Гленда Сандерс - Встреча в пустыне

— Трой!

Ее снова прожгло чувство унижения. С Троем была вся его банда: Сузи, повисшая у него на руке, Брайен со своей подругой, Корк с незнакомой женщиной.

— Ты еще помнишь мое имя? Я тронут, — съехидничал Трой. Невнятная речь и блеск в глазах подсказали ей, что он по-прежнему пьян. Он и в трезвом виде временами был самовлюбленным, но гадким становился только спьяну.

Он долго смотрел на нее, и Кили заставила себя выдержать злобный взгляд. Если бы можно было убить взглядом…

— Надеюсь, что к тому времени, как я вернусь во Флориду, ты заберешь свои шмотки из моей квартиры, — сказал он.

Она коротко кивнула, и грусть пронзила ей сердце. Стало жалко — не Троя, а своих иллюзий. Раньше она смотрела на него сквозь розовые очки юности, теперь видела его таким, каков он есть, видела ту непреодолимую пропасть между ними, которую внезапно ощутила в церкви.

— Заберу, — тихо сказала она.

Трой засмеялся гадким смехом, в котором слышалась боль.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Трой сумел натянуть на свою боль защитную маску. Вздернув нос, он повернулся к приятелям:

— Пошли развлекаться дальше. Мы же в Вегасе!

Они двинулись прочь, не оглядываясь. Но Трой не мог уйти без последнего слова. Он остановился, круто обернулся и сказал:

— Если я найду хоть одну твою вещь, я выброшу ее на помойку.

Чтобы не провоцировать его на продолжение ссоры, Кили молча кивнула. Он подождал, убедился, что последнее слово осталось за ним, и присоединился к компании. Кили тяжело привалилась к плечу Дигби, благодарная ему за то, что ей есть на кого опереться.

— Вы живете вместе? — в раздумье спросил он.

— Уже нет, — сказала Кили. Она прерывисто вздохнула. — Пойдем.

Она продолжала опираться на него, но Дигби чувствовал, что она отдалилась, замкнувшись в угрюмом молчании. Его догадка подтвердилась, когда они подошли к ее двери. В холле, по счастью, было пустынно, он обнял ее, чтобы поцеловать на прощанье. Губы их соприкасались, как прежде, но в поцелуе не было ни тепла, ни близости.

Ее сдержанность не столько удивила, сколько опечалила Дигби. Он с досадой произнес:

— Кстати же нам подвернулся твой бывший дружок!

— Дело не только в Трое, но и во мне тоже.

— Все шло прекрасно, пока он не появился. — Он приподнял ее подбородок, требуя, чтобы она посмотрела ему в глаза.

Она тихо сказала:

— Этот вечер… Ты… был таким внимательным, таким ласковым…

Он понял, что получил отставку, и обреченно вздохнул.

— Да. Я просто принц. Все девушки так говорят.

Она рассеяла его сарказм грустной улыбкой, поцеловала кончики пальцев и прижала к его губам. Уголок его рта дрогнул в кривой улыбке.

— И это все, что ты можешь сделать для принца?

Кили коротко поцеловала его и отстранилась. Усмехнувшись, он притянул ее к себе, поцеловал и удерживал до тех пор, пока со стороны лифта не послышались голоса и смех. Застонав, Дигби поднял голову.

— Терпеть не могу делать это на людях. Всегда кто-нибудь помешает.

— Видимо, я должна… — Голос ее угас, она рылась в сумочке в поисках ключа.

— Я мог бы придумать десяток разных окончаний этого предложения, но готов поспорить, что ни одно из них тебя не устроит.

— Видимо, да, — сказала Кили, вставляя ключ в электронный замок.

— Если ты… если тебе будет одиноко или что-нибудь понадобится, постучи в стенку, — сказал Дигби. — Я лягу, но спать не буду. После холодного душа. — Он наклонился для короткого поцелуя, и дьявольская усмешка мелькнула на его лице. — Убедись, что соединяющая нас дверь крепко заперта.

— Спокойной ночи, Дигби, — твердо сказала она и ушла в свою комнату.

Оказавшись одна, заперев дверь на замок и цепочку, Кили вдруг почувствовала себя отрезанной от всего мира. Вещи, приготовленные как приз, обратились в насмешку, стоило ей открыть чемодан. Ей пришлось выбирать между ночной рубашкой, в которой она спала вчера вместе с Троем, и шелковым гарнитуром — штанишки до колен и кофточка, — который взяла с собой, чтобы сделать Трою сюрприз. Она надеялась, что они разойдутся мирно и останутся друзьями, но последняя стычка положила конец ее надежде. Видимо, друзьями они станут не скоро — может быть, никогда.

Ладно, сейчас главное — заснуть, чтобы, когда наступит новый день, встретить со свежими силами все, что он принесет. Надевать старую ночную рубашку не хотелось, и она достала из чемодана шелковый гарнитур. Что ж, сегодня она имеет полное право спать в обновке.

Кили снова приняла душ, на сей раз со своим гелем и кремом после мытья. Кожа стала нежной и гладкой, под стать шелковому гарнитуру, который она надела, однако ласковое прикосновение шелка не могло успокоить безнадежную сумятицу чувств. Она была опустошена, но беспокойна, чувствовала грусть от разрыва с Троем — и облегчение, что неизбежное свершилось. Ложась на незнакомую кровать, она подумала, что ей будет не хватать Троя, но, как ни странно, он уже отошел в прошлое. Мужчина, о котором она грезила, собираясь с силами, чтобы выключить свет, находился в соседней комнате.

Повернувшись на бок, Кили увидела перед самым носом лепесток — корсажный букет, забытый на тумбочке. Ее первые орхидеи. Она провела пальцем по лепестку, изучая нежные цветы. С виду они были как фарфоровые, а на ощупь — бархатные, атласные.

Они были так элегантны, так совершенны. И экзотичны, как весь этот вечер. К горлу подступили рыдания; не желая плакать, Кили уткнулась лицом в подушку и застонала. Потом долго лежала тихо, призывая сон, — ночью, на чужой кровати, в чужом городе, далеко от дома.

Она была так одинока — кажется, за всю жизнь она не была так одинока, как сейчас. И пока она призывала дающий забвение сон, у нее появилась мысль, что Трой сейчас не одинок. Она была уверена, что пока они были вместе, Трой ей не изменял, но она достаточно хорошо его знала и понимала: если задето его самолюбие, он не станет отворачиваться от женщины, готовой его утешить.

Кили в сердцах ткнула кулаком в подушку. Видимо, кроме нее и Дигби, в Лас-Вегасе никто не страдает от одиночества. Это несправедливо.

Она беспокойно вертелась в кровати, и вдруг острая боль пронзила ногу. Если сейчас не принять таблетки, боль не даст ей заснуть. Она хмуро проковыляла в ванную, проглотила таблетки, запив тепловатой водой из-под крана. Чертовски прекрасный отпуск, подумала она. Чертовски!

Кили собралась выходить из ванной, когда в зеркале мелькнуло что-то красное: футболка Дигби сиротливо свисала с крючка на двери. Она сняла ее и, прижимая к груди, улеглась с нею в кровать.

Неужели он одолжил ей эту футболку всего несколько часов назад?

Неужели она приехала в Лас-Вегас прошлой ночью, в восторге оттого, что у нее начинается настоящий отпуск? Сегодня утром одевалась в предвкушении веселого дня? Днем стояла в церкви, собираясь обвенчаться, а вечером шла домой с великолепного лас-вегасского шоу, опираясь на Дигби?