Полин Эш - Мечта моего сердца

— Жаль, что я не спросила у него про ключи от квартиры, — пробормотала Лейла.

— Зачем, интересно знать, вам понадобились ключи? — удивился Керни, которому не слишком понравились ее слова. — Послушайте, — заговорил он более официально. — Вот вы и увидели, где он живет. Теперь можете сказать Филби, что здесь нет ни бутылок с молоком, ни газет, значит, по-видимому, жильцы все же взяли на себя труд позаботиться о соседе.

— Но все же странно, — озабоченно проговорила Лейла. — Я бы лучше… ох, мистер Холдсток, проявите еще капельку терпения и позвольте мне постучать к кому-нибудь из соседей. Хорошо?

Вот сейчас она использует в полную силу все обаяние своих выразительных глаз, подумал он возмущенно, но тем не менее поддаваясь этому обаянию.

— Я, наверное, сошел с ума, раз уступаю вам, ну да ладно, — криво улыбнулся он. — Идите стучите и не жалуйтесь, если вам дадут от ворот поворот. Только не ждите, что я пойду с вами. Я лучше здесь побуду.

— Где? — спросила она растерянно.

— Я и раньше иногда сидел на верхней ступеньке лестницы, чтобы дать отдых ногам, — сказал он с большим достоинством. — Разрешу себе, пожалуй, небольшой перекур. Но только, ради бога, не задерживайтесь. Помните, где мне пришлось оставить машину.

— С машиной все будет в порядке, — улыбнулась она с облегчением, поняв, что он не собирается ей препятствовать, — здесь на всей улице нет запрещающих знаков. И обещаю, что не задержусь. Спасибо, мистер Холдсток, большое вам спасибо.

Он посмотрел на нее так, что у нее запылали щеки. Она побежала вниз по ступенькам, чувствуя легкое головокружение и унося в памяти картину — он небрежно расстилает на верхней ступеньке пиджак, садится и достает трубку.

Кто мог представить, что главный хирург Сент-Мэри может быть таким? С ликующим сердцем она позвонила в первую попавшуюся дверь.

Первые две двери ответили ей молчанием. Третью открыла старая сгорбленная старуха в черном и сказала, что она больна, ничего не знает о соседних жильцах и не желает знать. Зато в четвертой квартире оказался весьма словоохотливый джентльмен, который сразу предупредил, что туг на ухо, и предложил показать Лейле свою коллекцию бабочек. Он даже сделал попытку затащить ее в квартиру, если бы она не оказала ему самое решительное сопротивление.

Судя по всему, рассчитывать тут было не на что. Бедный Джефри Филби — неудивительно, что он не хотел, чтобы соседи заходили к нему. А социальный работник доберется сюда не раньше понедельника. Интересно, что этому проворному деловитому молодому человеку удастся здесь выведать?

Лейла вышла на улицу и огляделась. Дальше по улице располагались аптека, газетный киоск, еще дальше галантерейная лавка, заодно являвшаяся и почтой. Нельзя было заставлять Керни Холдстока долго ждать, и Лейла, быстро решившись, зашла в аптеку и через прилавок, уставленный шампунями, спросила, как связаться с Филби.

— Они живут здесь рядом, но никто не открывает, а соседи ничем не могут помочь.

Это был весьма косвенный способ добычи информации, но аптекарша не походила на человека, готового выложить все в ответ на вопрос в лоб.

Женщина ответила тотчас же:

— Их сейчас нет, и уже несколько недель. Они часто уезжали, никого не предупредив. Просто просили не приносить молоко и газеты.

— А вы с ними хорошо знакомы? — спросила Лейла. — Мне хотелось бы узнать про их девочку, которая учится в интернате.

Женщина удивилась:

— Какую девочку?

Из аптеки тоже пришлось уйти ни с чем. В следующих магазинах все повторилось. В булочной, на почте, в газетном киоске ей отвечали, что знают Филби только в лицо, но остальное словно было прикрыто занавесом. Кто-то слышал, что Джефри увлекался скалолазанием, что находили немного странным, но объясняли этим его необщительность. Но решительно никто не знал ничего о маленькой девочке и не волновался по поводу того, вернутся Филби или нет.

Но на почте все обернулось несколько иначе. Заведующая сначала показалась очень словоохотливой, но, когда Лейла, купив марок и конверт, начала свои расспросы, сразу подобралась и ответила, поджимая губы:

— Если интересуетесь ими — ступайте лучше в полицию.

Лейла вышла и огляделась. Насчет полиции неплохая идея, кстати, но тут она вспомнила, что социальный работник пойдет тем же путем. Она с запозданием спохватилась, что слишком увлеклась расспросами — а Керни Холдсток, возможно, в этот момент уже теряет терпение.

Лейла вспомнила, что забыла купленный конверт на прилавке, и решила забежать назад, но, услышав, как заведующая разговаривает с другим покупателем, вошедшим, видимо, следом за ней, застыла за стендом с открытками.

Женщина говорила:

— Я и не подумала с ней откровенничать. Может, она и правда сиделка, но с чего мне рассказывать ей про странности чужого семейства? А странности есть — почему, например, ребенка навещала в интернате только жена, и никогда он? И почему этот ребенок никогда не появлялся здесь? Интересно, правда? По-моему, они поехали отдыхать сейчас, просто чтобы попытаться спасти свой брак. Попомните мое слово. Все знают, что они постоянно ссорятся. И кстати, очень странно то, что они до сих пор не возвращаются.

У Лейлы не хватило духу вернуться за конвертом. Она выскользнула за дверь и вернулась в дом Филби, чтобы рассказать Керни Холдстоку об услышанном.

Поднимаясь по лестнице, она услышала доносившиеся сверху странные звуки — кто-то с силой втягивал в себя воздух. Она закинула голову и посмотрела сквозь перила. Керни Холдсток сидел на ступенях не один — он обнимал кого-то. Лейла изумленно замерла. А он заметил ее и махнул ей рукой.

Лейла взбежала еще на один пролет и увидела — на коленях у Керни сидела растрепанная, грязная девочка в одной туфле, видимо только что горько рыдавшая. Керни произнес мрачно:

— Она вылезла из-за шторы. — Он мотнул головой в сторону оконной ниши. — Услышала, наверное, как мы расспрашивали о Филби. Девочка, судя по всему, сбежала из интерната.

— Кристин! — воскликнула Лейла. — Господи! Что у нее за вид. Дайте ее мне, мистер Холдсток.

Девочка вскинула глаза, быстро оглядела Лейлу и с детской доверчивостью позволила ей взять себя на руки. Лейла села с ней на ступеньку, а Керни поднялся, поправил галстук, пригладил волосы и надел пиджак.

— Что нам теперь делать? — прошептала Лейла, поглаживая мягкие волосы девочки.

— По-моему, ясно что, — произнес он решительно. — Она сказала, что сбежала из школы, чтобы разыскать тетю. Я прежде всего свяжусь со школой, ведь там, должно быть, все переполошились. А вам удалось что-то узнать?

Лейла кивнула, но тут же поймала на себе взгляд девочки.

— Где моя тетя? — спросила она. Голосок у нее был высокий и тоненький. Девочка была некрасивой и бледненькой. Лейла решила что она замкнутый ребенок, но крайне привязчивый и ранимый. Несомненно, она очень любила погибшую жену Филби.