Аманда Престон - Радужные надежды

Когда бутылка опустела, он все еще раздумывал, как бы позвонить сестре так, чтобы она не заподозрила неладное. Единственный мало-мальски подходящий предлог, пришедший ему в голову, — это то, что он в отпуске, а потому появилось время просто поболтать. Но даже подобное объяснение, несомненно, покажется подозрительным Лайре, известной паникерше. Кроме того, она знает, что брат никогда не берет отпуск…

В этот момент в дверь постучали. Поднявшись, Рэндалл пересек комнату и распахнул дверь. Он не слишком удивился, обнаружив на пороге Шэрон. Зато ее вид привел его в недоумение: на лице женщины было написано искреннее возмущение.

— Здравствуй, Шэрон… — осторожно начал Рэндалл.

Она замотала головой, прерывая его.

— Не хочешь мне объяснить, зачем ты это сделал?

— Что? Выпил пива? Неужели это так ужасно?

Шэрон закатила глаза.

— Не притворяйся дурачком! Ты прекрасно знаешь, о чем идет речь.

Рэндалл жестом пригласил ее войти. Она поколебалась, но потом все же направилась в гостиную.

И только когда он закрыл за ней дверь, Шэрон обратила внимание, что на нем только теннисные туфли и джинсы. Обнаженный торс притянул ее взгляд как магнит. Грудь оказалась еще шире и мускулистей, чем она думала.

Сглотнув, Шэрон решительно отвела взгляд и попыталась сосредоточиться на том, за чем пришла, прогнав соблазнительную мысль, как славно было бы коснуться его груди ладонью. Нет, ни за что нельзя идти на поводу у своих чувств и желать этого мужчину.

— Хочешь выпить чего-нибудь?

— Нет, спасибо. Я всего лишь хотела поинтересоваться, почему ты счел возможным заплатить электрику за починку моего кондиционера.

— А тебе не нравится прохлада?

— Нравится, конечно, но дело не в этом.

Рэндалл махнул рукой, словно отвергая все претензии в свой адрес, и направился в кухню. Шэрон волей-неволей пришлось плестись за ним.

— Единственная причина, по которой следовало починить твой кондиционер, заключается в том, что, сломанный, он не приносил тебе ни малейшей пользы, — объяснил Рэндалл, вынимая из холодильника еще одну бутылку пива. — А теперь приносит. И что в этом страшного?

— Хорошо, — вздохнула Шэрон, — тогда отдай мне счет. Я как-нибудь его оплачу.

Рэндалл открыл бутылку и обернулся к своей соседке.

— Никакого счета нет. Это я его починил.

Она недоверчиво покосилась на него.

— Ты починил кондиционер? Значит, ты мне лгал все это время?

Бутылка замерла на полпути ко рту.

— Что значит лгал?

— Ну, ты же сказал, что руководишь какой-то там фирмой. А оказывается, ты зарабатываешь на хлеб, ремонтируя электроприборы.

Рэндалл почувствовал такое облегчение, что едва не рассмеялся.

— Ну да, я бизнесмен, но из этого не следует, что у меня руки не оттуда растут.

Шэрон явно не поверила, и он почему-то счел нужным объяснить:

— Понимаешь, у меня в колледже был приятель, мастер на все руки. Он постоянно возился с моторами, машины чинил… Я у него многому научился.

— А я полагала, — насмешливо произнесла молодая женщина, — что в этот период жизни ты все больше учился, как соблазнять девушек…

— А чему тут учиться? — ухмыльнулся Рэндалл. — Кроме того, я уже все про них понял к этому времени.

— В самом деле?

— Ага. Если не хочешь крупных неприятностей, держись от них подальше.

Шэрон попыталась вернуться к тому, что привело ее в дом соседа.

— Раз ты такой умный, то должен был бы знать, что не стоит лезть в личную жизнь женщины, если она об этом не просит. Так тоже можно нажить немало неприятностей.

— В личную жизнь? — поразился Рэндалл. — О чем ты говоришь, я всего лишь скрутил два проводка, а не перелистывал твой личный дневник.

— Я не веду дневник.

— Это я фигурально выразился.

— Ясно. Но ты должен понять, что это был мой кондиционер и ты не имел никакого права залезать ко мне в дом и чинить его!

— Что ж, прости, что попытался сделать добро, — протянул Рэндалл и отхлебнул из бутылки с таким видом, будто глубоко оскорблен.

— А я не просила тебя делать добро! — чуть не завопила Шэрон. — А теперь…

Она резко замолчала, и он был вынужден посмотреть на нее. Молодая женщина прикусила нижнюю губу, и Рэндалл понял, что она очень зла на него. Но за что? Этого многоопытный предприниматель никак понять не мог.

— И что теперь?

— Теперь мне ничего не остается, кроме как заплатить тебе за ремонт.

— Что?! — изумился Рэндалл.

— Что слышал. Иначе я не согласна.

— Да ты с ума сошла, женщина! Я скрутил два проводка и завинтил пару винтов. Ужас какая трудная работа! Едва не надорвался. Неужели ты не понимаешь, что деньги мне не нужны? Я это делал с другой целью.

— С какой?

М-да, на этот вопрос, пожалуй, было несколько ответов. Глядя на ее расстроенное и злое лицо, Рэндалл подумал, что ничего кроме правды ее не устроит, а потому лучше сказать то, что лежит на поверхности.

— Потому что не хотел, чтобы ты страдала от духоты. Особенно ночью. Неужели это так предосудительно — заботиться о ком-то?

Нет, подумала Шэрон, вовсе нет. В том-то весь и ужас. Внезапно ей захотелось убежать на край света, чтобы оказаться как можно дальше от этого человека. Слезы уже подступили к глазам, еще немного — и заструятся по щекам. Не хватает, чтобы она разревелась. Молодая женщина вскочила и выбежала из дому.

Замысловато выругавшись, Рэндалл допил пиво и швырнул пустую бутылку в мусорное ведро. Черт побери, но, если бы он спросил у нее, непременно получил бы отказ! Поэтому и не спросил. А еще был уверен, что Шэрон будет довольна, даже если виду не покажет. Вместо этого она пришла в ярость. Пойди пойми этих женщин…

Еще раз выругавшись, он направился к домику Шэрон.

Она оказалась в кухне — горько плакала, положив голову на руки, сложенные на столе. Хрупкие плечи вздрагивали в такт рыданиям.

Шэрон не услышала его шагов, и несколько секунд Рэндалл стоял в дверях, тупо глядя на нее и раздумывая, не уйти ли прочь. Ее слезы вызвали у него странную, незнакомую боль в груди, хотя, казалось бы, он столько раз видел плачущих женщин, что мог бы привыкнуть. Он и привык, понял, что это средство, которое женщины используют вместо кулаков всякий раз, когда хотят чего-то добиться. Вот, Юджиния, скажем, бывала на редкость убедительной. Даже мать умудрялась при необходимости выдавить из себя слезинку-другую.

Но Шэрон не такая. Она не хотела, чтобы Рэндалл видел ее слезы. Эта женщина плакала, потому что ей было действительно больно. И, что хуже всего, из-за него.

Тихонько подойдя сзади, он положил руку ей на плечо так мягко, как мог.

— Что случилось?

Шэрон резко обернулась и с горечью спросила:

— Зачем ты пришел сюда? Тебе не кажется, что для одного дня уже достаточно развлечений?