Доната Линкольн - Дуновение страсти

Похожая история, подумала про себя Пэгги. Кстати, в приюте ей самой тоже пытались дать новое имя, а она воспротивилась. И хорошо, что проявила характер. У этой, судя по всему, характера как раз и не хватило. И Вилли выбрала тоже, наверное, по той же причине. Он, конечно, хорош – один из самых элегантных мужчин, которые Пэгги встречались в жизни. Он легко вписался бы в самое рафинированное общество Бостона. Но она все равно предпочла бы не его, а Брюса, хоть тот и грубоват. Впрочем, разве кто-нибудь предлагает ей выбор?..

Тут в дверях показался еще один человек. Пэгги с удивлением подняла глаза. Пожилая женщина, одетая в белую, сильно накрахмаленную форму медицинской сестры, широкими мужскими шагами подошла к их компании и представилась:

– Глория Стоун.

Пэгги обменялась с ней рукопожатием, которое оказалось столь сильным, что пришлось растереть пальцы. Энн, видимо, знала такую особенность медсестры и жеманно усмехнулась.

– Теперь все в сборе,– сказал Брюс.– Можем начинать.

Он проводил собравшихся к столу. Сам сел во главе, Пэгги посадил справа, Энн слева от себя. Вилли плюхнулся рядом с Энн, а Глория Стоун уселась рядом с Пэгги. Не успели они занять свои места, как с кухни появилась миссис Морден, толкавшая впереди столик на колесиках, заставленный блюдами, от которых валил пар.

– Традиционный семейный обед,– объявила экономка, расставляя их в центре стола.– Выбирайте, что кому нравится, и угощайтесь.

– Это мне по душе,– улыбнулся Брюс.

– Должно быть, от такой еды ужасно толстеют,– тяжело вздохнула Энн.

– Только некоторые,– ответила миссис Морден, поворачиваясь и пытаясь скрыть невольный смешок.– У кого слишком велик аппетит…

Обед прошел быстро. Говорил в основном Брюс.

– Сначала немного об Энн. Представляете, она живет всего в шестидесяти милях отсюда. Почти соседи. Разве не замечательно, что мы ее нашли?

– О да,– сказал Вилли, с трудом выговаривая слова. Однако даже запьяневший, он ухитрялся сохранять свой лоск.– Повезло, когда я увидел ее фотографию и заметку в газете.

– Какая разница, кто конкретно нашел. Ты – так ты… А вот Пэгги сама нашла нас. Можно сказать, преподнесла сюрприз.

– Я, собственно, искала Реджвуд и вовсе не рассчитывала на что-нибудь другое,– развела руками Пэгги совершенно искренне.

– Разве?– вскинул брови Вилли.– Поэтому и прихватили с собой кое-какие документы?

Пэгги от обиды вспыхнула. Чего красавчик к ней цепляется, будто она ему на хвост наступила, мелькнуло у нее в голове; обернулась к Брюсу, рассчитывая на его справедливость, и не ошиблась.

– Оставь ее в покое, Вил! Бог ей судья, а не ты. Раз все так случилось, я поступлю по совести – отправлю документы адвокатам, пусть изучают, хотя, конечно, процедура займет время, да и оплаты потребует.

Пэгги не утерпела и решительно заявила:

– Можете рассчитывать на мое участие в расходах, Брюс, если они понадобятся.

Мельком, но одобрительно Брюс глянул в ее сторону. Не потому, что речь зашла о деньгах, а потому, что незнакомка, судя по всему, человек самостоятельный. Он таких уважал.

– А теперь хватит!– твердо сказал Брюс, даже по столу хлопнул тяжелой ладонью, и обратился к Глории Стоун.– Я хотел бы знать, как ваша подопечная, в каком состоянии?..

– Фактически улучшения нет,– пожала плечами медсестра.– Но сегодня был неважный день. Как будто она чувствует – в доме что-то происходит. Ужасно нервничает. Мне с трудом удалось ее успокоить. Боюсь, ночью обычной дозой снотворного не обойдется.

