БАРБАРА КАРТЛЕНД - Ожерелье из звезд

Не сказав больше ни слова, Беттина поспешила уйти. Ей казалось, что она оказалась за бортом во время сильного шторма и волны бросали ее до тех пор, пока она не начала терять сознание. Беттина стремительно бросилась в свою каюту и, вбежав в нее, с облегчением увидела, что отец решил ее дождаться. Он сидел на кровати и читал газету. Забыв обо всем, она бросилась к нему и отчаянно обхватила руками его шею.

— Ох, папа! Папа! — воскликнула она.

Сэр Чарльз увидел, что дочь страшно взволнована, но неправильно истолковал причину этого волнения. Уронив газету, он поспешно обнял Беттину и успокаивающе проговорил:

— Это, и правда, было довольно неожиданно, куколка. Но не тревожься, ты быстро привыкнешь к мысли о том, что тебе предстоит стать герцогиней. И Господь свидетель — я очень тобой горжусь.

— Дело… не в герцоге… — ответила Беттина. Она вся дрожала. — Это лорд Юстес! Папа, он говорит… что я должна выйти за него замуж… и что вы будете… просто счастливы!

Несколько секунд сэр Чарльз изумленно взирал на дочь, а потом громко расхохотался.

— Так Юстес все-таки решился сделать тебе предложение! И опоздал, а? Ничего смешнее я еще в жизни не слыхивал! Ну, так ему и надо! Этот нахальный ханжа, этот чванливый щенок — да он заслуживает того, чтобы получить по носу!

Беттина разжала руки, судорожно сжимавшие шею отца.

— Он сказал… папа… вы же хотели… чтобы я вышла за него замуж!

— Только пока не догадывался, что ты можешь рассчитывать на нечто гораздо большее! — ответил сэр Чарльз, нисколько не смутившись.

— Мне, и правда, кажется, — чуть слышно проговорила Беттина, — что в словах лорда Юстеса… о вас и ваших друзьях… была доля правды.

— Можешь мне его слова не пересказывать! — презрительно пожал плечами сэр Чарльз. — Я и без того слишком хорошо знаю взгляды Юстеса. Забудь о нем! Нас теперь интересует только Вэриен.

— Да, я понимаю… Но лорд Юстес… очень своевольный и властный. И если он принял какое-то решение, то… бывает очень… упрям.

В ее словах прозвучали нотки испуга, которые сэр Чарльз сумел расслышать.

— Забудь о нем, — еще раз повторил он. — Сейчас Юстес не сможет сделать тебе ничего дурного, а когда ты выйдешь замуж за Элвестона, то почти не будешь с ним встречаться. Он очень редко принимает приглашения своего брата.

— Он сказал, будто поехал на открытие Суэцкого канала только потому, что знал — я буду на борту яхты.

— Так вот в чем причина! — изумленно проговорил сэр Чарльз. — Ну что ж, это показывает, что хоть в чем-то он разбирается. Ты уж, конечно, не похожа на пропитанное джином отребье, на которое он обычно тратит все свое время!

— Я как раз этим утром думала, что намерения у него хорошие, только он неправильно пытается их осуществить, — призналась отцу Беттина.

— Я даже не вполне уверен относительно его намерений, — ответил сэр Чарльз. — Он вечно ругает своего сводного брата, тогда как я лучше всех знаю, насколько щедро Вэриен помогает людям. Если уж на то пошло, то поместья Элвестонов — это просто образец рачительного хозяйствования и снисходительного отношения к наемным работникам!

— В каком отношении? — заинтересованно спросила Беттина.

— Ну, об этом тебе лучше будет спросить Вэриена, — признался сэр Чарльз. — Я только знаю, что ни один владелец поместья не строил столько приютов и богаделен. Он дает деньги нескольким больницам, а если попытаться перечислить все благотворительные организации, которые он поддерживает, то не хватит и целого гроссбуха!

— Тогда почему лорд Юстес говорит о нем… такие ужасные вещи?

Сэр Чарльз цинично улыбнулся.

— Милое мое дитя, ты, похоже, не читала, что говорится в девятой — или это десятая? — заповеди насчет зависти по отношению к своему соседу.

— Вы хотите сказать, что лорд Юстес просто завистник?

— Ну конечно! Он ненавидит своего брата за то, что тот — герцог. Его мать ненавидела Вэриена, потому что, когда родился Юстес, наследник у герцога уже был — Вэриен. И тут она ничего сделать не могла — если не считать того, что вредничала, злилась и постоянно пыталась настроить отца против сына. К счастью, у нее ничего не получилось.

— Теперь… мне стало понятно… очень многое, — медленно проговорила Беттина.

— А раз Вэриену нравится жить на широкую ногу, в окружении приятелей, охотиться и ездить верхом, раз он друг принцу Уэльскому и необычайно популярен в обществе, то Юстес ударился в другую крайность!

Сэр Чарльз немного помолчал и добавил;

— Он стал водить дружбу с обнищавшей швалью, которая всегда всем недовольна. По крайней мере среди них он может выделяться — как его брат выделяется среди людей совсем другого склада.

— Мне его жаль, — сказала Беттина.

— Не надо его жалеть, — возразил ее отец, — Он полон любви к себе и чванства. Могу сказать тебе честно — ему и в голову не придет, что ты могла бы не принять его предложения!

Вспоминая то, что говорил ей лорд Юстес, Беттина

поняла, что ее отец не ошибся.

— Вам надо будет… поговорить с ним, папа!

— Поговорю непременно, — пообещал сэр Чарльз. — Но только когда мы окажемся в Англии.

— Да, конечно! — сразу же согласилась Беттина. — Герцог сказал, что мы будем вести себя, как прежде, пока не приедем в родовой замок Элвестонов. Я не смогла бы разговаривать с остальными гостями, если бы они заподозрили…

Ее голос оборвался.

— Я тоже так решил, — сказал сэр Чарльз. — Но у них нет причин что-то подозревать. Как, бывало, говорила моя старая няня: «Держи свое при себе». До конца плавания. И в том числе — если возможно — держись подальше от Юстеса.

— Я буду стараться делать именно так, — пообещала Беттина.

Однако такое обещание было легче дать, чем выполнить.

По мере приближения «Юпитера» к Гибралтару она стала замечать, что лорд Юстес все время пытается остаться с ней наедине — и все сильнее раздражается из-за того, что ему не удается осуществить свое желание. Самой Беттине избегать встреч с ним было нелегко: на яхте не так много мест, где можно спрятаться, а находиться все время в обществе других гостей она не любила.

Пока они плыли из Англии, Беттина старалась по возможности избегать контакта с леди Дейзи и леди Тэтем. Не желая лгать себе самой, она признавала, что эти женщины вызывают у нее неприязнь, — может, не такую сильную, какую выражал лорд Юстес, но тем не менее… Ей казалось, что по отношению к герцогу обе ведут себя чересчур вольно, а порой даже вульгарно.

Теперь же ей было вдвойне неприятно видеть, как они льстят ему за столом, слышать обращенные к нему слова, в которых всегда ощущался какой-то скрытый смысл… К ее слегка брезгливому отношению начало примешиваться новое чувство, которому она никак не могла найти названия.