Джулия Тиммон - Замуж за давнего друга

– За тебя! – произнес Герберт, пристально посмотрев Деборе в глаза.

Она в первое мгновение как будто растерялась. Потом улыбнулась, пробормотала «спасибо» и сделала из бокала глоток шампанского.

– Познакомь меня со своей подругой. – Ее приветливо-теплый взгляд остановился на Фионе. Та, словно чувствуя себя имеющей на Герберта полное право и видя в Деборе соперницу, недовольно скривила губы.

– Фиона, – произнес Герберт, с удивлением отмечая, что рядом с естественной прелестью Деборы поблекла в его глазах даже внешняя красота Фионы, и не находя больше в душе и отголосков былой к ней страсти. – Мы работаем в одной организации… – Он усмехнулся. – Впрочем, я тебе много о ней рассказывал.

Дебора с улыбкой кивнула и пожала Фионе руку.

Та удивленно посмотрела на Герберта.

– Вот как? Много рассказывал? Интересно, что именно? – Она повернулась к Деборе с требовательным выражением на лице.

Дебора внимательнее к ней присмотрелась, с вопросом в глазах взглянула на Герберта, даже, как ему показалось, едва заметно пожала плечами, будто по поводу чего-то недоумевая. И простодушно ответила Фионе.

– Герберт о вас рассказывал многое.

Блондинка так же требовательно посмотрела на Герберта, но он сделал вид, что не заметил этого. Ему стало вдруг до ужаса перед Деборой стыдно. Как долго, сходя с ума по Фионе и не замечая, что она того вовсе не стоит, он изводил страданиями соседку. Как бессовестно пользовался ее добротой и участливостью, дошел до того, что позволил ради его блага устроить этот грандиозный праздник. Им овладело нестерпимое желание тут же отвести Дебору в сторону и попытаться вымолить у нее прощение, сказать, что он вдруг отрезвел и страшно раскаивается. Но она, еще раз почти незаметно пожав плечами, пробормотала «простите, меня ждут» и вернулась к Кейджу.

– Знаешь, по-моему, ты прав, – с неподдельным огорчением произнесла Дебора.

Фрэнсис посмотрел на нее в готовности выслушать. Хорошо, что Элен здесь почти никого не знала, а Герберт был слишком занят какими-то мыслями, и ни она, ни он не стали никому рассказывать о присутствии на вечеринке великого Фрэнсиса Кейджа. К нему не лезли с желанием познакомиться, в его сторону не бросали любопытно-подобострастных взглядов. Словом, он мог позволить себе удовольствие спокойно и расслабленно посидеть в стороне почти незамеченным.

– Когда я заглянула Фионе в глаза, меня поразило то же самое – холодность и… как будто недостаток ума, – проговорила Дебора задумчиво. – Может, такой красавице это и простительно, но для Герберта… Не думаю, что он найдет с ней счастье.

Вокруг Герберта и двух его спутниц собрался кружок парней и девушек. Ему задавали какие-то вопросы, он кратко и с очевидным нетерпением на них отвечал и все поглядывал на Дебору, словно хотел ей что-то сказать. Она вдруг почувствовала себя до того неловко, что предложила Фрэнсису:

– Давай опять выйдем в сад? Там, пока не стемнело, не так людно.

Фрэнсис кивнул. Они поднялись с кресел и направились к выходу. Дебора успела заметить отразившееся в глазах Герберта отчаяние, но мгновенно отвела глаза.

– Не представляешь, что я сейчас чувствую, – горячо заговорила она, едва они сошли с крыльца и побрели в сторону сада, где стояли лишь двое куривших и жарко о чем-то споривших парня. – Такое ощущение, что я в чем-то виновата.

– Виновата? – удивился Фрэнсис. – Ты о чем?

– Когда я увидела Фиону вблизи, услышала ее голос, почувствовала на себе ледяной взгляд, то отчетливо поняла: эта женщина не для Герберта. Я и раньше ему говорила: ей, мол, идеально подошел бы бессовестный красавец-богач, но он продолжал страдать, едва не обливался слезами. – Она покачала головой. – Я устроила это шоу, чтобы соединить Герберта и Фиону, поэтому чувствую себя ответственной… Но, видит бог, я это от чистого сердца… Мне было ужасно непросто, потому что… Ну ты сам знаешь…

Фрэнсис фыркнул.

– Ты вовсе не несешь за него ответственности. Он ведь взрослый мужчина, – насколько я понял, умный и даже, наверно, волевой, только вот попался на крючок к этой Фионе. Впрочем, что-то я не увидел в нем особенной к ней страсти. Даже, наоборот, он, кажется, все больше поглядывал на тебя.

Дебора развела руками.

– Я тоже это заметила. И совсем растерялась… Если бы ты знал, как он убивался из-за Фионы буквально две недели назад. Готов был волосы на себе рвать… – Ей вспомнился тот злополучно-прекрасный вечер, но, тяжело вздохнув, она решительно прогнала видение прочь.

Фрэнсис долго молчал.

– Может, тебе переехать отсюда? – спросил вдруг он.

Дебора обрадованно на него взглянула.

– За несколько минут до вечеринки мне в голову пришла та же мысль, представляешь? Я зашла к Герберту помочь с прической, и он настолько меня поразил необычным поведением, что я почувствовала – больше так не смогу.

– Это в любом случае пойдет тебе на пользу, – рассудительно сказал Фрэнсис. – Наступает день, когда любой ребенок должен выпорхнуть из гнезда родителей, какими бы заботливыми и тактичными они ни были. К маме на пирог можно приезжать и в качестве гостьи – это вдвойне приятно. Попробуй жить самостоятельно и вдали от Герберта. Во всяком случае, какое-то время. Посмотри, что из этого выйдет.

Дебора в лихорадочном волнении закивала.

– Да-да, я сама решила завтра же обратиться в агентство недвижимости. А пока поживу еще немного у подруги, она будет только счастлива. Герберт же тем временем разберется с Фионой. Без постороннего вмешательства.

– То есть без тебя? – Фрэнсис криво улыбнулся.

– Да, – ответила Дебора. – Если решит, что ему нужна именно она, пусть пытается ее переделать. Хотя… На мой взгляд, все такие переделки не заканчиваются ничем хорошим.

– И я так считаю, – поддержал ее Фрэнсис. – Моя старшая сестра три года перевоспитывала своего несчастного мужа и в итоге осталась одна.

– У тебя есть старшая сестра? – удивилась Дебора.

– А я ни разу о ней не упоминал? – спросил Фрэнсис. И, получив отрицательный ответ, с удовольствием принялся рассказывать о своенравной сестре, талантливой художнице.

Дебора мало-помалу отвлеклась мыслями от Герберта и Фионы, от своих смешавшихся чувств и даже повеселела. Фрэнсис был чудесным рассказчиком. Умел вставить, где надо, остроумную шутку, искусно сымитировать чужую интонацию, даже состроить забавную рожицу. В который раз за непродолжительное время знакомства сердце Деборы наполнилось по отношению к нему искренней признательностью.

– Может, уедешь прямо сейчас? – спросил он, закончив рассказ и пытливо заглянув Деборе в глаза. – Все, что ты могла, уже сделала. В остальном пусть решают сами. Тебе, как мне кажется, не мешает отдохнуть.