Шэрон Кендрик - Глупое сердце

— В таком случае ответ будет положительным, — кивнула она, устало вздохнув.

Он улыбнулся:

— Вот ключи. Я написал тебе код, чтобы ты смогла входить в дом. А теперь — наслаждайся, — добавил он.

— Когда ты вернешься?

— Не раньше чем через неделю. Оставайся столько, сколько захочешь. А теперь, если ты извинишь меня, я пойду заканчивать свои сборы.

Такая учтивость со стороны Риккардо была совершенно неожиданной, и Энджи не совсем понимала, чем она была вызвана. Тут что-то не так… Ведь он даже не сделал попытки ее поцеловать!

Через некоторое время Риккардо вернулся в пиджаке, который гармонировал с его темными брюками, портфелем и небольшим пакетом.

— Ну, все. Я уезжаю. Отдыхай как следует. Хорошо?

Энджи кивнула, и он ушел.

Скрытая гардиной, она стояла у окна и смотрела, как Риккардо шел к темному лимузину, который ждал возле дома. Вот он сел в машину, и та быстро скрылась, влившись в автомобильный поток, устремившийся на запад.

«Я в доме Риккардо. Он сказал мне, чтобы я оставалась здесь столько, сколько захочу. Он ухаживал за мной, пока я болела, и, если у меня не галлюцинации, он был со мной почти… нежен сегодня утром. Значило ли это что-нибудь? Наивным ли было полагать, что ничего не значило, или глупым — полагать, что значило?»

Возможно, она бы напрасно потеряла время, анализируя это.

И Энджи решила, что будет чувствовать себя здесь как дома. Телевизор, который она обнаружила за сдвигающейся шторкой, имел размер маленького киноэкрана. У Риккардо оказалась большая коллекция фильмов, а в их числе — несколько великолепных итальянских картин, которые, к счастью, были с субтитрами. В ходе дальнейших изысканий она нашла кабинет с множеством книг и диваном, на который можно было улечься и почитать.

Как только Энджи почувствовала себя немного лучше, она пошла прогуляться по Грин-парку и вдоль магазинов. Не потому, что она хотела что-то купить, а потому, что было такой невероятной роскошью находиться рядом с магазинами Вест-Энда!

Риккардо позвонил ей на следующий день в обеденное время. Он спросил, все ли в порядке, и она ответила, что все прекрасно. Потом в разговоре последовала неожиданно долгая пауза, как будто он собирался что-то сказать, а потом передумал.

— А как твоя сестра, все еще хочет разводиться? — вдруг ни с того ни с сего спросил он.

Энджи посетила грустная мысль о том, что у них обоих проблемные сестры.

— Думаю, да. Я давно ничего не получала от нее помимо периодических панических посланий, а сама она, похоже, никогда не заглядывает в свою электронную почту.

— Позвони ей по моему телефону.

— Но, честно …

— Позвони ей, Энджи, — настойчиво повторил он.

Она положила трубку, ощутив странное тепло, хотя на этот раз это никак не было связано с вирусом гриппа. Она никогда не замечала раньше, чтобы Риккардо был таким чутким, и, когда позже телефон зазвонил снова, подумала, что это мог быть опять он.

— Алло? — ласково сказал она.

— Привет! — послышался женский голос, вкрадчивый, по-американски протяжный, показавшийся ей знакомым. — Это горничная?

Сначала Энджи подумала, что ее, вероятно, разыгрывают.

— Нет, это… это секретарь Риккардо Кастеллари.

— А, привет! А это Пола. Пола Прентис. Я его подруга.

— Чем могу вам помочь, мисс Прентис? — спросила Энджи, пытаясь не обращать внимания на бешено заколотившееся сердце.

— Дело в том, что у него мое красное платье, которое я ни разу не надевала. Это очень красивое платье. Рико специально заказывал его… и было бы глупо отказываться от него.

Вдруг все сразу стало на место. Ну, конечно! Риккардо был верен себе и, конечно, никакого подарка ей, своей секретарше, и не думал покупать! Вместо этого Энджи всучили платье, предназначенное для другой женщины. Вот что значит оказаться в правильное время в правильном месте! Или в неправильном…

Это был тот момент, когда, будь Энджи героиней какого-нибудь фильма, она должна была бы со вздохом бросить трубку. Или швырнуть телефон на пол. Может, она и глупая женщина — настолько глупая, что увидела слишком много в небрежном жесте, — но секретаршей она была непревзойденной.

— Разумеется, мисс Прентис, — сказала она ровным голосом. — Не беспокойтесь… я постараюсь все выяснить.

— Спасибо.

Повесив трубку, Энджи уставилась на нее, потом подняла глаза к небу, вспоминая тот день, когда Риккардо подарил ей алое платье. Вспомнила свою неподдельную радость, что он купил ей такой подарок. Подарок, который позволил ей почувствовать себя женщиной — впервые в жизни. Такое платье, которое преобразило ее настолько, что Риккардо захотел заняться с ней любовью… Может, он воображал на ее месте другую женщину — ту, для которой на самом деле купил это платье? Может быть, в ту ночь, когда он с такой страстью занимался с ней сексом, на самом деле он представлял Энджи, как какую-то другую женщину?

Закусив губу, она обескуражено посмотрела вокруг, словно неожиданно дом Риккардо стал для нее тем, чем он в реальности и являлся, — вражеской территорией. Неужели она оказалась настолько глупа, что подумала, будто этот дом мог стать и ее домом?..

Но она не будет падать духом! Ей просто надо было что-то предпринять. И Энджи поняла, что именно.

Теплый ветерок шевелил ее волосы, а шум океана успокаивал не меньше, чем массаж головы и шеи, который она недавно сделала. Энджи нанесла еще немного защитного крема на свой нос и зевнула. Когда речь идет о том, что надо излечить разбитое сердце, лучшего места, чем австралийский пляж, не найти.

— Тетя Лина, тетя Лина!

Шустрый малыш мчался к ней, обсыпая ее мокрым песком, и она засмеялась, когда ее четырехлетний племянник бросился к ней и обхватил холодными ручонками ее шею.

— Привет, Тодд, — смеясь, сказала она. — Ты хорошо поплавал?

— Мамочка говорит, что я плаваю как рыба.

— Значит, очень хорошо!

Энджи подняла глаза и увидела, как к ней идет ее сестра, отжимая воду с выгоревших на солнце светлых волос. Они не были вместе на пляже с самого детства. Как все переменилось! Когда девочки росли, хорошенькой считалась Сэлли, но с тех пор, как сюда приехала Энджи, соседи стали говорить, как похожи сестры между собой. И это было приятно. Не потому, что Энджи считали такой же привлекательной, а потому, что она чувствовала себя частью своей семьи.

Энджи улыбнулась сестре:

— Как прошел урок плавания?

Сэлли усмехнулась:

— Прекрасно, хотя я ужасно устала. Я вот думаю, не пойти ли мне домой и не подготовить все для вечернего барбекю? Пойдешь со мной?

Энджи вытянулась на теплом песке и покачала головой:

— Да нет. Думаю, что побуду здесь еще немного. Использую солнце на всю катушку, пока я здесь. Хочешь, присмотрю за Тоддом?