Доминик де Ру - Долгожданное совращение

«.

Сидя за столиком, он ждал ее уже полчаса, разглядывая скучающих посетителей. Слева от него мужчина средних лет неторопливо подтачивал пилочкой ногти, лениво перелистывая красочный журнал, который, судя по обложке, сообщал о последних новостях из мира кино. В тени за столиком справа молодая симпатичная женщина задумчиво постукивала пальцами по краям стакана, тоже, вероятно, ожидая кого-то. Случайно образовавшаяся на юбке складка соблазнительно приоткрывала ее длинную стройную ногу.

Раньше Ксавье никогда не проводил столько времени в ожидании. Он не любил никого долго ждать, но сейчас готов был сидеть в этом кафе целый день, лишь бы снова увидеть Доминик. Он и сам не отдавал себе отчета в том, что именно привлекало его в этой девушке. Рядом с ней он терялся, часто не зная, как поступить или что сказать. С Анной все было гораздо проще, однако мир ее чувственных наслаждений и простота обращения убивали в нем желание. В сознании молодого человека Доминик постепенно превращалась в какое-то мифическое, божественное создание, становясь своеобразным идеалом женщины, такой близкой и в то же время такой недоступной.

День выдался на редкость безветренным и жарким. Изнывая от зноя, Ксавье восхищался собственным терпением, однако затянувшееся ожидание начало вызывать у него легкое беспокойство. А что, если Доминик пошутила, пообещав встретиться, подумалось ему, но он сразу же усомнился в такой возможности. Нет, она не может так жестоко поступить со мной. Она ведь не ребенок, да и я не мальчик, решил он и в тот же миг вздрогнул, услышав за спиной ее веселый, волнующий голос:

— Бога ради, простите меня за опоздание, Ксавье. Моя деловая встреча несколько затянулась, мне очень стыдно за опоздание. Вы не сердитесь? Вижу по вашим глазам, что нет! Ну скажите — я права?

Она смотрела такими умоляющими глазами, что Ксавье не выдержал и улыбнулся.

Доминик тут же уселась рядом и положила на стол сумочку.

Ксавье невольно залюбовался ее густыми распущенными волосами, которые она легким изящным жестом отбрасывала со лба. Легкое подрагивание ее красивых губ не ускользало от пристального взгляда молодого человека. Он прекрасно понимал стремление девушки внести ясность в сложившиеся между ними отношения и заставить его раскрыть перед ней наконец свои карты. Это у тебя не пройдет, дорогая, мысленно сказал он себе. Зачем нам такая поспешность? Ему хотелось поиграть с Доминик, затянуть разговор и поддерживать его как можно дольше, интригуя девушку недомолвками и двусмысленностью своих ответов до тех пор, пока она сама не перейдет в атаку. Гул голосов в кафе удачно заполнял в их беседе затянувшиеся паузы, делая их менее заметными.

— Я уже давно понял, что шумная публика действует вам на нервы, не так ли? — спросил Ксавье, подвигая к ней пирожное. — Но приглашать вас к себе мне неудобно. Мне кажется, что с девушками так не принято обращаться.

Явное лицемерие приятеля вызвало понимающую улыбку на лице Доминик.

— Но я вас приглашала к себе уже не раз, а вы так упорно избегаете возможности посетить мой дом, что я просто теряюсь в догадках. Я могла бы попросить родителей отправиться вечером в кино, если их присутствие вас смущает. Я приготовила бы ужин, и мы бы поболтали о том о сем в тишине.

— Поболтали? О чем же? Что такого вы хотите мне сообщить с глазу на глаз в вашей уютной гостиной, а? Право, такими чудными вечерами жалко торчать дома. Вот осенью, когда на улице станет прохладно или будет лить дождь…

Доминик слушала его молча с серьезным выражением лица. Не делай из меня дурочку, думала она. Я прекрасно понимаю, куда ты клонишь. Ты напрасно пытаешься увести меня от главного, не желая сказать мне то, что я так хочу от тебя услышать. Сколько еще можно нести всякую чепуху о погоде, о дожде, об осени? Когда же мы наконец серьезно поговорим о нас с тобой?

Ей просто необходимо было понять, какую роль отводит ей Ксавье: нашла ли она уже свою любовь, или, может, этот молодой человек всего лишь случайный знакомый, приятный парень, с которым неплохо проводить время и трепаться о жизни. Если он не любит меня, то не стоит с ним больше встречаться, внезапно решила она.

— Ксавье, вы самый настоящий эгоист. Да, да, эгоист! И не надо строить такую недовольную мину! Вы что же, решили, что я буду бегать к вам по первому вашему зову? Все наши встречи в кафе и совместные прогулки просто позволяют нам поближе узнать друг друга, но они пока ровным счетом ничего не значат для меня. Нам необходимо серьезно поговорить, вы не находите? Эта неопределенность мне надоела. Так больше не может продолжаться.

— Я эгоист? Да Бог с вами, Доминик! Вы меня плохо знаете. Скорее, я просто бездельник, праздный человек. В моей жизни очень много времени уходит впустую, но мне нравится так жить, а вам, по-видимому, хочется переделать меня на свой вкус? Боюсь, что у вас ничего не получится. Давайте лучше попробуем пирожное.

Ксавье не был готов к серьезному разговору, хотя у него и мелькнуло желание спросить у Доминик, любит ли она его. Однако он все же не решился сейчас задавать ей самый главный для него вопрос. Ксавье сознательно избегал обсуждения этой темы, боясь услышать о том, что он ей безразличен.

Какое-то время оба старательно делали вид, что увлечены пирожными, ковыряя ложечками в вазочках.

Доминик сидела нахмурившись, и по выражению ее лица нетрудно было понять, что она сильно расстроена. Единственная, и на первый взгляд такая простая фраза «я люблю вас», могла бы, казалось, исправить сложившееся положение дел, но Ксавье не решался произнести ее, боясь потерпеть фиаско.

Стоит мне только намекнуть ей на те нежные чувства, которые я уже почти два месяца испытываю, подумал он, как она сразу же воспользуется моим признанием, чтобы поступать со мной так, как ей заблагорассудится. Я стану ей неинтересен, как прочитанная книга, которую даже забывают поставить на полку, и она валяется где попало. Нет, этого нельзя допустить! К тому же признание в любви означало для Ксавье непременную перемену в жизни, которая неизбежно обременила бы его существование. Ему казалось, что Доминик никогда бы не согласилась на свободную любовь и могла признать только официально объявленную помолвку. Ксавье не исключал такой поворот событий, но не был готов немедленно принять решение. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что такой исход явился бы для него окончанием беззаботного, праздного существования, которое ему сейчас совсем не хотелось менять.

Покончив с пирожным, Ксавье закурил сигарету, посмотрел на Доминик и отметил, что она приуныла. Он не оправдывал ее надежд, и это явно испортило ей настроение. Доминик чувствовала себя уставшей и одинокой, но что-то изменить у нее уже не было сил. Вместо привычной радостной улыбки, которая так нравилась Ксавье, на ее губах появилась лишь жалкая усмешка.