Мэри Смит - Там, где любовь

А хорошо бы почаще уводить ее из этого унылого места. Магазинчик неплох, старые книги на полках и стеллажах тускло поблескивают потемневшей позолотой, пахнет пылью и вечностью, тюлевые занавески приглушают солнечный свет — и все же не надо ей, Морин, здесь находиться целыми днями. Ее настроение и так трудно назвать солнечным.

Дон откашлялся и просиял великолепной улыбкой. Морин скорчила в ответ довольно ехидную физиономию.

— Итак, леди?

— Дорогой сэр, быть может, это окажется для тебя потрясением, но я не могу уходить с работы, когда вздумается, в особенности — когда вздумается тебе.

— Почему?

— Потому что ты не мой босс.

— Но у тебя есть обеденные перерывы, и сейчас самое время для одного из них.

— Это правда, но…

— Скажи честно, Морин Аттертон, неужели то, чем ты занимаешься в настоящий момент, не может подождать час. Один час. Шестьдесят минут. Три тысячи шестьсот секунд.

— Может, но…

— Отлично. Люблю честных девушек. Значит, чисто теоретически, если ты сейчас захочешь пойти пообедать, ты сможешь это сделать?

— Если ЗАХОЧУ, то да.

— А ты не хочешь?

Дон откровенно развлекался, подначивая Морин, но в душе немного переживал. Ведь ясно же, почему она всеми силами пытается избегать общения с ним. Он ей даже помогал, почти целую неделю не появлялся на глаза.

Боги, как это было трудно.

Нет, он должен вытащить ее на ланч. Это самое малое из того, что он в принципе может для нее сделать, и совсем ничто по сравнению с тем, что он ХОЧЕТ для нее сделать. Почему — это уже совсем другой вопрос…

— Ты совершенно прав, Дон О'Брайен, я не хочу.

— Почему?

— Потому что я не люблю, когда за меня решают, что мне делать.

— Даже если это касается обеда в уютном месте, где подают настоящую еду, а не чизбургеры с кукурузными хлопьями и синтетическим молоком? Еду, которая восстановит твой кислотно-щелочной баланс и придаст силы на новые трудовые подвиги?

— Нет. Все равно нет.

Он смотрел на нее, скрестив руки на груди. В такой позе было как-то легче справляться с обуревавшими его чувствами. Больше всего на свете Дону хотелось вскинуть упрямую Морин на плечо, унести в укромное место и заняться с ней любовью, нежной, неторопливой любовью, снимающей напряжение и усталость, дарящей радость…

Повнимательнее, мистер сеньор О'Брайен. Откуда в вас этот романтизм, откуда столько страсти и огня?

А почему нет? Немного романтики не повредит им обоим, тем более что для них обоих это не более чем просто короткая встреча в пути, называемом жизнь…

Вы пошляк, Дон О'Брайен.

Сколько их уже было, таких коротких встреч, маленьких любовных приключений, которые всегда заканчивались братским поцелуем в щечку и мирным расставанием…

Да, это его устраивало. Всегда устраивало. Так проще.

— Леди?

— Да?

— А если бы я предложил тебе сесть со мной в самолет и улететь на необитаемый остров где-нибудь в Карибском море?

— Я не отвечаю на гипотетические вопросы.

Ага, а сама покраснела! Дон заметил эту вспышку только потому, что следил за лицом Морин очень внимательно.

Она бросила на стол скрепку, превратившуюся за время их беседы в нечто сюрреалистическое, и произнесла мрачно и несколько обреченно:

— Возможно, ты привык, что все вокруг исполняют твои приказы, О'Брайен. Позволь напомнить, что я не у тебя в штате, и со мной такие штучки не проходят.

— Правда?

Зная Морин Аттертон, нетрудно предположить, какие шикарные скандалы она бы ему закатывала, будучи в «его штате».

— Правда, Дон. Я не люблю, когда за меня решают.

— Должен же кто-то рискнуть!

— Знаешь что? Пойди пройдись по солнышку, потом посиди в тенечке, а сюда больше не возвращайся.

Дон нахмурился, изо всех сил сдерживая смех, и прорычал;

— А я тоже не люблю, когда мне приказывают!

— Должен же кто-то рискнуть! Не хочешь уходить — стой здесь. Хоть до ночи.

— У меня идея получше. Давай попробуем начать все сначала.

— Что-о-о?

— Ну виноват я, виноват! Я над тобой слегка подшучивал, вот и все. Прости меня.

— Нет!

— Морин Аттертон!

— Я внимательно вас слушаю.

Дон отлепился от дверного косяка и с размаху бухнулся на колени. Ида взвизгнула, Морин вытаращила глаза.

— Морин, красавица, мне сегодня пришло в голову, что мы толком не виделись целых шесть дней!

— Ну и?

— Ну и я подумал, что, если я приду к ней в магазин, упаду на колени и попрошу ее пойти со мной на ланч?

— Придурок!..

— А она скажет мне: «Придурок, конечно, пойду, ведь я тоже скучала все эти долгие шесть дней…»

— Прекрати паясничать…

— «…Прекрати паясничать, возьми меня на руки и унеси из этого пыльного магазина туда, где мясо шипит на углях, а молодое вино сверкает всеми оттенками красного…»

— Я люблю белое…

— «…Всеми оттенками белого…»

— Дон О'Брайен, немедленно заткнись и скажи только одно…

— О, эта женская логика! Хорошо, я молчу и готов сказать все, что ты хочешь услышать.

— Я смогу заказать то, что хочу я? Ты не заставишь меня есть то, что любишь ты?

— Фея, ты сможешь заказать нектар и амброзию, а потом вылить их мне на голову, если это доставит тебе удовольствие. Да, а десерт…

— Что десерт?

— Можешь заказать два десерта. Или даже три. Ну, соблазнил я тебя?

В зеленых глазищах Морин заплясали искорки смеха. Она величаво выпрямилась.

— Я буду готова через полторы минуты, мистер О'Брайен. Соблаговолите подождать на улице.

Дон издал охотничий клич индейцев-навахо и с триумфом выкатился из магазина, по дороге поцеловав в смуглую щечку взвизгнувшую от восторга Иду.

Морин сидела и жмурилась от удовольствия. Салат с креветками был превосходен. Вино — выше всяких похвал. Собеседник… что ж, возможно, слегка болтлив, но в преддверии десерта и это уже не казалось недостатком.

— Ну-с, теперь расскажи мне о Джеки. Какой он, твой сын?

Она вздохнула и начала рассказывать, изо всех сил стараясь не выглядеть восторженной молодой мамашей, которую в собственном чаде восхищает абсолютно все, Это было нелегко, потому что Джеки и в самом деле был чудесным парнем, и Морин уже очень по нему скучала. Ее удивило, как внимательно слушал ее Дон, еще больше удивило то, что он попросил показать ему фотографию сына.

Фотография всегда лежала у нее в сумочке. Дон долго рассматривал ее, а потом спросил слегка изменившимся голосом:

— А фото отца Джеки у тебя есть? Мальчик его видел?

Понятно, Дон ведь думает, что они в разводе. Морин опустила глаза в тарелку и решилась.

— Нет. Его отец… он погиб, когда Джеки было всего два месяца.

— Извини.

Не за что, Дон, не за что. Мой муж погиб, предварительно бросив нас. Он никогда не интересовался сыном. Он нас оставил. Фу, как противно и безысходно это звучит, Потому она никогда об этом и не говорила. Считала, что для Джеки легче считать отца просто погибшим. Просто погибшим.