Голди Росс - Путь к алтарю

И Хейзл забыла обо всем на свете.

Чувства, которые она упорно старалась подавить, сейчас забурлили в ней с новой силой. Она уже не хотела отбросить воспоминания о ночи, проведенной в объятиях Лероя. Неужели это было всего лишь четыре дня тому назад? Воспоминания о сладостных ощущениях цепко держали ее в своих объятиях. У Хейзл закружилась голова.

Я была рождена для этого, подумала она и испугалась. Но Лерой не поцеловал ее. Хейзл открыла глаза в недоумении.

— Твой выбор, — прошептал он.

Хейзл бежала по лестнице, словно за ней гналась стая волков. Когда она повернулась, чтобы уйти, Лерой не стал удерживать ее, не предпринял и попытки пойти за ней. Хейзл неслась сломя голову, хотя и понимала, что не может бегать вот так всю жизнь.

Хейзл влетела в свою комнату и, захлопнув дверь, без сил прислонилась к ней. Это безумие. Я больше не могу так жить! Ах, если бы только у меня было побольше опыта или, правильнее сказать, был хоть какой-нибудь опыт, чтобы я могла понять намерения Лероя, знала бы, как себя вести!

Хейзл судорожно перевела дыхание и прошла в комнату, к стоящему в углу большому напольному зеркалу. Она сняла футболку и стала себя разглядывать.

Сейчас шрам — результат «общения» с быком — выглядел не таким страшным по сравнению с тем, каким был восемь лет назад. Неровная алая линия шла от бедра через весь живот. Хейзл прекрасно помнила, что вид свежей кровоточащей раны заставил ее отца в ужасе отвернуться от собственной дочери, а у Робина шрам вызвал брезгливое отвращение. Робин, словно ужаленный, отпрянул и, вскочив с постели, поспешно смылся. С тех пор сама Хейзл избегала смотреть на это уродство и не позволяла никому другому. И вот сейчас она буквально заставила себя взглянуть на заживший шрам.

Это будет последним испытанием для Лероя, решила Хейзл. В его доме в Лондоне было слишком темно, когда он снял с меня футболку, а позже я не позволила ему включить свет — шрама он точно не видел. Но если мы здесь начнем заниматься любовью, то Лерой наверняка захочет видеть меня всю, впрочем, как и я его.

Хейзл панически боялась, что Лерой испугается, как испугался ее отец, или подобно Робину с отвращением ретируется.

Могу ли я снова пойти на такой риск? — спрашивала себя Хейзл.

Однако гораздо важнее был другой вопрос: могу ли я не пойти на этот риск?

Хейзл не знала ответа. Она долго стояла перед зеркалом, но решение не приходило. Хейзл, правда, уже знала, что так или иначе выяснит все еще до своего отъезда в Лондон: больше она не будет бегать от проблем.

Уже стемнело, когда Хейзл спустилась вниз. Она не знала, где находятся выключатели, поэтому проделала весь путь по лестнице при лунном свете, проникавшем через высокие окна. Луна придавала мрамору и мозаичному полу в картинной галерее какой-то неземной блеск. В эту минуту Хейзл явственно ощущала, что находится в совершенно другом мире — мире Лероя, и как никогда чувствовала сейчас себя одинокой.

Лероя она нашла в кухне. К облегчению Хейзл, теперь на нем кроме шорт была и рубашка, рукава которой он закатал до локтей, а полы небрежно завязал узлом на животе.

Лерой, склонившись над столом, листал какую-то книгу. Хейзл бросила взгляд на загорелую полоску кожи, виднеющуюся между поясом шорт и краем рубашки. Как ни странно, но полуодетый Лерой показался ей почему-то более сексуальным, чем когда на нем были только шорты.

Почувствовав ее присутствие, Лерой поднял голову. Хейзл ожидала увидеть на его лице раздражение или хотя бы насмешку, но его глаза смотрели серьезно.

— Все в порядке?

— Да, — ответила Хейзл, проглотив комок в горле.

— Может, скажешь, что случилось?

Лерой смотрел на нее напряженно — не враждебно, но и без теплоты. Хейзл не знала, хорошо это или плохо.

— Я… не могу, — с трудом выдавила она.

— Не можешь или не хочешь?

Хейзл затруднилась ответить — она просто покачала головой и отвернулась. Лерой тяжело вздохнул.

— Хорошо, вернемся к этому позже. Поужинаем на террасе. Я не коснусь тебя и пальцем, если ты сама не попросишь меня об этом. Идет?

Успокоившись, Хейзл слабо улыбнулась.

— Идет.

— Тогда тебе придется выпить еще бокал вина. Ужин будет позже, чем я предполагал. Меня отвлекли.

Хейзл, приняв это на свой счет, извинилась. Лерой рассмеялся.

— Ты здесь ни при чем. Позвонил мой коллега из Лондона, у которого дела идут не очень хорошо. Ему был нужен мой совет.

Хейзл обрадовалась, что он заговорил на нейтральную тему, хотя она и не понимала ничего в бизнесе.

— Тебе было трудно дать совет? — робко спросила она.

— Нет. — У Лероя был усталый голос.

— Трудно зарабатывать большие деньги? — полюбопытствовала Хейзл.

Лерой пожал плечами.

— Скорее скучно.

Теперь Хейзл уловила в его тоне еле сдерживаемую злость.

— У нас в школе есть учителя, которые говорят то же самое, — заметила она.

— Я думаю, ты просто слишком долго варишься в этом котле. Мне бы, я уверена, не было скучно.

Лерой проницательно посмотрел на нее.

— Тебя интересует, как делаются деньги?

Хейзл настолько была ошарашена вопросом, что, забыв о сдержанности, громко рассмеялась и брякнула:

— Меня интересуешь ты. — Услышав себя, Хейзл испугалась, но слово уже было произнесено.

В глазах Лероя полыхнуло голубое пламя.

— Я могу расценить это как предложение?

Хейзл не знала, что сказать, а Лерой буквально сверлил ее взглядом. Так и не дождавшись ответа, он кивнул, словно откладывая свой вопрос на потом, и вернулся к теме разговора.

— Одна американская компания заявила журналистам, что собирается подмять под себя «Уэскер Корпорейшн». Вот эту проблему и надо решить. — Теперь Лерой говорил насмешливо. — Все еще интересно?

Хейзл не разбиралась в финансовых и юридических тонкостях, да и они ей по большому счету были безразличны. Но Лерой задал прямой вопрос, и она не хотела отделываться короткими междометиями.

— А для бизнеса плохо, когда его забирает себе другая компания? — спросила Хейзл.

Лерой бросил на нее острый взгляд и спокойно ответил:

— Не всегда. Для бизнеса плохо, когда вокруг него ходят слухи — особенно ложные.

Хейзл понемногу тянула вино из бокала, раздумывая над очередным вопросом.

— А ты разве не можешь заявить во всеуслышание, что ложь это ложь?

Лерой подошел к корзине с овощами и стал внимательно рассматривать содержимое, выбирая что-нибудь для ужина.

— Ник пытался сделать это. К сожалению, пресса получает противоречивую информацию. Ты любишь жареные перцы или предпочитаешь картофель?

— Перец, пожалуйста. — Хейзл вдруг обнаружила, что разговор с Лероем стал ей интересен. — Твой коллега хотел об этом с тобой посоветоваться?