Аманда Престон - Радужные надежды

— Знаешь, — сказал он, — мне будет очень не хватать наших бесед, когда я уеду.

— А ты скоро уезжаешь? — встрепенулась Шэрон. — Через сколько дней?

— Не знаю. Может, завтра или послезавтра. Меня действительно ждут дела.

Но от мысли, что он никогда больше не увидит эту женщину, ему стало очень грустно. И вовсе не потому, что в его отсутствие она может подать в суд на Лесли.

— Неужели ты сам всем в фирме заправляешь? — спросила Шэрон.

— Нет, конечно, у меня полно помощников и заместителей. Это большая корпорация.

— Тогда почему бы не поручить работу им до поры до времени? — предложила молодая женщина. — Ты ведь наверняка очень давно не лежал на пляже просто так, глядя на облака или читая хорошую книгу.

— Читаю-то я много, — усмехнулся Рэндалл. — Но все больше деловые соглашения и контракты.

— Это не называется читать, — поморщилась Шэрон.

Она совершенно не тот человек, за которого он ее принял поначалу. К тому же вызывает необъяснимые, странные эмоции. Впервые в жизни Рэндалл Харриот чувствовал, что ситуация не вполне в его руках.

— Становится поздно, — заметил он и поднялся, чтобы помочь хозяйке отнести чашки в кухню.

На этот раз он не стал их мыть, а просто попрощался и направился к двери. Она проводила его, снова поблагодарив за овощи и за компанию.

На пороге Рэндалл обернулся.

— Ну, тот поцелуй… Надеюсь, ты поняла меня правильно…

— Не волнуйся, — ответила она, и лица ее не было видно в тени. — Я не настолько наивна, как ты можешь подумать. Поверь мне на слово.

Он отвернулся и посмотрел на море. Из-за горизонта поднимался ярко-желтый шар луны, бросая отсветы на неспокойную воду. Море не спало. Потрясающе красиво, подумал он, но все же не настолько, насколько хороша Шэрон. Красота природы холодна и бездушна. Совсем другое дело — живые существа. Рэндалл снова повернулся к собеседнице.

— Обычно я не бросаюсь на малознакомых женщин, честное слово.

— Не волнуйся, — снова повторила Шэрон и горько усмехнулась. — За порогом не стоит отец с ружьем. Если бы стоял, у Лесли возникли бы серьезные неприятности.

Лесли здесь нет, подумал Рэндалл, зато есть я. И сам напрашиваюсь на серьезные неприятности.

— Это не повторится, — пообещал он.

Шэрон постаралась заглушить в себе разочарование. Этот человек ведет себя разумно. Им совершенно незачем целоваться. И все же, все же…

— Надеюсь, — с трудом выговорила она — Спокойной ночи, Рэндалл.

— Спокойной ночи, — ответил тот и вскоре растворился в темноте.

Наступили выходные. По субботам Шэрон всегда отправлялась к старой сеньоре Монсеррат стирать белье. Всем казалось, что эта женщина вечно жила в своем славном маленьком коттедже. Ну, может, и не вечно, но действительно довольно долго — ей было восемьдесят пять лет, и родилась она тоже здесь. Некогда она дружила с бабушкой Шэрон, да и с дедушкой тоже. Поговаривали даже, что он вначале сватался к веселой и смелой Монсеррат, но был отвергнут. Сердце ее принадлежало Пейре — их брак был счастливым, хоть и не очень долгим, — он трагически погиб совсем молодым.

Честно говоря, отношения Шэрон и милой седенькой старушки не укладывались в рамки деловых. Сеньора Монсеррат фактически заменила молодой женщине бабушку, и та в свою очередь платила ей любовью внучки.

Шэрон никогда не удавалось сразу приступить к стирке — сначала она непременно готовила для «бабушки» чай со льдом, лимоном и сахаром, затем играла на флейте. Без этого не обходился ни один визит. Порой белье так и оставалось нетронутым.

— Сеньора Монсеррат, — пробовала возражать молодая женщина, укоризненно глядя на сухощавую старушку в кресле-качалке, — сколько раз вам говорить: вы мне платите за стирку, а не за игру на флейте.

Та только махала на нее высохшей костлявой рукой.

— И-и-и, милочка, белье я сама могу постирать, не развалюсь, а вот на флейте кто ж мне сыграет? Нет уж, порадуй бабушку…

Тогда Шэрон доставала флейту и начинала играть любимые мелодии своей старшей подруги. Та закрывала глаза и наслаждалась чудесными звуками.

— Замечательно, замечательно, моя девочка, лучше не сыграть. Просто грех, что у нас, в Каталонии, так редко можно услышать прозрачно-тревожные звуки флейты! А они так гармонируют с горами и лесом…

Тогда молодая женщина снова брала флейту в руки и снова звучали старинные напевы. Иногда она поддразнивала старую Монсеррат:

— Что-то у вас сегодня романтическое настроение. А еду вы не пересолили? Уж не влюбились ли вы на старости лет? Может, поклонник какой появился?

Шэрон знала, что ее подруге и наставнице не раз делали предложение, но она осталась верна памяти мужа, отговариваясь тем, что от мужчин одни хлопоты.

— Да уж, появится! Я теперь как высохший скелет, разве кто посмотрит?

— Вы еще очень красивы, сеньора Монсеррат, и прекрасно это знаете!

Сегодня старушка смотрела на свою юную подругу с особенной нежностью. Окинула взглядом лицо, округлившийся живот и спросила:

— Как там малыш?

— Пихается вовсю. Врач сказал, что осталось никак не больше четырех недель.

Монсеррат кивнула и, озабоченно нахмурившись, спросила-таки:

— А что ты собираешься делать с непутевым отцом ребенка? Он не звонил?

— Нет, — покачала головой Шэрон. — Позавчера я было подумала, что он вернулся. В окнах виллы загорелся свет, и я туда побежала, но оказалось, что ее купил кто-то другой.

— Значит, он не собирается возвращаться.

— Это очевидно. Но зато от нового владельца дома я получила работу. Правда, еще не приступила, но надеюсь уже сегодня начать.

— А новый сосед — мужчина? — лукаво спросила сеньора Монсеррат.

— Да. Англичанин, как и Лесли.

— Богатый? Хотя если купил такую домину, не бедный, это уж точно. Женат?

— Говорит, что разведен.

— А сколько ему лет?

— Под сорок.

— Дурной возраст, — хихикнула старушка. — И наиболее привлекательный для женщин. Мужчины считают, что повидали на своем веку немало, а потому очень умны и опытны. Но все равно они ошибаются. Понимаешь, на что я намекаю?

Шэрон посмотрела на сеньору Монсеррат, вспомнила Рэндалла и подумала, что та, в сущности, права.

— Думаю, да.

— Ты уж смотри, смотри внимательно, — погрозила пальцем старушка. — Как бы он не стал на тебя заглядываться. Мужчины — опасные соседи…

— Да что вы, у меня скоро ребенок будет. Восьмой месяц уже! Ни один мужчина в здравом уме не посмотрит на меня с вожделением.

— Беременность не портит женщин. Напротив, они становятся еще привлекательнее.

Шэрон убрала флейту в чехол, решив закончить рискованный разговор.

— Не беспокойтесь за меня. Этому человеку не придется по вкусу беременная женщина. Ему не только не нужен ребенок, ему даже жена не нужна.