Виктория Лайт - Зеленоглазая фея

Питер был готов себя убить. Кто тянул его за язык? И как объяснить теперь Патрику, что он имеет в виду не всем известную Марджори Форрестер, а совсем другую женщину?

— Да, было бы здорово, — неуверенно проговорил Питер, — но тебе не стоит из-за нас менять свои планы. В конце концов, свадьба состоится очень скоро, а потом я планирую съездить на некоторое время в Дублин, так что ты сможешь как следует пообщаться с моей женой…

Если, конечно, ты этого захочешь, сказал он про себя.

— Ну можно и так, — согласился Патрик. — Но мне очень интересно. Скажи, а она хорошенькая?

— Красавица.

— Блондинка?

— Темненькая.

— Из хорошей семьи?

— Превосходной.

— И, наверное, влюблена в тебя как кошка.

— Не исключено.

Мужчины рассмеялись.

— Я удовлетворил твое любопытство? — спросил Питер.

— Вполне. А теперь напомни мне, пожалуйста, ее имя, — попросил Патрик. — Знаешь, у меня такая плохая память на женские имена. Это создает огромное количество проблем…

У Питера вытянулось лицо. Неизвестно, какие там проблемы у Патрика из-за его плохой памяти, но вот лично у него они точно намечаются. Назвать имя Марджори — ложь, имя Эйлин — безумие.

К счастью, в этот момент зазвонил сигнал внутренней связи. Питер получал несколько минут передышки.

— Мистер Данн, к вам мисс Форрестер, проговорила его секретарь.

Питер чертыхнулся про себя. Легка на помине.

Раньше ей и в голову не могло прийти заявиться к нему на работу, да еще в выходной день…

— А, я вспомнил! — радостно воскликнул Патрик. — Это она и есть, да? Форрестер?

— Да, — кивнул Питер. — Марджори Форрестер.

Ничего, еще чуть-чуть потерпеть, а потом разделаться со всеми этими нелепостями.

— Пусть мисс Форрестер заходит, — недовольно сказал Питер секретарю.

Его кузен невольно приосанился. На будущую родственницу нужно произвести хорошее впечатление. Судя по словам Питера, его невеста — прехорошенькая, а Патрик никогда не упускал случая пофлиртовать с привлекательными девушками.

Однако Марджори его разочаровала. Заурядное круглое личико, короткие светлые волосы, крепко сбитая фигура. И Питер считает ее красавицей?

Когда Питер знакомил их с Марджори, Патрик постарался придать своему лицу соответствующее выражение. В конце концов, это выбор Питера.

— Ах, Патрик, ваш кузен столько мне о вас рассказывал, что я мечтала познакомиться с вами, — затараторила Марджори.

Она действительно была рада его видеть. На самом деле она не рассчитывала, что Патрик приедет в Нью-Йорк так быстро.

Все ради этой нахалки Эйлин, ревниво размышляла она, разглядывая Патрика. И Максимилиан с ума сходит, и Питер ведет себя как последний дурак. А тут еще и третий красавчик объявился. Есть чему позавидовать.

— Надеюсь, Питер говорил обо мне только хорошее? — улыбнулся Патрик.

Питер, который почти ничего не рассказывал Марджори о своем двоюродном брате, недовольно поморщился. Он терпеть не мог этих стандартных, ничего не значащих фраз. К чему она разыгрывает перед ним этот спектакль?

Он чувствовал, что ему предстоит очень неприятное объяснение с Марджори, когда он наконец решится сказать ей, что их помолвка расторгнута.

Слушая любезничающую с Патриком Марджори, Питер злился все больше. Ему удавалось держать себя в руках, даже когда Патрик рассуждал о своих отношениях с Эйлин. Но сейчас присутствие этой болтливой девицы лишало его душевного равновесия.

— Мардж, ты так и не сказала, зачем пришла, — невежливо вмешался Питер в их разговор.

Патрик с удивлением посмотрел на кузена — тот явно еле сдерживался. И отнюдь не любовь бушевала в его темных глазах, а скорее наоборот.

— Разве я ничего не сказала? — рассмеялась Марджори. — Какая я рассеянная. Я пришла, чтобы повести тебя гулять. Прекрасная погода на улице. Сколько можно работать. Заодно можно и Патрику показать достопримечательности города…

И не успел Питер выдумать благовидный предлог, под которым можно было бы отказаться от прогулки, как Патрик горячо поддержал предложение Марджори.

Ладно, еще один день я могу потерпеть, решил про себя Питер. Но завтра же обо всем скажу ей. И ему.

Прекрасная Эйлин Донахью сидела за своим рабочим столом и плакала навзрыд. Ничто не радовало ее — ни хороший солнечный день за окном, ни предстоящее воскресенье, ни популярность ее новой колонки. Эйлин было ужасно жаль себя, своих надежд и мечтаний. Она чувствовала себя обманутой и несчастной.

Еще вчера она витала в облаках, а сегодня ее безжалостно вернули на землю. И дело было совсем не в Патрике. Конечно, она растерялась, увидев его. Но Патрик Данн уже не играл в ее жизни никакой роли, в то время как Питер…

Вспомнив вчерашний вечер, Эйлин заплакала еще сильнее. Страх одиночества, неизвестность, предательство — все то, что терзало ее с тех пор, как она покинула Патрика, нашло наконец свое выражение в потоке жгучих слез.

Эйлин устала быть сильной.

А толчком к такому взрыву эмоций послужил невинный эпизод. Эйлин случайно услышала, проходя по коридору, что Питер вместе с кузеном и Марджори отправился на прогулку.

Сотрудники негодовали — Данн ушел, не сказав, когда они могут быть свободны.

Это было уже слишком. Эйлин быстро побежала в свою комнату. Слава Богу, там уже никого не было! Только бы никого не слышать и ни с кем не разговаривать!

Оказавшись в одиночестве, она дала волю слезам. Правильно, говорила она себе, что связываться с Даннами опасно. Это с виду они славные ребята, готовые поддержать в трудный момент. А на самом деле предательство у них в крови. Неужели Питер не понял, что ужасно нужен ей сейчас? Как он мог спокойно уйти, зная, что ей так тяжело после разговора с Патриком! И с кем уйти! С Марджори Форрестер!

Так тебе и надо, глупышка, сказала себе Эйлин. А на что ты рассчитывала? Что он бросит привычный жизненный уклад ради твоих прекрасных глазок? Питер не такой. У него все распланировано на десять лет вперед. Карьера.

Женитьба. Рождение детей. И он уже выбрал себе невесту. Как ты могла подумать, что он способен перевернуть все вверх дном?

Кто знает, может быть, он готовил для меня роль, которую Патрик отводил своей неведомой подружке, усмехнулась Эйлин. В хорошенькую передрягу я попала! И винить в этом некого, только собственную глупость и наивность…

На самом деле давно следовало взять себя в руки и перестать рыдать. Но Эйлин никак не могла заставить себя сделать такую простую вещь.

Тогда, в Дублине, все было намного легче. А она еще гордилась собственной выдержкой! Оказалось, зря. Не так уж тяжело было уехать от человека, к которому она не испытывала особенных чувств. Зато сейчас, когда ей плохо делается от одной только мысли о том, что она никогда больше не увидит Питера, самое время проявить стойкость характера…