Джулия Тиммон - Замуж за давнего друга

Дебора утомленно улыбнулась.

– Я что, ужасно выгляжу?

Фрэнсис покачал головой.

– Выглядишь ты прекрасно. Смотрю на тебя и удивляюсь: ей к лицу быть любой. Веселой, задумчивой, деловитой, грустной, даже уставшей. Но в глазах у тебя тоска. Тебе тяжело тут находиться. И чем дальше, тем будет хуже.

Дебора кивнула.

– Все правильно. Да, пойдем, сейчас же простимся с Гербертом и уедем. Ты, впрочем, можешь остаться.

Фрэнсис криво улыбнулся.

– Без тебя мне нечего здесь делать.

Они вернулись в гостиную. Герберт, едва заметив соседку, устремился ей навстречу, будто не видел сто лет и страшно соскучился.

– Деб! – воскликнул он с радостью и облегчением. – А я уж было подумал, ты на что-то обиделась и без слов ушла.

Дебора улыбнулась.

– Нет, ты что. Я так не могу.

– Вот и я все твердил себе: она так не может…

– Я ни на что не обиделась, но уйти собираюсь. Устала очень, хочу отдохнуть.

Герберт в растерянности приподнял и тут же опустил руки, вопросительно и с вызовом взглянул на Фрэнсиса, покачал головой. Его лицо приняло странное выражение – как у человека, которого лишили только что приобретенной ценности.

Фрэнсис протянул ему на прощание руку.

– Было приятно познакомиться. Спасибо за угощение.

Герберт мгновение поколебался, но руку гостя все-таки пожал. К нему с обеих сторон подошли его спутницы, обе устремили взгляды на уходящих: Элен восторженно-льстивый на Фрэнсиса, Фиона победно-испепеляющий на Дебору. Та сдержанно ей кивнула.

– Всего хорошего.

Фиона удостоила ее в ответ лишь кривой улыбки. Дебора взглянула на потерянного Герберта, и ее сердце дрогнуло от прилива чувств.

– Пока. – Она шагнула к нему и дружески тепло обняла, мысленно прощаясь с ним навек, а заодно и с детством, и со всем, что их так долго связывало. Почувствовав, что вот-вот прослезится, она отстранилась и, не взглянув больше ни на кого, стремительно пошла к выходу.

– Если хочешь, я тебя подвезу, – предложил Фрэнсис, когда они вышли из дома, и Дебора глубоко вздохнула, глотая слезы. – Ты слишком устала.

– Да, пожалуйста, – сразу согласилась она. – Я только забегу домой – переоденусь и возьму кое-что из вещей. Может, зайдешь на чашку чая?

Фрэнсис печально улыбнулся. Дебора увидела по его лицу, что ему очень хочется войти в ее дом, но сразу догадалась, что он не примет предложения. И не ошиблась.

– Нет, спасибо. Я подожду в машине.

Дебора не настаивала. Тотчас побежала домой, а буквально через несколько минут, успев наспех объясниться с родителями, позвонить Джозефине, надеть джинсы и топ и собраться, уже вернулась.

– Я готова, – сообщила она, сев в машину рядом с Фрэнсисом.

– Уверена? – серьезно спросил он, поняв, что подруга приготовилась не только поехать ночевать к подруге, но при необходимости вообще расстаться с прошлой жизнью.

– Да, – невесело, но твердо ответила она.

Герберт рвал и метал. Фиону, ходившую за ним весь вечер по пятам, он готов был послать ко всем чертям и только выжидал подходящей минуты. Элен в один прекрасный момент сообразила, что ее помощь больше Герберту ни к чему, и, незаметно сделав ему знак, переключила внимание на других молодых людей – шумливых и безмерно веселых. Вечеринка, несмотря на мрачность хозяина, продолжалась до ночи. В начале второго гости наконец-то стали потихоньку разъезжаться, и Герберт вздохнул с облегчением.

Его до последнего не покидала надежда, что, оскорбленная его равнодушием, уйдет с остальными и Фиона. Но чем откровеннее он ею пренебрегал, тем настойчивее она липла к нему с дурацкими разговорами, тем яснее давала понять, что намерена задержаться до утра.

Сгорая от негодования, Герберт проводил наконец последнюю группу друзей и приготовился к решительному разговору. Фиона, не успели они остаться наедине, превратилась вдруг в невинную овечку – стала в точности такой, какой являлась к нему в кабинет просить прощения.

Герберт взглянул на часы и нахмурил брови.

– Тебя кто-то привез сюда на «саабе»? Может, позвонишь, чтобы он приехал за тобой? Или давай вызовем такси.

Фиона, выпячивая губки, покрутила головой.

– Ты что, выпроваживаешь меня? Я еще и не думала уходить.

– Но… – Герберт развел руками, уже не боясь показаться невежливым. – Все разошлись, веселить тебя больше некому. И потом, поздно уже…

– На всех, кто тут был, если честно, мне наплевать, – промурлыкала Фиона. – Я приехала к тебе и рада, что мы наконец одни.

Наверно, она рассчитывала, что Герберт не устоит перед ее красотой и тут же попытается воспользоваться ситуацией, но он лишь сильнее нахмурился, засунул руки в карманы и прислонился спиной к ограде.

Фиона недовольно дернула плечиком.

– Может, вернемся в гостиную? На улице похолодало. – Она делано поежилась, очевидно думая, что Герберта мысль согреть ее теплом своего тела приведет в чрезвычайное возбуждение. Он же, не желая быть с ней один на один в той комнате, где его осыпала ласками Дебора, покачал головой.

– Не хочу.

– Что это значит? – Деланая покорность Фионы вмиг испарилась. – Я что-то не понимаю!

– А ты поднапряги мозги, – посоветовал Герберт, не моргнув глазом.

Фиона впилась в него горящим взглядом, ее губы искривились, исказив вдруг все прекрасное лицо.

– Да как ты смеешь так со мной разговаривать? – зашипела она. – Я у тебя в гостях, потратила зря столько времени, хотя могла провести его в окружении десятка мужчин!

Герберт усмехнулся.

– И провела бы! Я нисколько не удивился бы, если б ты сказала, что у тебя море других планов.

– Наглец! – выпалила Фиона.

– Эй, поосторожнее! – прогремел Герберт, вспоминая, скольким унижениям он позволил ей себя подвергнуть.

Фиона долго смотрела на него в полном ошеломлении. Потом обхватила себя руками и вся сжалась – не то от холода, не то от обиды.

– Если замерзла, возьми на вешалке в прихожей пиджак, – немного сжалился над ней Герберт.

Фиона медленно покачала головой.

– А я, признаться, думала, что у нас что-то серьезное завяжется, – пробормотала вдруг она, потупившись. – И ехала сегодня к тебе с твердым намерением сказать «да». Ты ведь трепетал передо мной, готов был рассыпаться от восхищения! В глаза мне заглядывал, ловил мой каждый вздох! – чуть не прокричала она, внезапно вскидывая голову.

– Правильно, – спокойно ответил Герберт. – Потому что пребывал тогда в странном умопомешательстве.

– Умопомешательстве? – в отчаянии переспросила Фиона. – А теперь? Вылечился?

– Да, – сказал Герберт так же невозмутимо.

Фиона снова покачала головой – горестно и будто не веря, что все это ей не снится.

– А я так скучала по тебе, когда ты был в командировке, – пробормотала она. – Едва пережила эти два дня, ни о ком другом думать не могла…