БАРБАРА КАРТЛЕНД - Необычная невеста

Тем не менее отныне она — маркиза Фалькон, хозяйка этого роскошного дома.

В ее власти выбрать любую лошадь из конюшни мужа.

Можно пользоваться всем, что принадлежит ему, включая огромную библиотеку, расположенную внизу.

«В это невозможно поверить! Неужели это правда?» — думала она.

Девушка молилась, чтобы ее не сломило ни обрушившееся на нее богатство маркиза, ни его собственное величие.

Она молилась в надежде, что когда-нибудь, как бы трудно ей ни пришлось, все-таки сумеет добиться его привязанности.

Простояв у окна довольно долго, Эльмина заставила себя отправиться в кровать.

Новый день сулил новые впечатления, и не было никакого смысла переутомляться.

Задернув шторы, она вернулась в комнату, но тут открылась дверь в смежную спальню.

На пороге появился маркиз в бордовом бархатном халате, в котором он выглядел не менее внушительно, нежели в обычной своей одежде.

Теперь Эльмина получила ответ на интересовавший ее когда-то вопрос, каков этот человек дома, поскольку видела его лишь во всем великолепии вечернего платья или элегантного костюма для верховой езды.

Оборки вокруг высокого ворота его шелковой ночной рубашки выглядели совсем как шейный платок, а красный цвет халата живописно оттенял его черные волосы.

«Даже в этом наряде, — подумала девушка, — он больше похож на собственный парадный портрет».

Маркиз посмотрел сначала на пустую кровать, затем перевел немного удивленный взгляд на Эльмину, только что вышедшую из-за шторы.

— Вы еще не в постели? — промолвил он. — А мне казалось, вы сильно устали.

— Я только немного полюбовалась на луну.

Сделав несколько шагов в его сторону, она остановилась.

— А почему вы здесь?

— Почему я здесь? — повторил он. — Думаю, мой ответ очевиден. Ведь мы уже обвенчались!

Эльмина замерла.

— Разве вы не полагаете… Неужели вы допускаете мысль… — Она неуверенно подыскивала слова, в то время как маркиз не спускал с нее изумленных глаз.

— Так вы не ожидали меня?

— Нет… естественно, нет! И я не могу поверить, будто вы собираетесь…

Ей явно не хватало слов, и маркиз перебил ее.

— Знаю, все было проделано в такой спешке, что нам не хватило времени лучше узнать друг друга. Но даже в этом случае отныне вы, Эльмина, моя жена, и я предвкушаю, как мы превратим наш брак в счастливый союз.

— Я… я думаю, что понимаю, ваши… ожидания, — пролепетала девушка, — но я… поймите и меня… Мне ни на секунду не… я и предположить не могла, будто вы могли бы… ожидать от меня, что я смогу… повести себя как ваша… жена… сразу же… до того, как нам удастся… хотя бы… поговорить об этом или… у нас появится возможность… узнать друг друга ближе.

Эльмина с трудом пыталась выразить обуревавшие ее мысли.

Усмешка едва тронула его губы.

— Но нам придется с чего-нибудь начать, а что может быть лучше первой брачной ночи?

— Это… невозможно.

— Что значит — «невозможно»?

— Мы так… испортим все… с самого начала.

— Я вас не понимаю.

Она задумалась, как заставить его понять, но Фалькон не стал ждать никаких объяснений.

— Я считаю просто абсурдом увлекаться словесными дебатам и, когда существует более легкий путь, чтобы узнать друг друга, и главное — более естественный.

Он решительно направился к Эльмине, и она по выражению его лица поняла, что он собирается обнять ее и поцеловать.

Она подсознательно вытянула вперед руки, чтобы не дать ему приблизиться и, пятясь назад, пробормотала:

— Нет, нет! Вы слишком торопитесь, так нельзя… Я не позволю вам… прикоснуться ко мне.

— Вы… не позволите?.. — переспросил маркиз. — Сомневаюсь, будто вы способны на это, и я от души прошу вас, Эльмина, оставьте за мной право решать, как нам вести себя.

— Нет! — взмолилась девушка. — Нет… пожалуйста, не надо… дайте мне сказать вам!

— Здесь и говорить-то не о чем. Видимо, вы забыли свое обещание в церкви повиноваться мне во всем, и вот теперь я жду от вас только повиновения!

Он снова сделал к ней шаг. И тут, едва он протянул руки, чтобы сжать ее в объятиях, Эльмина почти машинально, побуждаемая инстинктом, среагировала на его движение как на нападение врага.

Уверенный в себе и решительный, как всегда, маркиз обхватил жену руками.

Но уже в следующее мгновение, оглушенный и ничего не понимающий, он опрокинулся на спину от удара каким-то твердым оружием в солнечное сплетение.

Это был удар, от которого он вряд ли сумел бы вообще защититься.

Потом он сидел на полу, глядя снизу вверх на стоявшую перед ним жену с удивленно-глуповатым выражением на красивом лице.

В комнате воцарилась тишина.

Наконец Эльмина, запинаясь, пробормотала:

— Я… мне жаль… мне очень… жаль.

— Как, черт побери, у вас это получилось? — насилу вымолвил маркиз.

Он все еще сидел, не спуская с нее глаз, и пытался понять, что, собственно, произошло с ним.

— Я… мне… очень жаль, — вновь забормотала она. — Пожалуйста… не сердитесь.

— Боюсь, я скорее удивлен, нежели сердит…

И вдруг, продолжая смотреть на девушку, стоящую перед ним в полупрозрачной ночной рубашке, маркиз расхохотался.

— Быть такого не может! — прорыдал он сквозь смех. — Немыслимо!

Эльмина стояла как вкопанная, не зная, что делать дальше, и он сказал:

— Итак, если вы хотите поговорить со мной, а теперь я понял, что нам действительно необходимо поговорить, давайте забирайтесь в кровать.

Девушка не двигалась, и маркиз прибавил:

— Обещаю не касаться вас, раз вся проблема состоит именно в этом.

В его голосе прозвучали саркастические нотки, но Эльмина их даже не почувствовала, потому что никак не могла прийти в себя от содеянного.

Впрочем, маркиз, медленно поднимавшийся на ноги, еще раньше, до этого удара, начал осознавать, сколь необычную женщину взял в жены.

Теперь же он понял, что никогда в жизни не встречался с чем-то подобным.

Когда наконец ему удалось встать с пола, Эльмина уже юркнула в кровать и расположилась в море кружев, украшавших постельное белье.

Кровать выглядела крайне величественно: балдахин на деревянных позолоченных резных стойках был расшит золотыми фигурками ангелов; с него мягко ниспадал вниз, уже не топорщась от времени, бархат цвета нильской волны.

Среди подушек Эльмина казалась слишком маленькой и воздушной, а рассыпавшиеся по плечам

волосы лишь сильнее подчеркивали, что она еще совсем ребенок.

От маркиза, однако, явно не укрылось и другое.

Выпуклость груди под прозрачной тканью ночной рубашки, облегавшей ее стан, большие глаза, смотревшие опасливо на него, — все обнаруживало просыпавшуюся в ней женщину.

Глядя на нее, он осторожно присел на край постели.