Френсис Дикинсон - Мистер Инкогнито

Разумеется, фамилия Шеппард была хорошо ему знакома – как-никак он и сам жил в этом городе до десяти лет, когда его семья в силу разных причин перебралась в Денвер. Кайл даже припоминал, что знал когда-то и саму Линду. Может быть, они учились в одной школе? Если так, то сейчас ей не меньше тридцати.

О Шеппардах в Блэкфилде говорили разное и относились к ним тоже по-разному. Ходили слухи, что они появились здесь еще в ту пору, когда городок состоял из одной-единственной улицы и носил другое название. Собственно, свое нынешнее имя Блэкфилд получил во многом благодаря им. Впрочем, прошлое никогда особенно не интересовало Кайла. Другое дело Линда…

Он и сам не мог объяснить, почему накануне вызвался проводить ее до дома. Еще большей загадкой представлялось то, что она согласилась. Далеко идти не пришлось – едва выйдя из парка, они оказались перед старым, сложенным из прочного красного кирпича и увитым побегами плюща двухэтажным зданием под черепичной крышей.

– Вот мы и пришли, – сказала Линда. – Спасибо, что проводили. И, конечно, за то, что спасли меня. Теперь я перед вами в долгу.

– Ну что вы, – пробормотал он, смущенно отводя глаза. Взгляд уперся в дом, и Кайл лишь тогда обратил внимание на то, что в нем нет света. Темные стены, темные окна… – Разве вас никто не ждет?

Вопрос, наверное, застал Линду врасплох, потому что она растерялась и, обернувшись, посмотрела на дом, словно и сама не знала, ждут ее там или нет.

– Извините, – поспешно добавил Кайл, пытаясь исправить оплошность. – Извините.

– Ничего, – тихо сказала она. – Меня действительно никто не ждет.

Может быть, ему только показалось, или в ее глазах и впрямь блеснули слезы.

– Какой старый дом, – пробормотал Кайл, чтобы хоть что-то сказать. – Лет, пожалуй, сто, не меньше.

– Сто двадцать, – рассеянно уточнила Линда. – В этом доме всегда жили только Шеппарды.

Почему она говорит об этом с такой грустью?

Не зная, как отреагировать на последнюю реплику, Кайл промолчал, и она, похоже, интерпретировала это на свой лад.

– Еще раз спасибо, Кайл, и спокойной ночи. – Линда протянула руку, прощаясь, и он, осторожно сжав тонкие, кажущиеся в темноте призрачными пальцы, вдруг почувствовал…

То, что он почувствовал, не поддавалось описанию. В какой-то момент ему показалось, что взгляд ее словно проник в него, в его голову, мысли, душу. Но самое удивительное – ему это понравилось. Линда не сразу отпустила руку, словно ожидая окончания этого невероятного зондирования. Глаза ее расширились, губы приоткрылись, как будто она хотела что-то сказать, но тут далеко вверху, за плотно закрывшими небо тучами ударил гром, и на плечо Линде упала крупная капля.

Она разжала пальцы.

– Вам лучше поспешить, чтобы не промокнуть. Прощайте.

– До свидания.

Линда взбежала по ступенькам, проворно открыла дверь, обернулась и, махнув Кайлу рукой, переступила порог. Дверь закрылась.

За первой каплей последовала вторая, третья… К раскатам грома добавились вспышки молний. И все же Кайл не спешил. Перейдя на другую сторону улицы, он остановился и стал наблюдать за домом. Свет загорелся сначала внизу. Потом погас. Минуты через три осветилось окно на втором этаже. Затем на фоне светлого прямоугольника появилась женская фигура. И снова темно. Постояв еще пару минут, Кайл пожал плечами и уже собрался было взять курс на «Фишермен инн», когда заметил на темном фоне бледное пятно лица.

Прижавшись к стеклу, Линда Шеппард смотрела на него.

– Ваше имя?

– Кайл Уоррен.

– Где живете?

– В Денвере.

– Где работаете?

– Безработный.

– С какой целью приехали в Блэкфилд?

Всякому терпению приходит конец: у Кайла оно истощилось после третьего вопроса.

– Послушайте, детектив… как вас там…

– Детектив Моррис. – Сидевший за ободранным столом верзила, выражением физиономии напоминавший Майка Тайсона в момент нокаута, мрачно посмотрел на Кайла.

– Так вот, детектив Моррис, во-первых, я что-то не припоминаю, чтобы мне предъявили какое-то обвинение. А во-вторых, если вы намерены в чем-то меня обвинить, то позаботьтесь об адвокате.

– Что-то ты больно ершист для безработного. – Детектив постучал ручкой по листку бумаги. – И вообще, быстрее ответишь на мои вопросы, быстрее выйдешь. А может, и не выйдешь. – Он ухмыльнулся. – Понял?

Наживать врагов среди полицейских в планы Кайла на данном этапе не входило, поэтому он лишь пожал плечами.

– Ладно, валяйте.

– Повторяю: с какой целью приехал в Блэкфилд?

– Ищу работу. Ну, и на праздник.

– А в Денвере работы на тебя не хватило? – съязвил Моррис.

– Надоело жить в большом городе, потянуло ближе к природе.

– Ладно. Справки о тебе мы наведем. Что делал вчера в парке?

– Шел поужинать в «Три луны». – Кайл не мог назвать подлинную причину того, почему оказался в парке, отклонившись от прямого маршрута, соединяющего «Фишермен инн» и «Три луны», так что рассчитывать приходилось только на невнимательность детектива. Надежда не оправдалась.

– Ты, похоже, романтик. Или был не сильно голоден, раз выбрал кружной путь? – Моррис вдруг понизил голос. – А может, это ты напал на мисс Шеппард?

– Это уже обвинение?

– Дойдем и до обвинения. – Моррис выдвинул ящик стола, достал пачку сигарет «Филипп Моррис», которые курил, наверное, чтобы придать себе важности, и чиркнул зажигалкой. – Итак, во сколько ты вышел из «Фишермен инн» и кто тебя видел?

Кайл устало вздохнул.

– Я вышел из отеля примерно без четверти девять. Это может подтвердить Кейт Бенсон. Думаю, она видела, как я уходил.

– Ладно. Пойдем дальше…

Она бежала по темному тоннелю, бежала к крохотному пятнышку света, бежала, зная, что не успеет.

Шаги за спиной ближе… ближе… Она слышала надсадное, хриплое дыхание. Но чье? Свое? Или – его?

Пятнышко света не становилось ближе – наоборот, отдалялось, делалось все меньше, мутнее, растворяясь в темноте.

Она бежала, не чувствуя под собой ног, понимая, что обречена, что стоит только споткнуться…

И, разумеется, споткнулась.

Больно не было. Не было даже страшно. И лежала она не на мокрой гальке в узком туннеле, а на широкой, казавшейся бескрайней кровати.

Когда только он успел снять с нее одежду?

– Ты такая красивая. У тебя такая чудесная кожа. – Его рука опустилась ей на живот, и она содрогнулась. Палец очертил окружность вокруг впадинки пупка и медленно двинулся ниже. – Ты принадлежишь мне. Только мне, и никому больше. – Голос, звучавший только что негромко, с хрипотцой, вдруг взлетел почти до визга: – Как ты могла предать меня?! Как ты могла увлечься этим ничтожеством, Стэном Брэдли?! – Она сжалась. – Но ничего, теперь ты моя. Вся моя. Навсегда моя. – Рука мужчины задержалась между ног. – Ну же, расслабься. Так… так… Раскройся… Давай!