Кей Мортинсен - Всё вернётся

Он должен спросить ее. Сейчас.

— Рената, — прошептал Мартин ей в ухо. Он ни в чем не был уверен, ведь они знали друг друга очень мало. Он ничего не терял, предлагая ей быть его любовницей. А она?

— Ммм?

Ее улыбка ослепила Мартина. Она великолепна, мелькнуло в его затуманенной страстью голове.

— Мне кажется, что я знаю тебя всю свою жизнь, — сказал Мартин.

— У меня точно такое же чувство.

— Знаешь, я хочу тебя!

— Я заметила это, — игриво сказала Рената.

— Я имел в виду… Рената, мне надо сказать… Ты не могла бы пойти со мной в какое-нибудь уединенное место?

Она кивнула, удивившись, почему Мартин просто не скажет, что хочет заняться с ней любовью. Мартин обнял ее за плечи и вывел из оранжереи. Рената чувствовала его напряжение и улыбнулась, подумав, что скоро Мартин расслабится с ее помощью.

Они пришли на берег озера. Зеркальная гладь воды была неподвижной, луна серебрила дорожку на его темной поверхности. Пахло жимолостью.

Мартин повернул ее к себе и поцеловал. Рената обхватила его красивую голову руками, стараясь еще сильнее прижаться к его губам. Их поцелуй, казалось, продолжался целую вечность, но они никак не могли насытиться друг другом. Я люблю его, подумала Рената, и ей почудилось, что она парит над землей.

— Рената, — едва слышно прошелестели его губы. — Ты… — Мартин сделал судорожный вдох, увидев по ее глазам, что она готова заняться с ним любовью не только здесь, но и в любом другом месте, в любое время. — Ты выйдешь за меня замуж?

Он не мог поверить, что произнес эти слова. Как это случилось? Потрясенный, Мартин судорожно думал о том, как обратить все в шутку.

Но Рената отрезала ему путь к отступлению, сказав короткое «да». Она поцеловала его с такой проникновенной нежностью, что у Мартина от восторга и панического страха закружилась голова.

Все происходящее казалось ему нереальным — его лихорадочное возбуждение, мягкая податливость ее трепещущего тела, торопливое срывание одежды. Они растворились друг в друге, тела содрогались от приливов сладкой агонии.

И когда Мартин уже терял рассудок от накопившейся энергии, Рената выкрикнула его имя и прошептала со стоном:

— Я люблю тебя!.. Я очень тебя люблю!..

Мартина закружил вихрь восторга, он стал целовать дрожавшие губы Ренаты с такой нежностью, что его сердце сжималось от боли.

Он не знал, почему это происходит с ним, но он догадывался, что взрыв эмоций был результатом подавления природных инстинктов в течение многих лет.

Они возвращались домой молчаливые и ошеломленные своей неугасающей страстью.

— Отдыхай, — сказал Мартин, прощаясь с Ренатой у двери ее комнаты. — Спи столько, сколько позволит тебе Ник. Спокойной ночи.

Он наклонился и поцеловал ее в губы. Проникновенным взглядом посмотрел ей в глаза, дотронулся до ее щеки, словно не веря в то, что было сейчас между ними, и тихо удалился.

Утром Рената подхватила Ника и, сияя от счастья, спорхнула как на крыльях вниз. Рената безгранично верила Мартину, верила в то, что он любит ее, и их взаимная любовь проникла глубоко в ее сердце, придав ее жизни новый смысл.

В кухне на столе она обнаружила записку Мартина, в которой он обещал вернуться к ланчу. Позавтракав и покормив Ника, Рената вызвалась помочь миссис Скотт испечь ореховый торт, но повариха выпроводила ее на улицу «подышать свежим воздухом».

— Нельзя же держать ребенка все время при себе, — сказала она, глядя на улыбающегося младенца. — Если вы пойдете по тропинке к лесу, то, возможно, встретите мистера Мартина, он как раз будет возвращаться с фермы.

Рената засмеялась.

— Вас не обманешь.

— Что ж я, слепая? Поторопись, девочка, не то опоздаешь!

Рената поцеловала сына и весело помахала рукой миссис Скотт. Выйдя из дома, она продолжала улыбаться, жизнь здесь казалась ей сказкой.

С Мартином, подумала Рената, любое место покажется раем. Но все-таки здесь… Она понимала, насколько непросто ему было решиться сделать ей предложение. Должно быть, он уверен, что любит ее. И это чувство, очевидно» возникло у него так же внезапно, как и у нее.

Брак. Рената глубоко и радостно вздохнула. Она самая счастливая женщина на земле! Она брела по лесной тропинке, мечтая о безоблачном будущем, которое ждет их с Мартином. Вскоре на ее пути оказалась небольшая лачуга. Рената открыла дверь и вошла.

Не успела она осмотреться, как снаружи послышался стук копыт и голос мужчины, говорившего на незнакомом Ренате языке. Стук копыт стал замедляться и вскоре смолк.

Рената осторожно выглянула в пыльное оконце. Около тревожно пофыркивающего Черной Молнии стоял мужчина. У него были такие же темные волосы, как у Мартина, только они были значительно длиннее и перехвачены тонким черным шнуром. Незнакомец был старше и худее Мартина, но у него была та же горделивая осанка и те же темно-карие проницательные глаза.

К удивлению Ренаты, мужчина сумел успокоить жеребца, пошептав ему что-то на ухо. И Черная Молния стал тыкаться мордой в шею мужчины, словно лаская его.

Заинтригованная необычайным сходством незнакомца с Мартином, Рената уже собралась выйти из своего укрытия и спросить, кто он такой, но жеребец вдруг замер, а мужчина чуть наклонил голову, как бы прислушиваясь к чему-то.

Рената услышала быстрые шаги. На тропинке показался Мартин, но крик радости замер у Ренаты на губах, когда она увидела его лицо.

Он узнал его с первого взгляда. Это был его отец. Мартин остановился, словно налетев на невидимую стену.

Его охватило такое волнение, что он не мог говорить. Они оба молча стояли друг против друга, потрясенные этой встречей.

Первым пришел в себя отец. Он почтительно склонил голову и произнес низким, глубоким голосом:

— Доброе утро, сэр. Это ваша лошадь? Великолепное животное. Немного испугался. Но сейчас он в порядке.

— Том… — хрипло произнес Мартин, у него дрожал голос, в глазах стояли слезы, а сердце сжималось от мучительной тоски.

Почтительное уважение исчезло с лица мужчины. Он гордо вскинул голову и сразу стал казаться выше. Мартину показалось, что в его глазах сверкнула острая тоска.

— Стало быть, ты знаешь? — мягко сказал Том.

Мартин молча кивнул, и по его щеке покатилась одинокая слеза.

Мужчины бросились друг к другу, крепко обнялись и стояли так несколько секунд. Когда они, наконец, разжали объятия, Мартин увидел на глазах отца слезы.

— Отец! — задыхаясь от нахлынувших эмоций, воскликнул он. В горле стоял ком, мешавший Мартину справиться с радостным волнением. К Эдварду он никогда не испытывал таких чувств. — Ты вернулся!

— Я не хотел, чтобы ты видел меня.

— А я рад, что это случилось, — искренне ответил Мартин.