Люси Гордон - И пусть цветет шиповник

— К тому времени Фрида уже плохо себя чувствовала. Сказала, мол, непременно свяжется с тобой, когда ей станет лучше. Но она этого так и не сделала. Она переехала ко мне. Я ухаживала за ней, как могла, но все было напрасно. И тогда она взяла с меня обещание, что я расскажу тебе о сыне.

— Так значит, она и правда умерла… — пробормотал он. — Мертва, а я почему-то жив.

Что тут можно сказать? Чем утешить?

— Почему, почему я ничего не знал? — продолжал вопрошать Руджеро. — Ведь все это время счастье было так возможно, так близко от меня!

Полли молчала. Уж она-то знала: Фрида никогда его не любила.

— Ты должна была так или иначе связаться со мной, — настаивал он.

— Я не могла этого сделать. Она не сообщила мне твои координаты. Я даже не знала, где конкретно ты живешь. А твое имя и полный адрес я получила только после ее смерти, в конверте, вместе с этой фотографией.

— Я бы ухаживал за ней, — сказал он словно в бреду.

— Фрида не хотела с тобой, встречаться. Она очень страдала из-за того, что больше не была такой красивой, как раньше.

— Как будто для меня это важно! — воскликнул Руджеро. — Я бы этого даже не заметил я лю… — Он хлопнул себя по лбу и застонал. — Поздно, уже слишком поздно! — Он уставился в пространство.

— Мне жаль, — прошептала Полли. Она осторожно дотронулась до его руки.

— Уходи, — сказал Руджеро.

— Но…

— Уходи, ряди бога! — в его голосе звучал гнев.

Она потянулась за фотографией, но он схватил ее первым.

— Оставь ее.

У двери девушка оглянулась. Он держал в руках обе карточки, глядя то на одну, то на другую, словно бы стараясь открыть какую-то тайну. Наверно, он даже не заметил, как Полли вышла.

Девушка прекрасно понимала, что Руджеро надо побыть одному. Разговор прошел гораздо труднее, чем она предполагала. Оказывается, Фрида не поняла, что он за человек.

А я-то, глупая, думала, он легко воспримет эту печальную новость!

Взрыв эмоций со стороны Руджеро сбил Полли с толку. Она как будто заглянула в его душу, полную живых, настоящих чувств. Этого она вообще не ожидала.

Он защищал Фриду так, словно она была святой.

Девушка покачала головой. В свои лучшие дни Фрида хвасталась ей многочисленными легкими победами. Она всегда довольно бесцеремонно обращалась с мужчинами.

Когда же родился ребенок, Фрида говорила, будто Руджеро был самым лучшим из ее мужчин, в плане постели, конечно. Она с жаром уверяла Полли, что у каждой женщины непременно должен быть любовник-итальянец, ведь они такие страстные!

Но в самой Фриде не было и капли чувства. Она никогда не испытывала даже физического влечения. Она просто взяла от Руджеро то, что ей было нужно, и бросила его. Фриде нравились его манеры, его внешность, его деньги, но она никогда не думала о нем как о живом человеке, как о личности.

В этом плане она проиграла. Она так никогда и не узнала, какой Руджеро на самом деле. А он умный и чувствующий, но привык скрывать от окружающих свою истинную сущность. С ним, наверно, очень интересно. Вот чего моя сестра не увидела.

Зато это вижу я. Как это некстати сейчас! Я приехала сюда с определенной миссией, а вовсе не за романтикой.

Я повела себя неправильно; дала ему понять, что его богиня вовсе не была богиней. Он не готов к этому. Он любил Сапфиру, совсем ее не зная.

Полли хотелось как-нибудь утешить Руджеро, но она не знала, как.

Она было вернулась к его комнате и хотела постучать в дверь, но остановилась, услышав глухие удары о стену. Что он там делает?

Как бы там ни было, мне не стоит вмешиваться. Это же его чувства, пусть сам с ними и справляется.

Ночь Полли провела, сидя у окна. Она думала о Руджеро. Может, не стоило оставлять его наедине с его горем, но он сам этого хотел.

Когда забрезжил рассвет, девушка услышала стук в дверь. Она открыла. На пороге стоял Руджеро. Его лицо ничего не выражало.

— Заходи, — тихо сказала Полли, но он не двинулся с места. — Что случилось? — спросила она. — Могу я чем-то помочь?

— Не знаю, возможно, я должен…

— Почему бы тебе не войти, мы бы поговорили.

Он посмотрел на нее. Его уверенность исчезла, и теперь он не знал, что делать. Он уже успел чуть ли не возненавидеть эту девушку, которая так внезапно появилась в его жизни и разрушила мечты о возможном счастье. И вот он стоит на пороге ее комнаты, борясь с желанием уйти.

— Давай поговорим, — мягко сказала Полли, беря Руджеро за руку и приглашая войти.

Он неловко опустился на краешек кровати.

— Мне придется извиниться перед тобой, — признался он.

— Ничего подобного, — быстро проговорила она. — Тебе пришлось столько пережить!

— Но я не должен был выливать свои эмоции на тебя.

— Ничего, все уже закончилось. Давай забудем.

— Спасибо, Полли. Я и представить себе не мог, что наш разговор возможен. Неужели это правда?

Сапфира мертва, и у меня остался сын, так? Или мне все привиделось?

— Так.

— И поэтому ты приехала? Так значит, не случайно мы с тобой встретились?

— Вот именно. Я знала, ты живешь в Неаполе, у меня был твой адрес. Потом я случайно наткнулась на статью в газете, там говорилось о помолвке твоего брата и об испытаниях нового мотоцикла. Так я оказалась на стадионе.

Она беспомощно махнула рукой в сторону. Руджеро кивнул.

— Понимаю. Тем не менее мне показалось, ты смотрела на меня заинтересованно. К чему бы это?

— Я всего лишь медсестра. Меня всегда волнует здоровье моих пациентов. И потом, ты же отец маленького Мэтью, — осторожно сказала Полли. — За этот год я очень к нему привязалась. Жду не дождусь, когда вы познакомитесь.

— Я не хочу его видеть.

— Что?

— Не хочу иметь ничего общего с ним! — прорычал он. — Почему бы тебе вообще не оставить все как есть?

— Потому что Мэтью — твой сын, и ему нужна семья.

— У него есть ты.

— Но я не его мать. А вот ты его отец. Разве ты не хочешь на него взглянуть?

— А есть причина, по которой мне надо хотеть? — в голосе Руджеро звучал металл.

— Ну, пару часов назад ты орал на меня, мол, почему я не пришла к тебе раньше?

— Да, когда она была жива. Я мог быть с ней! Но этого ребенка я не знаю и не могу его принять.

— Но ведь он же часть Фриды! — напомнила ему Полли. — Разве это для тебя ничего не значит?

— Возможно, и значило бы, если бы она сама мне о нем рассказала.

— Перестань же! — упрекнула его девушка. — Это же твой ребенок! Ему нужна любовь и забота.

— Если он мой, я помогу ему.

— Деньгами? — выпалила она. — Ты считаешь, этого достаточно?

— Ничего другого предложить не могу.

— Нет, можешь! — возразила Полли. — Подумай, Фрида оставила тебе своего ребенка, она доверяла тебе!

— Ну и… на кого он похож? — в голосе Руджеро послышалось сомнение.

Она вынула фотографию и передала ему. На фотографии был восьмимесячный малыш, с черными блестящими глазами Руджеро и замечательной улыбкой Фриды. Такой малыш понравился бы любому, подумала девушка. Но через минуту Руджеро отложил карточку.