БАРБАРА КАРТЛЕНД - Необычная невеста

— Итак, начнем с самого начала. Объясните мне, как вам удалось столь необычным образом сбить меня с ног.

— Это все… карате.

— Карате? — опешил маркиз. — Скажите, ради всего святого, где вы могли научиться карате?

Эльмина судорожно вздохнула.

— Я трени… ровалась… обучалась… приемам карате более года, и джиу-джитсу тоже.

— Но как? И где? Уму непостижимо! Надо полагать, в Оксфордшире полным-полно экспертов в этой необычной науке!

Эльмина слабо улыбнулась в ответ.

— Объяснение простое. Чанг, который служит у моего отца, мастер в обоих видах этой борьбы.

— Ему, очевидно, повезло приобрести столь талантливую ученицу, — нарочито равнодушно произнес маркиз, потирая при этом место удара.

Эльмина с состраданием взглянула на мужа.

— Я… я не нанесла… вам повреждений?

Он покачал головой и промолвил:

— Теперь, когда вы дали мне понять, и, признаюсь, весьма убедительно, что не желаете, дабы я к вам прикасался, я вполне готов выслушать доводы в защиту вашей точки зрения, почему мы не должны вести нормальную супружескую жизнь.

Эльмина смутилась и отвела взгляд.

Видимо, она обдумывала ответ.

— Я хочу услышать правду, Эльмина, — категорично заявил маркиз, — и раз уж вы считаете, будто я не волен поступать как желаю, то хотелось бы получить от вас разумное объяснение.

— Первая причина… очень простая, — почти прошептала девушка. — Вы… влюблены в красавицу леди Карстэйрс!

Маркиз словно окаменел.

— Откуда вы можете знать что-нибудь о леди Карстэйрс?

Вопрос был настолько неожиданным, что Эльмина повернулась к нему.

Казалось, ее широко раскрытые от удивления глаза стали изумрудными от пламени свечей, отражавшегося в них.

— Все знают… вы… ее страстный поклонник.

— Что вы имеете в виду под словом «все»?

Она выразительно развела руки, но промолчала. Окончательно заинтригованный, маркиз продолжал свой допрос:

— Уму непостижимо, откуда вам может быть что-либо известно о женщине, упомянутой вами, если, конечно, вы не наслушались лондонских сплетниц.

— Не-ет, я ни с кем не встречалась в Лондоне, когда мы подкупали недостающую часть моего приданого, — ответила Эльмина. — Но много раньше, чем вы испросили у папы разрешения жениться на мне, все вокруг — и в нашем доме, и в вашем доме, и во всех деревнях округи — только и говорили о ее светлости и о том, как она бесподобно красива.

— Вы действительно говорите мне правду?

Впервые после удара, свалившего маркиза на пол, девушка улыбнулась.

— Неужели вы не знаете, что все кругом только и говорят о вас? Ведь вы самый интересный объект для сплетен. Кроме того, вы властвуете над умами, будучи самой впечатляющей личностью из тех, кого когда-либо доводилось видеть вашим соседям. Вполне естественно, что все, чем вы занимаетесь, и каждая дама, за которой вы ухаживаете, становятся предметом пристального внимания как для пожилых жителей в домах по соседству, так и для обитателей больших имений в более удаленных окрестностях.

— Мне трудно в это поверить! — вскричал маркиз.

— Не скромничайте! В конце концов, в округе немало красивых и знатных дам, своими рассказами они то и дело подкрепляли подобные слухи…

— Я даже не могу себе представить, как ваши родители разрешали вам слушать эти сплетни! — раздраженно перебил ее маркиз.

— И папа, и мама, конечно, тоже говорили о вас. И вряд ли вам стоит обольщаться, будто они стали бы беречь ваше доброе имя, — а именно это, как я понимаю, больше всего волнует вас, — справедливо полагая, что им не суждено быть даже приглашенными в Фалькон!

Маркиз вновь ошеломленно взглянул на нее.

— Выдумаете, они ожидали моего приглашения?

Под сводами огромной спальни прозвенел искренний мелодичный смех Эльмины.

— Каждый, кого вы не приглашали к себе, то есть практически все ваши соседи, был сильно разочарован. Они так много слышали о ваших приемах и с надеждой ждали приглашения, которое так никогда и не приходило к ним.

—Даже понятия не имел! — пробормотал маркиз.

— Наверное, вы считали местных жителей не совсем подходящим обществом для ваших друзей, опасаясь, что оно будет им не по нраву, — заметила Эльмина. — Возможно даже, что вы были правы. Но вы не можете заставить тех, кого оставляли вне своего общества и внимания, не испытывать при этом ни чувства зависти, ни даже ненависти и злобы.

Маркиз вздохнул.

— В общем, я понял, нам предстоит кое-что исправить в будущем. Но клянусь вам, я и понятия не имел, будто, кроме организуемых мною скачек, от меня ждут, чтобы я развлекал людей, которые не являются моими личными друзьями.

— Соседи ждали от вас обычного, доброго отношения и, несомненно, жаждали посмотреть на красоты, составляющие славу Фалькона, и выразить свое восхищение вами!

— Неужели это правда?

— Разумеется, именно так все и обстояло! Они считают, что вы кичитесь своим общественным положением и так высокомерны, что даже не хотите снизойти до них. Но, согласитесь, все-таки вы постоянно оставались в центре внимания как самая величественная фигура в округе.

— Я просил вас открыть мне правду, будем считать, вы выполнили мою просьбу. — В голосе маркиза слышалась некоторая досада. — Но, Эльмина, для нас с вами сейчас более важны ваши чувства ко мне.

Она не ответила, и он продолжал:

— Теперь я виню себя за то, что был крайне небрежен и не уделил должного внимания вам до того, как мы обвенчались, но мне, честно признаюсь вам в этом, никогда и в голову не приходило, будто вы не в восторге от замужества со мной. В конце концов, перед алтарем вы сказали, что хотите выйти за меня замуж.

—Да, сказала, — кивнула Эльмина, — и это было искренне, но, право, я больше думала о вас как о владельце Фалькона и — тем более — ваших замечательных лошадей!

— Значит, вам потребовался мой титул?

— Вовсе нет, конечно же, нет! — воскликнула она. — Долгие годы я восхищалась вами, если мне удавалось видеть вас на охоте, и всегда тайком следила за вами во время скачек с препятствиями. Я сразу поняла: никто в мире не сравнится с вами на скачках!

Дальнейшие свои откровения она излагала сникшим голосом.

— Но, слушая так много историй о… красивых женщинах, с которыми вы… проводили время, я понимала, что у меня нет… никаких шансов… соперничать с… ними.

Маркиз пристально посмотрел на девушку, словно подозревал, что она чего-то недоговаривает, но он не прерывал ее.

— Мне поэтому оставалось только надеяться… когда вы обратились к папе за разрешением жениться на мне… пусть это и было сделано в такой… непривычной манере… что когда-нибудь… мне удалось бы… заинтересовать вас как человека… и вы смогли бы найти во мне… приятного собеседника, спутника, верного друга… с кем вы могли бы разделить ваши… интересы и чаяния.