БАРБАРА КАРТЛАНД - ПОЦЕЛУЙ ДЛЯ КОРОЛЯ

Виконт поклонился и вышел из гостиной.

Великая герцогиня не сделала ни единого движения. Обе женщины стояли молча, пока не хлопнула входная дверь и минутой позже не послышался стук копыт и звук отъезжающей кареты.

— Как вы могли, мама? — прошептала Анастасия.

Шурша шелковыми нижними юбками, великая герцогиня прошлась по комнате.

— Я не намерена обсуждать это с вами, Анастасия! Что же касается вашего поведения, то я крайне удивлена им. Мне остается только благодарить Бога, что я вошла сюда в нужный момент! — негодовала она.

Затем великая герцогиня покинула гостиную, оставив Анастасию одну. Еще несколько минут девушка стояла не двигаясь. Потом в отчаянии, закрыв лицо руками, спросила себя: «Правильно ли я поступила? Может, лучше было бежать с Кристофером, какие бы трудности ни ожидали меня потом?»

Анастасии не пришлось долго раздумывать и терзаться по этому поводу. В следующие дни ей предстояло сделать так много всего, что каждый вечер, ложась спать, она чувствовала себя совершенно истощенной. Во-первых, это были бесчисленные поездки в Лондон за нарядами для ее приданого. Анастасия выбирала, примеряла и от целой вереницы покупок получала истинное наслаждение, никогда ранее ею не испытанное.

Кроме того, теперь их дом посещало с визитами множество людей. Некоторые гости были столь известные личности, что Анастасия едва ли предполагала, что они могут снизойти до такой незначительной особы, как она.

Премьер-министр предложил великой герцогине приехать вместе с Анастасией на Даунинг-стрит, 10. А министр иностранных дел лорд Джон Рассел сам прибыл с визитом во дворец Хэмптон-Корт.

— Видимо, ваше королевское высочество, мне нет нужды говорить вам о политическом значении вашего брака. Я совершенно уверен в том, что великая герцогиня объяснила его вам, — заявил лорд Джон Рассел.

— Да, милорд, — ответила Анастасия. — Мне известно, что независимость Мороны важна для сохранения баланса сил в Европе. Но полагаю, существуют и другие причины для того, чтобы этот брак был заключен как можно скорее.

Глубоко посаженные глаза лорда Джона Рассела с интересом изучали очаровательное личико Анастасии.

— Какие секреты вы знаете? — спросил он, едва улыбаясь.

— Я слышала, что вы обеспокоены тем, что император Наполеон Третий может аннексировать Ниццу и герцогство Савойское.

— Да, это так, — согласился лорд Джон. — Но нам бы не хотелось, чтобы это стало достоянием гласности.

— В отношении меня вам не стоит беспокоиться по этому поводу, — заметила Анастасия.

— Ваше королевское высочество очень молоды, — сказал лорд Джон. — Но это не недостаток. С вашей красотой и очарованием вы сумеете сделать очень многое, чтобы обратить внимание короля на интересы его подданных испанского происхождения. — Лицо Анастасии в тот момент выглядело несколько озадаченным, поэтому лорд Рассел пояснил: — Географическое положение королевства Мороны таково, что Пиренейские горы представляют собой единственный барьер, делящий страну на две части. Хотя сами моронцы чрезвычайно гордятся древней историей своей страны, однако постоянное проникновение через границы Мороны с одной стороны французов, а с другой — испанцев, несомненно, оказывает сильное влияние на сознание и чаяния самих моронцев.

— Да, милорд, — кивнула Анастасия.

— Вследствие этого, — продолжал лорд Джон, — население Мороны тоже состоит из двух частей. Временами эти части бывают разобщены столь сильно, что единственным связывающим их звеном становится королевская власть. — Анастасия молчала, и лорд Джон заговорил снова: — В прошлом году я побывал в Мороне и обнаружил, что люди испанской части населения зачастую обижены и считают, что о них не заботятся, а лишь властвуют над ними. Эта часть населения требует к себе уважения и, честно говоря, большего интереса со стороны короля.

— Я понимаю, — тихо промолвила Анастасия.

— Постарайтесь приложить все усилия к тому, чтобы понравиться испанской части населения Мороны. В этом случае вы наверняка завоюете симпатии одного из самых прекрасных в мире народов, — закончил министр.

Анастасия опять повторила, что поняла, и, когда лорд Джон Рассел откланялся, не сомневалась, что сумела создать о себе хорошее впечатление.

Когда они с великой герцогиней нанесли визит на Даунинг-стрит, 10, премьер-министр, лорд Пальмерстон, не сказал Анастасии ничего важного. Там было слишком многолюдно, и частная беседа была едва ли возможна. Анастасия решила, что премьер-министр хотел только взглянуть на нее, чтобы убедиться, что она справится с возложенной на нее миссией. Лорд Пальмерстон был очарователен и оказался настоящим дамским угодником. А когда он сделал Анастасии комплимент, она поняла, почему друзья дали ему прозвище «Купидон».

У Анастасии оставалось еще так много дел в Англии, о стольком надо было подумать! Ей не верилось, что уже через два дня она должна будет подняться на борт английского линкора, который доставит ее в Морону.

В том, что она отправлялась в свою новую страну не сухопутным путем, а на военном корабле, Анастасия увидела еще один политический ход. А ожидавшее ее впереди было похоже скорее на театральное действо, размышляла она. Анастасия была в нем главной героиней. Ей нельзя было развивать или по-своему интерпретировать роль, которую ей предстояло сыграть. Крупнейшие государственные мужи и виднейшие политики Англии сочиняли для нее реплики. Они уже выбрали декорации, реквизит и договорились между собой, каковы должны быть внешние данные актрисы, играющей главную роль.

С каждым днем Анастасия испытывала все возрастающий страх перед своим неизвестным будущим. Ответственность, возложенная на ее хрупкие плечи политическими деятелями, и сознание того, что премьер-министр и его кабинет надеются, что она спасет Морону от поглощения алчущим французским императором, давили на нее слишком сильно.

«Что я могу сделать?! — хотелось расплакаться Анастасии. — Ведь я так мала и незначительна! А мои противники велики и очень сильны! И когда я проиграю, а это неизбежно, вы все будете упрекать меня!»

И все же Анастасия понимала, что подобный протест, выскажи она его вслух, был бы приписан девичьей нервозности, если бы его вообще кто-нибудь стал слушать всерьез.

«Я всего лишь пешка, — терзалась она мыслью, уже не раз приходившей ей на ум, — все, что мне остается, — это двигаться по сцене, произнося реплики, которым меня научили, и делая движения, которых от меня ждут. Проще говоря, я должна вести себя как кукла, а не как человек».

Изо дня в день, ложась спать, Анастасия повторяла, что уже не имеет никакой ценности как личность. От всех этих мыслей ей было страшно. Тогда она доставала из тайника письма виконта Линкомба, которые получала чуть ли не каждый день.