– Как вы думаете, доктор Бейтс навестит нас?– спросил Брюс.– Вроде он обещал.

– Должен зайти,– ответила медсестра.– Хотя, что он может сделать? Думаю, мы пришли к концу пути, Брюс. Теперь дела пойдут все хуже и хуже…

– О Боже!– воскликнула Энн и картинно, как показалось Пэгги, приложила к глазам крохотный кружевной платочек. Вилли неуклюже пытался успокоить девушку: придвинулся поближе, гладя ее волосы, а она уткнулась ему лицом в плечо и тихо всхлипывала.

Брюс несколько раз постучал пальцем по столу, стараясь сосредоточиться. Пэгги наблюдала за столь красноречивым жестом. В нем было что-то гипнотическое, скрывавшее силу и раздражение одновременно.

– Как трогательно, Энн,– сказал наконец он.– Хотя вы едва знакомы… Не расстраивайтесь. Для нее, быть может, это самый легкий выход.

– Ничего не могу с собой поделать,– пробормотала, всхлипывая, девушка.– Я вспомнила, как… умер отец. Вчера, когда Вилли отвел меня к ней, чтобы представить, она так ко мне отнеслась, будто я еще маленький ребенок, который нуждается в материнской ласке.

– Это правда,– рассудительным тоном произнесла Глория Стоун.– Обычно она совсем не реагирует на посетителей, но к Энн явно прониклась.– Сиделка наклонилась к девушке через стол.– Возможно, вам будет лучше, дитя мое, если вы расскажете о своем отце. Выговоритесь – так легче перенести боль утраты.

– Она хорошо отнеслась к Энн, потому что увидела дочь,– твердо перебил сиделку Вилли.– Вот и все! Материнский инстинкт куда убедительней любых доказательств, разве не так?..

Он замолчал, потому что Брюс свирепо уставился на него, его карие глаза потемнели, предвещая опасность. Тишину нарушила Энн.

– Папа был замечательным человеком,– начала она, и все повернулись к ней.– Мягкий по натуре, отзывчивый… Он занимался какой-то важной работой в Спрингфилде. Однажды в воскресенье он приехал меня повидать, и мы пошли кататься на байдарках. Недалеко от нас оказалась лодка с двумя мальчиками.– Девушка опять вытерла слезы.– Они вели себя как лихачи. Разве могло прийти в голову, что младший не умеет плавать? Когда они перевернулись, старший сразу же вынырнул, а младший… пошел ко дну. Папа бросился за ним в воду и вытолкнул его на поверхность, а сам… Сильное течение потащило его, обрушило на голову бревно, сорвавшееся с камней, и больше я его не увидела…– Она безутешно рыдала.– Мне снится это до сих пор… Ужасно…

Вилли схватил со стола одну из белоснежных салфеток, помогая девушке вытереть слезы.

– Успокойся, прошу тебя, дорогая. Отца уже не вернешь…

– Он никогда толком не говорил мне о нашей семье. Для меня стало шоком, когда появился Вилли и выяснилось, что я из Реджвуда. Я так по отцу тоскую. Он был чудесным,– все еще не могла взять себя в руки Энн.

– А никто и не сомневался,– сказал Брюс. В его голосе прозвучало сочувствие, когда он наклонился к девушке и похлопал ее по маленькой ручке.

Эта женщина стреляный воробей, почему-то решила Пэгги. Она или лучшая в мире актриса, или ее рассказ – чистая правда. Так, значит, я здесь самозванка?.. Но в конце концов, я и правда никогда не слыхала о Реджвуде, пока не получила то письмо. Невольно она отвела взгляд от плачущей женщины – и тут обнаружила, что Брюс пристально наблюдает за ней со странным выражением в глазах. Пэгги опустила голову, на щеках у нее почему-то вспыхнул румянец.