Мэй Сартон Мэй Сартон - Вторая половина пары

— Все вышли, — сказал ее брат так тихо, что она едва его расслышала. — Виолетта, — продолжил он, бросив многозначительный взгляд на Макса, — я верю, что ты и я отложим наше воссоединение на некоторое время.

— Ты возвращаешься на бал? — спросила она.

— Да, и буду с нетерпением ждать, чтобы увидеть, как моя сестра опять танцует, — заверил ее Арман.

Затем ее брат мудро удалился из комнаты и увлек за собой любопытствующих гостей в бальный зал. Макс и Виолетта остались вдвоем.

Макс протянул руку и прикоснулся к ней, словно желая увериться в ее реальности, и Виолетта, не веря своему счастью, прильнула к нему.

— Они ушли? — спросила девушка.

Он заглянул в ее глаза, его взгляд загорелся от страсти. Он отдал бы все свои богатства за эту женщину. Только бы не потерять ее…

Дверь позади них щелкнула.

— Все ушли. Мы одни.

Одни. Она поняла это, когда смолк стук копыт лошадей головорезов…

— Они ушли.

— Мы спасены? Они не вернутся? Луи, Этьен, как их там еще зовут… их злобные лица мучили ее, приводя в ужас.

— Пожалуйста, держите меня.

Макс подчинился, но не сразу, как она ожидала. Она приникла к нему, и они молча, спотыкаясь, побрели к месту, где должны были спрятаться, когда фанатики неожиданно обнаружили Макса.

Это был крестьянский сарай, и, войдя в него, она рухнула на сено Макс убрал какие-то металлические орудия, прежде чем сел рядом с ней. Через трещину в двери светила луна.

— Обнимите меня, Макс.

— Вы не знаете, о чем вы просите, малышка.

— Макс, никто не знает, останемся ли мы живы и увидим ли рассвет, а вы беспокоитесь о правилах приличия для щепетильных матрон. Обнимите меня. Разве вы не хотите?

О Господи, Макс только и мечтал об этом. Вынужденная шарада с чернью волновала ему кровь, заставляла колотиться сердце. Ему удавалось сдерживать себя только из-за присутствия зрителей. Здесь, в этом сарае, не было ничего, что могло бы остановить его… да, она просила слишком много. Когда он начал гладить ей спину, целовать волосы, чтобы утешить, от искушения у него захватило дух.

Ее руки скользнули за ворот его открытой рубашки.

— У вас кровь.

— Ш-ш. Это вода и царапина. Ничего серьезного.

Она положила руку на его щеку, и он забыл о том, где он, окончательно потеряв голову.

Макс нежно обнимал ее, его губы касались ее, вызывая ответный отклик… Дрожа от незнакомого чувства, она крепче прижалась к нему, и последовавший за этим поцелуй вызвал невероятной силы желание…

Он расстегнул корсаж ее платья с опытностью мужчины, знающего, как обращаться с потаскухами.

Дыхание у нее сбилось, ее прикосновения разжигали его страсть, и он целовал ее губы, нежную ложбинку у горла, груди, пока она не начала извиваться от его ласк. Их прикосновения становились все яростнее, они наперегонки стремились к волнующему предопределению. Дрожа, как в лихорадке, она жаждала слиться с Максом, стать с ним одним целым.

Его руки исследовали ее тело, дотрагиваясь до самых интимных мест. Потаскуха… Если это и была шарада, она не хотела, чтобы ей наступал конец. Лунный свет падал на его лицо, высвечивая огонь желания в его глазах, и он вновь целовал ее. Они лежали рядом, изнемогая от безумной страсти. Следующие несколько минут были обжигающими, полными словами, произнесенными шепотом, интимным обменом ласками, пока желание, которое невозможно было погасить, не перешло в пламя… Внезапно она почувствовала острую резкую боль, затем желанная мягкость, опьяняющее единение. Она отдалась нахлынувшему блаженству, которое, заставив их забыть всякую осторожность, вылилось в экстаз, завладевший ими. Это были греховный путь к смерти и предвкушение небесного наслаждения. Далеко внизу, в бухте, раздалось звяканье колокольчика. Это сигнал. Пора уходить. Он быстро обнял ее.

— Останься со мной, моя дорогая потаскуха… Я должен объяснить тебе, что случилось, что это значит для меня. Я защищу тебя, пока не придет другая лодка…

Следующей лодки могло не быть. Не доверяй никому. Она подобрала перчатки и вырвалась из его объятий.

— Я знаю, что это означало, Макс. Мы разыгрывали маскарад — я как потаскуха, а вы как…

— Нет!

Потаскуха… Не доверяй никому. Беги. От прячущейся черни, готовой схватить тебя. И она побежала быстрее. У нее ничего не осталось. Даже чести. Спасайся. Сейчас же.

Виолетта посмотрела на Макса, все еще разрываясь между желанием и многомесячным ужасом. Осмелится ли она поверить нежному блеску в его глазах, доверится ли велению своего сердца? Она собрала все свое мужество, чтобы задать один вопрос, который мучил ее все время.

— Вы думаете, что я действительно женщина легкого поведения?

Его ответ был ясен без слов. Раскаяние светилось в голубых глазах. И он крепко обнял ее.

— Когда мы прятались вдвоем и ждали, пока скроется луна, окончилось приключение и шарада. А вы никогда не были моей потаскухой.

— И даже теперь, — прошептала она.

— Джентльмены не любят потаскух… за исключением тех, кто надевает их костюм. Я полюбил вас, моя леди, а не ваш маскарад.

Она пристально посмотрела на него.

— Виолетта, — взмолился Макс, — когда вы появились в моем доме, это было как мираж. Я был близок к сумасшествию, когда вы вновь исчезли. Каждый в Лондоне думает, что я рехнулся, и они правы. Я сошел с ума от любви, и я люблю вас с того момента, как впервые встретил во Франции. Вы слышали, что я сказал, Виолетта? — Голос у него задрожал от волнения. — Это не было маскарадом. Когда я поцеловал вас. и потом, это не было шарадой, это была реальность. Если бы вы не убежали, если бы лодка задержалась на пару минут Я бы рассказал вам о моих чувствах. Это не было маскарадом, так же как и то, что я говорю сейчас.

Он стоял как осужденный, ожидая услышать произнесенный приговор. Она может осудить его к жизни без любви, а может даровать прощение.

— Я тоже люблю вас, — сказала она наконец.

Он взял ее руку и поцеловал.

— Вы будете моей? — спросил он нежно.

Виолетта взяла перчатки, которые он ей предложил, и начала надевать их. Ничего, что Каро разрезала их, Гаспар сумеет все поправить. Гаспар изготовит любые перчатки для нее.

Наконец-то маскарад закончился, и на этот раз навсегда.

Макс провел ее в бальный зал. Музыканты заиграли, и пока все с удивлением их рассматривали, наследник лорда Шелбурна и его Виолетта, подмастерье перчаточника, женщина, ради которой сын герцога перевернул весь Лондон, начали танцевать.

За исключением Каро, убежавшей в припадке гнева, кажется, никто не возражал, что поиски перчатки закончились. Леди Шелбурн, как заметил Макс, очень быстро восстановила свое душевное равновесие и вскоре была в центре грандиозных дебатов.

— Они встретились в комнате для торговцев, прямо здесь, в доме Шелбурнов, — сказал молодой лорд. — Официальное представление было в этот вечер.