Аманда Престон - Радужные надежды

Голос молодой женщины дрожал от слез, прекрасные карие глаза покраснели, по щекам тянулись длинные блестящие дорожки.

— Хочешь, извинюсь?

— Нет, слишком поздно: ты уже все испортил. Все, все испортил!

Рэндалл невольно коснулся ее блестящих темных волос и с трудом подавил искушение зарыться в них пальцами.

— Но почему? Что я испортил? Пожалуйста, объясни, я действительно не понимаю.

Шэрон было невероятно хорошо от его ласкового прикосновения, но на душе становилось только тяжелее. Одно дело — связаться со смазливым и безответственным Лесли. Но Рэндалл… Надо быть безумней ее матери, чтобы иметь с ним хоть что-нибудь общее.

Молодая женщина несколько раз глубоко вздохнула, но голос не перестал предательски дрожать.

— Я не хочу быть обязанной. Тебе или любому другому мужчине.

— Но я тоже не хочу, чтобы ты была мне обязана. Это совершенно не входило в мои намерения. Я всего лишь пытался помочь, ведь ты бы не справилась сама.

Слезы снова подступили к глазам молодой женщины.

— Я не просила о помощи. Я никогда не попросила бы мужчину о помощи.

— Но ведь ты же просила у меня работу. Разве это не одно и то же?

— Нет. Заработанные деньги были бы компенсацией за мой труд.

— Иными словами, работать на мужчину можно, но принимать от него помощь никак нельзя. Ты слишком горда для этого. Я верно понял?

Шэрон вытерла щеки тыльной стороной руки, и Рэндаллу безумно захотелось привлечь ее, беззащитную и слабую, к себе, осушить поцелуями слезы. Господь свидетель, он не желал причинять боль этой женщине.

— Дело не в гордости. Просто… понимаешь, Лесли преподал мне урок. Теперь я знаю, что мужчины ждут благодарности за малейшие услуги. Каждый их шаг выверен и рассчитан.

— Ничего подобного! — Это предположение задело Рэндалла за живое, и он ответил более резко, чем намеревался. — Я ничего от тебя не жду.

Лжешь, упрекнул он себя. Ждешь! Ответы на вопросы. Узнай Шэрон об этом, немедленно возненавидела бы подлого обманщика.

— Может быть, и нет, — устало ответила молодая женщина. — Но теперь я не смогу работать на тебя. Это было бы как-то неправильно.

— Но почему?

— Не могу же я брать плату от тебя, если ты отказываешься брать ее от меня.

Попытка свести их отношения к чисто деловым возмутила Рэндалла. Ему хотелось чего-то куда более теплого, настоящего.

Но чего? Дружбы? Любви? Невозможно. Как только она узнает, что он дядя Лесли, всему придет конец. Немедленно. Так что думать об этом совершеннейшее безумие. Не говоря уже о том, что он давно решил не иметь ничего общего с женщинами. Исключая, конечно, дружбу с Мэрианн.

— Ладно, согласен. Я работал полчаса. Поэтому дай мне пятьсот песет. Тебе станет легче?

Неужели он в самом деле просто хотел ей помочь? — недоумевала Шэрон. С тех пор как умерла бабушка, о ней заботилась разве что сеньора Монсеррат. Но Рэндалл Харриот не такой.

Поднявшись, она кивнула.

— Хорошо, но это очень мало.

— У меня же нет лицензии электрика, — заметил Рэндалл. — Квалификации, между прочим, тоже. Так что придется взять с тебя только за работу. Пятьсот песет — красная цена. Кстати, можешь сообщить обо мне в налоговую инспекцию…

Шэрон посмотрела на него. На мгновение ему показалось, что она заглянула ему в душу, и он испугался: не увидела ли она там все его лицемерие.

— Хорошо, — тихо произнесла молодая женщина. — Пойду схожу за кошельком.

Она вышла из комнаты, и несколько секунд Рэндалл колебался: а не сбежать ли ему? Естественно, ему были не нужны ее деньги, с таким трудом заработанные. И, что еще важнее, не стоило лезть в ее жизнь все глубже и глубже.

Но чего он добьется, убежав? Она, естественно, последует за ним. Некрасиво получится. Шэрон считает, что должна ему, и так этого не оставит. Ничего не попишешь.

Засунув руки в карманы, Рэндалл подошел к входной двери и выглянул во двор. Тени все удлинялись — скоро солнце исчезнет за горой и станет прохладнее. Хотя, надо отдать Каталонии должное, около моря не очень жарко. По крайней мере, не душно.

Во дворике росло несколько олеандров, усыпанных цветами, и неизменные кактусы, подпертые палочками. Непонятно, почему местные жители испытывают такую любовь к этим растениям — они же не слишком-то красивы. В Англии сажают розы, а здесь кактусы. Что ни страна, то обычай.

Розы розами, а на самом деле Рэндалл даже не мог сказать, что растет у него в саду. Каждый месяц он платил садовнику, но на плоды его трудов как-то не обращал внимания. Живые изгороди подстрижены, и ладно. Дело в том, что он не выходил в сад почти никогда — не до того, работа… А у Шэрон, несмотря на пресловутые кактусы, двор премиленький, и пахнет здесь цветами и морем.

В этот момент в коридоре послышались шаги. Обернувшись, Рэндалл невольно окинул взглядом фигуру молодой женщины и подумал, что ее необыкновенно красит беременность. Она стала похожа на воплощение материнства и изящества одновременно.

— Вот, одной монеткой нашла, — объявила Шэрон, протягивая ему деньги.

И на кой ляд они мне сдались! — подумал Рэндалл. Что я с ними в Англии буду делать? А ей бы пригодились, между прочим. Ну ладно, он сумеет ей их вернуть. А рисковать еще раз огорчить Шэрон — слуга покорный.

— Спасибо, — пробормотал он… и внезапно терпение его кончилось: Рэндалл привлек молодую женщину к себе.

Глаза Шэрон расширились в изумлении, когда она осознала силу его желания.

— Что ты делаешь…

— Брать у тебя деньги — очень глупо, а то, что я делаю сейчас еще глупее, но…

Рэндалл склонился и нашел жаждущим ртом ее слегка приоткрытые губы. Уже ничто не смогло сдержать его страсть. Он языком коснулся белых ровных зубов, а потом прижал Шэрон к себе и запустил пальцы в густые волосы.

Никогда он не встречал такой прекрасной и желанной женщины. Ее поцелуи были как мед, как глоток бренди холодной зимней ночью. Тело Рэндалла горело, больше всего на свете он желал ее.

Шэрон обвила его шею нежными тонкими руками, тоже запустила пальцы в его волосы, притягивая голову ближе, не давая закончить поцелуй.

Рэндалл слегка отстранился, и руки его скользнули по округлившемуся животу, потом по груди, обтянутой тонкой тканью. Ему хотелось коснуться обнаженной кожи, набухших сосков губами. Тех самых сосков, которые будут питать малыша еще много месяцев.

Ах, если бы он был отцом еще не рожденного ребенка! Как ему хочется этого!

Странная мысль, появившаяся совершенно неожиданно и помимо воли, так испугала Рэндалла, что он резко отстранился, еще не вполне понимая, что делает, а потом без единого слова едва ли не бегом кинулся к двери.

— Ты… уходишь?..

Хриплый, растерянный голос заставил его обернуться. На лице Шэрон была написана такая боль, что у Рэндалла защемило в груди от жалости к ней и презрения к себе.