Эстер Элькинд - Андрогин…

– Дорогая, как же хорошо! – словно приговор звучали в пустоте папины слова.

– Да уж! – давно уже со злобой, но не грустью отвечала она.

«Как это ужасно! – думал я. – Неужели я появился на свет (или не свет) вследствие этого ужасного действа?! Не может быть!» Я смотрел на длинную, тонкую фигуру моего папы и на его маленький, скрючившийся в воспоминаниях наслаждения, измазанный засохшими детьми, член. Я инстинктивно начинал трогать себя. «Неужели у меня такой же маленький член?» – подумал я, отправляясь в состояние ужаса и отвращения к себе. Эта мысль мучила меня потом довольно долго, до моего первого совокупления, когда на мой, уже ставший извечным вопрос, я не получил исчерпывающего ответа. Мне было тогда четырнадцать лет. Я учился в девятом классе. Шёл урок английского языка. Вика – первая проститутка не только нашего класса, но и всей школы (думаю, что и района), самая красивая, самая желанная всеми девушка, с длинными каштановыми кудрями, огромными серыми глазами, чёрными ресницами, неаккуратно выщипанными бровями и пухлыми, вечно влажными губами, обрамляющими приоткрытый ротик, укоротила юбку школьной формы ещё в пятом классе. В десятом же её выделял шикарный бюст и всегда призывающе расставленные тощие ноги, когда она сидела. Дальше в моей жизни мне никогда не нравились такие женщины, но тогда, в девятом классе, я был стандартен в своих желаниях. Как я позднее слышал, Вика так и не сменила своего призвания, став дорогой потрёпанной проституткой, но тогда, в девятом классе, она была в нужной степени свежа и опытна. Шёл урок английского языка, Вика его совершенно не знала. Учитель – Виктор Альбертович – педик и педераст, спросил её о что-то, Вика ничего не смогла ответить. Когда она не могла ответить, Вика выпячивала вперёд свои груди, хлопала глазами, и, выставив в проход ноги, расставляла их пошире. Она не знала, что Виктор Альбертович предпочитал мальчиков или на крайний случай безгрудых пацанок. Виктор Альбертович сказал ей: «Я ставлю вам «неуд», милочка!» – радостно подхихикнул и, потирая свои маленькие ручки, начал открывать журнал. Вика разревелась и, прикрыв лицо руками, выбежала в коридор. Я кинул гневный взгляд на Виктора Альбертовича и выбежал за Викой.

– Стойте, Олам! – услышал я его ревностное негодование. – Вернитесь немедленно! Я вам тоже ставлю «два», вы слышите, «два»!

Безусловно, я хотел Вику, её хотели все, но подумать, что она мне даст, я не мог себе позволить, поэтому выскакивать за ней в коридор и утешать её в надежде, что она повернётся ко мне задом и, подняв юбку, перегнётся через перила, я не мог. Мой поступок объяснялся вовсе не этим. Виновником моего первого секса был Виктор Альбертович. Именно назло ему я встал на защиту Вики. За несколько дней до этого инцидента, Виктор Альбертович попросил меня остаться в классе после уроков, помочь ему расставить книги по шкафам, которые недавно привезли. Я, конечно же, остался, не видя в его просьбе ничего странного. Как только все ушли, Виктор Альбертович, закрыв кабинет изнутри на ключ, приблизился ко мне и, приподняв руку, провёл пальцами по моей щеке.

– Какая нежная! – сказал он.

– Что вы делаете?! – попытался я его оттолкнуть в ужасе. Не скажу, если честно, что мне поистине его прикосновения показались отвратительными, скорее, напротив, мне понравилось его желание и меня оно возбудило и заинтриговало, но становиться именно его любовником мне совершенно не хотелось. Так же, как не хотелось становиться любовником моего учителя истории в моей жизни девушкой, несмотря на то, что он мне безумно нравился, и я его очень хотела.

– Послушай, Олам! Ты очень красивый мальчик, ты, наверное, и сам это знаешь! Нет ничего дурного, что мы полюбим друг друга, как учитель и ученик. Вспомни, какие были отношения между учителями и учениками в древней Греции, и какие это были учёные люди. Вспомни, Олам! – он снова начал ко мне приближаться.

– Иди ты на хуй, старый педик! – ответил я Виктору Альбертовчу, резко оттолкнув его, и вышел из кабинета, повиливая задом.

История с Викой была хорошим поводом отомстить Виктору Альбертовичу за оскорбление, причинённое мне, и за открытие моей страсти не только к девочкам, но и мальчикам даже в моей мужской жизни…

Шутка ужасала, Виктор Альбертович был в ярости, он готов был расплакаться…

– Вика, постой! – закричал я ей вслед. Она бежала по коридору и рыдала. Её длинные волосы, собранные в хвостик, бились по спине, призывая схватить её за гриву. Юбка задиралась, обнажая резинки чулок, каблуки стучали. Я смотрел.

– Что?! – она остановилась и, не веря своим ушам, оглянулась. – Олам, милый, это ты? Как хорошо, что ты вышел! – и она уже бежала ко мне, чтобы повиснуть на моей тонкой шее. Её груди колыхались, подпрыгивая то вверх, то вниз, её глаза блестели слезами, каблуки стучали по паркету.

Вика подошла ко мне, посмотрела на меня своими влажными глазами и обняла. Я обнял её в ответ.

– Пойдём! – сказала Вика, отстранилась от меня, взяла за руку и потянула за собой.

Мы поднялись на чердак школы.

– Спасибо тебе, Олам! Ты такой добрый! – сказала Вика, усаживая меня на старую, вышедшую из употребления парту.

– Я так благодарна тебе, что ты пошёл за мною! Теперь этот урод будет знать, что нельзя так со мной обращаться! – продолжала она.

Она посмотрела мне в глаза, я смотрел на неё.

– Ты такой красивый, Олам! – вдруг сказала Вика, проведя рукой по моей щеке. – Хочешь меня поцеловать?

Я кивнул, скорее, чтобы она убрала руку, нежели потому, что хотел её поцелуя.

Вика склонилась надо мной, создавая угрозу над моим лицом своим бюстом и, прикрыв глаза, притронулась к моим губам своими влажными, пухлыми губами. Мне стало страшно. Я почувствовал, как её длинный язык проникает в мой рот, как её рука ложится на мой затылок, приближая мою голову к себе, как она заглатывает меня и поглощает.

– Какой ты хороший! – сказала Вика, оторвавшись от меня. – Хочешь посмотреть на меня?

Я кивнул.

Вика лукаво взглянула мне в глаза и начала медленно приподнимать юбку. Я увидел её тощие бёдра, резинки чулок, пояс и рыжие кудряшки в промежности. Вика не носила трусиков.

Я потянулся рукой. Она взяла мою руку и сама, расставив ноги пошире, положила её себе на лобок. Я почувствовал, как горяча её кожа и как влажно там, дальше, куда я медленно начал продвигать руку. Вика тихо застонала. Я поднял взгляд, делая вид, что испугался. На самом же деле очень хорошо знал, что ей хорошо.

– Всё хорошо! – улыбнулась Вика и, опустившись на колени, расстегнула мне брюки. Она полезла рукой в мои трусы и, нащупав мой твёрдый член, вытащила его, распахнув глаза так широко, словно она увидела что-то ужасное.

– Какой он огромный! – сказала она тихо. – По-моему, даже в рот не поместится! – и она, открыв пошире рот, начала медленно запихивать мой член себе в глотку.