выстрелил ему в яйца, — объявил мальчик. Заметно было, что он гордится своим поступком. — Я хотел не убить его, а яйца ему отстрелить.

— Почему?

— Он съел одну из моих кур. — Голос Мэтта задрожал. — Кэсс оставила калитку открытой, курица выскочила наружу и побежала за мной в свинарник, но как только она влетела сюда, этот… этот противный старый хряк сожрал ее. Мальчик судорожно сглотнул. — В один присест.

— И ты решил застрелить его?

— Нет, сэр. — Мэтт расправил плечи. — Я хотел отомстить.

Тоби и Бык повернулись и взглянули на хряка, которому явно было не до еды.

— Эти хряки такие противные, — согласился Тоби.

Джед взглянул на ружье.

— Нельзя, чтобы все эти дробинки оставались в свинарнике, Мэтт. Надо придумать, как бы их собрать, а то хряк наестся ими и заболеет.

— Тай разрядил дробовик, мистер Джед. Я стрелял солью.

Тоби кивнул.

— Вот молодец. Теперь ты имеешь полное право получить прозвище. Быть может, Уайатт Эрп. [1] Уайатт Эрп — легендарный американский шериф. Мы еще посоветуемся с Быком.

Мэтт просиял.

— Правда?

— Не торопись, — осадил его Джед. Он наклонился и положил руку мальчику на плечо. — Ты не имеешь право обижать животных, Мэтт. Этот старый хряк через пару часов оклемается, так что большого вреда нет. Но считай, что и ему, и тебе повезло. Понял?

— Да, сэр.

— Ты обедал?

— Не-а.

— Что ж, мама тебя уже обыскалась, так что беги домой. Но умойся, прежде чем попадаться ей на глаза. Думаю, все это останется между нами.

— Ладно. — Он протянул ружье. — Возьмете?

— Нет, оставь себе. Хороший стрелок вроде тебя всегда может пригодиться.

Мэтт замер на секунду, а затем бросился Джеду на шею. Он долго стоял так, плача, а Джед гладил его по спине и утешал. Когда мальчик наконец отпустил его, Джед дал ему красный носовой платок.

— Возьми, сынок. И оставь себе.

Мэтт, явно стыдясь своих слез, помчался к дому, а мужчины смотрели ему вслед.

Тоби засунул руки в карманы и развернулся на каблуках.

— Кажется, ты нашел себе еще одного приемыша, Джед.

Как ни странно, Джеду понравилась эта идея. Очень даже понравилась.