Энн Макалистер - Призывающий ветер

— Я заставлю вас забыть, — пообещала Лейси. — Я расскажу вам сказку.

— Лейси, ради Бога, — простонал Митч. Но она взяла его за руку.

— Пойдемте, здесь холодно. Я замерзла. Вы должны согреть меня.

Лейси произнесла это со всем простодушием и при этом постаралась забыть, что его тепло не только согревает ее. Постаралась забыть о том смущении, которое ее охватывает, когда он прикасается к ней или даже просто смотрит на нее.

Она решительно потянула его за руку, и он неохотно подчинился. Улегся рядом, натянул на себя одеяло и затих, напряженный как струна. Лейси тоже лежала тихо как мышка, со страхом и тревогой вспоминая свою просьбу. Наконец она собралась с духом и проговорила:

— Ну вот, разве так не лучше?

— Сущее блаженство, — буркнул Митч.

— А теперь расслабьтесь и спите.

Он пошевелился, вздохнул и сказал:

— А где же ваша сказка?

— Хорошо, — согласилась Лейси. — Но я не так уж много их знаю. «Золушка», «Златовласка и три медведя», ну и в таком роде.

— А про маленькую Красную Шапочку? — помолчав, предложил Митч. — И про большого злого волка. — Он издал глубокое горловое рычание.

— Будьте серьезным, — засмеялась Лейси.

— Нет, — запротестовал Митч. — Ох, нет.

— Почему?

— Слишком опасно.

— Ммм?

— Ладно, неважно, — проворчал Митч. — Спите.

— А сказка?..

— Я сам расскажу себе сказку.

— Правда? Я ничем не могу вам помочь?

Наступило долгое молчание. Митч хмыкнул и тут же снова затих. Потом глубоко вздохнул и покачал головой.

— Нет, Феррис. Ничем.

Лейси проспала всю ночь как убитая, но Митч, судя по всему, не сомкнул глаз. Она еще никогда не видела его таким злым и раздражительным, как в то утро.

Раз или два она пыталась приободрить его, говоря, что их заключение продлится недолго и ждать осталось совсем мало. Но он только ворчал и замыкался в себе.

У Лейси так и чесался язык спросить, не скучает ли он по Саре. Но она не спросила. Не ее это дело. Меньше всего хотелось думать о том, почему мысль о Митче и Саре так сильно беспокоит ее.

Ко времени ленча Лейси почувствовала, что она тоже уже на пределе. Наверно, решила она, это погода. Но ветер стих, и ни легкий ветерок, ни безоблачный день вроде бы не давали повода для дурных предчувствий.

После ленча Лейси сама вымыла посуду, Митч не выказывал желания помочь ей. Он уединился у штабеля дров, и, пока она мыла посуду, до нее доносился непрерывный стук топора.

Она убрала тарелки, вылила из таза воду и повесила его поверх кухонного полотенца, потом набросила на плечи куртку и вышла во двор. Митч стоял спиной к ней, по-прежнему махая топором. Лейси видела, как напрягаются и расслабляются мышцы под тонкой тканью его рубашки, и чувствовала, как глубоко внутри нарастает знакомое томление. Она облизала губы и вздохнула.

— Я иду на прогулку.

Митч обернулся. Волосы у него взмокли и рубашка на груди потемнела от пота. Смахнув со лба непослушную прядь, он оперся на топор и взглянул на нее. Это был такой взгляд, каким, как представлялось Лейси в фантазиях, мужчины должны смотреть на нее: голодный, пламенный.

И внезапно ее охватило такое чувство, будто в ней отказали тормоза, внутренний голос сказал: будь что будет. Наверно, на нее тоже нашел дурацкий стих, ей безумно захотелось того, чего никогда не хотелось раньше, — испробовать вкуса страсти, вкусить запретного плода. Он молчал, и тогда она сказала:

— Вы можете пойти со мной.

— Пойти с вами? — У него был такой вид, будто она полагает, что он готов сию же минуту заняться жертвоприношением, причем жертвой будет он сам.

Обидевшись, Лейси сердито буркнула:

— Почему бы нет? Или мы поменялись ролями, — пошутила она, — и теперь вы боитесь меня?

— Поберегитесь, Феррис! — У Митча напряглись на лице желваки.

— Ну а что еще прикажете мне думать? — Она пренебрежительно пожала плечами и вызывающе подбоченилась. — Помнится, вы говорили о вкусе к хорошей борьбе. Что-то я не вижу в вас, Да Сильва, особого задора.

— Вы хотите, Феррис, задора? — И не успела она глазом моргнуть, как он в два прыжка подлетел к ней, сгреб в охапку и неистово прижал к себе.

Его губы, пересохшие, алчные, лихорадочно припали к ее губам, требуя такой полной самоотдачи, к которой она не была готова, на которую, казалось, не была способна. Но — о чудо! — она вся без остатка растворилась в поцелуе. Мир закружился, земля зашаталась. И когда Митч наконец отпустил ее, она с трудом очнулась от забытья.

— Ну как? Этого вам хотелось? — Глаза у него сверкали, грудь тяжело вздымалась.

Стараясь унять дрожь в коленях, Лейси вытерла рот рукой.

— На мой взгляд, слишком плотски, — проговорила она голосом как можно более бесстрастным.

Ее целовали множество раз. Гордон тоже внес свою лепту. Но никогда ее не целовали так. Никогда в жизни.

Глаза у Митча пылали.

— Хотите, чтобы я попробовал еще раз?

— Нет! — Она отпрянула назад.

— Тогда не искушайте меня, радость моя.

Лейси стиснула пальцы.

— Если я и искушала, то не понимала этого.

— Не понимали? — Он скептически выгнул бровь.

— Я думала... я думала, что мы... друзья.

Лейси сама не знала, как у нее выскочило это слово. Ведь между ними пробивались только слабые ростки дружбы. На деле в их отношениях преобладало что-то неподвластное рассудку, что-то дикое. И очень опасное.

— Друзья! — Митч вытаращил на нее глаза, потом иронически фыркнул и со вздохом пожал плечами. — Вы случайно не с луны свалились?

— Почему? Потому что не хочу иметь с вами секса?

— Вы хотите, — убежденно сказал он.

Лейси, разъяренная его словами и насмешливой улыбкой, резко отвернулась и бросилась прочь от него.

Но Митч догнал ее и схватил за руку.

— Феррис, постарайтесь взглянуть правде в глаза.

Лейси ничего не ответила, но так и сделала.

Да, он прав, ее и в самом деле неудержимо тянет к нему, хотя она и знает, что ему просто хочется понаслаждаться с ней любовью на травке, не больше того. Митч Да Сильва не терпит привязанностей и не сделает для нее исключения. А Лейси представляла себе все по-другому.

— Я хочу, Да Сильва, чтобы мы были друзьями, — заявила она со всей твердостью, на какую оказалась способна. — И это все.

Ответный взгляд был долгим и тяжелым. Ветер трепал у него на лбу волосы. На скулах ходили желваки, кулаки то сжимались, то разжимались.

— Друзьями так друзьями, Феррис, — наконец жестко произнес он, и в его тоне прозвучало что-то настораживающее.

Поберегись, подумала Лейси.

— Ну тогда... — Лейси шагнула назад и одарила его миролюбивой улыбкой, — я пойду на прогулку.

— Я пойду с вами, — кивнул он.

— Вовсе не обязательно, — быстро сказала она.

— Почему бы нет? Если мы собираемся быть... друзьями? — Митч иронически скривил рот.