Кей Мортинсен - Всё вернётся

— Я тоже, хотя это может вызвать проблемы. По правде, я приехал увидеться с твоей матерью, пока она жива. После этого я опять исчезну.

— Почему?! — воскликнул Мартин, не желая терять его.

— Ты знаешь, сынок, почему.

— Я хочу лучше узнать тебя…

— Узнаешь. Всему свое время. Как думаешь, она примет меня?

Мартин улыбнулся.

— С распростертыми объятиями. Она все еще любит тебя, — мягко сказал он.

Том печально улыбнулся.

— Я думал об этом. Она говорила, что я дикий бродяга, но я-то знал… Любовь ни с чем не спутаешь. Все остальное перестает существовать.

— Но… если ты знал, почему ушел от нее?

— Потому что она так хотела, — тихо ответил Том. — А я был готов выполнить любое ее желание. Это была самая тяжелая минута в моей жизни, — добавил он, — когда я вынужден был бросить женщину, которую любил больше жизни, и ребенка, еще не родившегося.

Том осторожно провел рукой по лицу и груди Мартина, словно пытаясь убедить себя, что это его сын и они, наконец, нашли друг друга. Мартин схватил его руку и сжал ее. Отец и сын улыбнулись, немного смутившись своих сильных эмоций.

— Ты индеец, — сказал Мартин.

— Ты не стесняешься этого?

— Меня интересуешь ты, а не твоя кровь. Том улыбнулся.

— Ты похож на меня. В тебе тоже есть страсть и необузданность. Я вижу огонь в глубине твоих глаз.

— Я уже лучше понимаю себя, — медленно произнес Мартин. — Теперь я знаю, почему мне необходимо ощущение свободы. Почему я ненавижу рутину.

— А, все мы имели крылья! Только индейцы помнят, что это такое — летать, — с улыбкой сказал Том.

Мартин подумал, что ему известен кое-кто, кто и сейчас умеет летать, умеет удивляться окружающему миру и наслаждаться каждым мгновением жизни. Это был маленький Томми.

— У меня есть сын, твой внук, его назвали в честь тебя. Очень свободолюбивый ребенок, — радостно сказал Мартин. — Я хочу, чтобы вы обязательно познакомились.

— Я видел его. Отличный парень. И о тебе, Мартин, я слышал только хорошее. — Том ухмыльнулся, увидев вопросительный взгляд сына. — Я умею быть незаметным. Сидел в салуне, нахлобучив на глаза шляпу и подняв воротник, и слушал разговоры. Ты сделал здесь много полезного, и я горжусь тобой. Живи и будь счастлив. Жизнь у нас всего одна.

— Я знаю! — горячо воскликнул Мартин. — Мама говорит то же самое. Я хочу быть самим собой и добиваться того, чего хочу.

Рената смотрела, как Мартин и его родной отец снова обнялись. В ее лице не было ни кровинки.

Что он имел в виду, сказав, что будет добиваться, чего он хочет? — подумала она, ощутив болезненные удары сердца.

— О моем существовании нельзя даже говорить, — с легким осуждением сказал Том.

— Так было до недавнего времени. Но теперь, умирая, она хочет снять этот грех со своей души, — сказал Мартин. — Сначала я не поверил, что Эдвард мой неродной отец. Она показала мне твою фотографию, которую носит в медальоне, и я понял, что она сказала правду. Мне кажется, чтобы я ощущал это всю мою жизнь.

Том выглядел довольным.

— Моя карточка, — с нежностью сказал он. — Отведи меня к ней и не бойся, никто меня не увидит. Мы слишком похожи с тобой, поэтому все сразу поймут, что ты не сын Эдварда. Ты ведь не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал, что ты незаконный наследник?

Рената не слышала, что ответил Мартин. В ее ушах громко стучало: он не наследник! не наследник! У нее закружилась голова, и она чуть не упала, на ногах ее удержал страх быть обнаруженной. Краем глаза Рената видела, как мужчины, тихо переговариваясь, пошли по тропинке, Черная Молния послушно трусил за ними.

Рената без сил опустилась на пол. Ее охватил ужас. Если Мартин не наследник, тогда… наследником является она — или ее сын, если наследование идет по мужской линии. Следующая мысль, пришедшая Ренате в голову, была равносильна удару в солнечное сплетение: Мартин, прекрасно зная, что не имеет прав на Гринвуд, решил жениться на ней, чтобы остаться здесь! Рената зажала рот кулаком, чтобы не завыть во весь голос.

Она отказывалась верить в то, что он предложил ей руку и сердце из корыстных побуждений. Мысли у нее путались, но Рената заставила себя взглянуть трезво на создавшуюся ситуацию.

Мартин проявил враждебность, когда узнал, кто она. Потом эти небылицы о ее отце и его решимость отправить ее домой. Далее, когда она настаивает на том, чтобы остаться, он меняет тактику. И, наконец, Мартин проявляет к ней личный интерес.

Рената почувствовала дурноту. Возможно, все его поцелуи и нежные взгляды были сплошным обманом! Мартин так боялся потерять Гринвуд, что он… он…

Нет! Не может быть! Не мог он разыгрывать такую неподдельную страсть, такое нестерпимое желание! А может, поначалу он действительно хотел притвориться влюбленным, но потом влюбился по-настоящему?

Ее голова разламывалась от вопросов, и Рената закрыла ладонями уши, чтобы не слышать их. К горлу подкатила тошнота, Рената выбежала на улицу, и ее вывернуло наизнанку.

Теперь ей предстояло встретиться с Мартином. Но что она ему скажет? Назовет лжецом и самозванцем? Но тогда вся округа ополчится против нее, и она, а позднее Ник, не смогут жить в Гринвуде. Кроме того, раскрытие обмана ускорит кончину матери Мартина.

Рената была в смятении. Она стояла в лесу и думала о том, что он принадлежит ей, и в то же время осознавала, что, не имея опыта, она не сможет управлять таким огромным хозяйством.

И она любила Мартина. Она готова была притворяться, что все хорошо, и он любит ее. Рената понимала, что этот брак может быть односторонним. Она будет нелюбимой, и, в конечном счете, Мартин отвергнет ее.

— Прогулка не пошла на пользу! — огорченно воскликнула миссис Скотт, увидев ее бледное лицо.

Рената вынула из коляски Ника и прижала его к себе.

— У меня сильно разболелась голова, — солгала она.

— Рената!

Услышав голос Мартина — добрый, озабоченный и обманчиво любящий, она закрыла глаза и еще крепче прижала к себе Ника. Ее ребенок, ее кровь и плоть. Он никогда не предаст ее.

— Дорогая!

Мартин взял ее за локти, и Рената ощутила ложное чувство успокоения.

— Ничего особенного, просто жутко болит голова, — сказала она.

— Чем тебе помочь? — нежно спросил он. Скажи, что женишься на мне не из-за Гринвуда! — хотела крикнуть Рената, но промолчала.

— Давай принесу тебе горячий чай? — предложил Мартин.

— Нет, спасибо. Я хочу побыть одна. Он нежно погладил ее по голове.

— Не могу видеть, как ты мучаешься.

Да, с горечью подумала Рената, пока мы не поженились, ты будешь беречь меня, как дорогую старинную вазу. А потом… Она стиснула зубы. После свадьбы ее роль будет сыграна. Рената тихо застонала от отчаяния.

— Давай я возьму Ника… — начал, было, Мартин.