Карла Неггерс - Опьяненные зноем

Но ведь не боялась же она, когда думала, что наверху в библиотеке — привидение…

Шлеп… скр-р-рип…

Шарлотта отскочила в сторону и вскрикнула. И тут она заметила разбитое окно и торчащую оттуда ветку огромной старой глицинии.

Смахнув слезы, она с облегчением рассмеялась, почувствовала себя ужасно глупой. А что, если бы Дункан оказался наверху? Он бы бросился спасать ее от глицинии?

Сходив на кухню, Шарлотта нашла рулон пластиковой пленки и прикрыла разбитое стекло.

"О Боже, — подумала она, — как бы я хотела, чтобы Дункан все-таки был здесь!"

Тяжело вздохнув, она снова забралась в постель, взяла еще одно одеяло с качалки, закуталась в него и, закрыв глаза, представила себе, что Дункан целует ее… Уже начиная дремать, Шарлотта слышала шаги, скрип половиц. Она сонно улыбнулась. "Мое привидение вернулось, — подумала она, — мой Дункан…"

Утром она сварила побольше кофе, разогрела кукурузные лепешки и сделала омлет из шести яиц, но Дункан к завтраку не вышел. Она заглянула в библиотеку и, не обнаружив даже следов его, решила, что ей просто в который раз приснился один из ее весьма странных снов. Вот только окно было и в самом деле разбито и прикрыто пластиковой пленкой… Она постаралась припомнить все с самого начала.

Неужели она уже спала, когда услышала шаги наверху, в библиотеке? Нет. Она бодрствовала. "Бодрствовала, — сказала она себе растерянно и со стыдом, — вспоминая мужчину, посмевшего наговорить ей Бог знает что, называя его "мой Дункан".

Шарлотта не узнавала себя. Этак она никогда не закончит книгу!

Может быть, Дункан снова решил попугать ее, поразвлечься? Он встречался с ее братцами, и не исключено, что они придумали что-нибудь вместе. А может, к ней залезал грабитель? Шарлотта решила, что надо позвонить Дункану, но тут же вспомнила, что не знает ни номера его телефона, ни в какой гостинице он живет.

С трудом дождавшись девяти, она позвонила Питеру Барнаби. Репортер был не слишком приветлив.

— А, это вы, — сказал он. — Честно говоря, меня не интересует, как печь кокосовый торт. Я, правда, знаю одного любителя…

— Я звоню вам по совсем другому поводу, мистер Барнаби. Приношу вам свои искренние извинения за вчерашний вечер.

— Искренние… — передразнил ее Барнаби.

— Я серьезно, мистер Барнаби. Мне необходимо связаться с Дунканом Толливером. Я… это очень важно.

На другом конце провода воцарилась тишина.

— Я не могу объяснить, зачем, — робко сказала Шарлотта.

— Мисс Баттерфилд, хотите совет? Держитесь подальше от Дункана Толливера. Условились? Женщин вроде вас он кушает каждый день на завтрак. И каждый день разных. Он чертовски красив, это верно. Он богат — это тоже верно. Возможно, что женщины не зря считают его неотразимым. Но вам лучше держаться от него подальше.

— Не думайте, что мистер Толливер интересует меня как мужчина, — прямо сказала Шарлотта, на зная, убедят ли Барнаби ее слова. Она и сама не чувствовала себя очень уж уверенной, произнося их. — Прошу вас…

— Деточка, этот человек опасен.

— Простите, что побеспокоила вас.

— Мы сегодня завтракаем с ним, — с досадой буркнул Барнаби, — Толливер звонил мне десять минут назад. У Россини. Знаете, где это?

— Еще бы! — обрадовалась Шарлотта. — Я там работала, а теперь там работают мои братья.

— Договорились, — сказал Питер Барнаби и повесил трубку.

Шарлотта быстро сделала самые неотложные дела: написала издателю, который торопил ее с книгой, и осторожно напомнила ему об обещанном авансе; перепечатала с пленки интервью с восьмидесятичетырехлетним фермером, который рассказал ей о том, как создавались знаменитые искусственные озера; написала милые записочки дамам из кружка рукоделия, заверив их, что привидение изгнано и они могут спокойно прийти на занятие на этой неделе, упомянув также и о том, что генерал показался ей очень забавным.

Потом она необычно долго принимала ванну и одевалась. У нее было мало вещей в строгом, классическом стиле, и потому она остановилась на серой габардиновой юбке и шелковой белой блузке, которую украсила небольшой ниткой жемчуга. Она даже повозилась с волосами, хотя и знала заранее, что это совершенно пустое занятие… ну и немного подкрасилась.

Когда она вошла в ресторан, Питер Барнаби и Дункан Толливер, сидевшие в дальнем углу зала, уже заканчивали завтракать. Дункан взглянул на нее с удивлением и не без досады. Шарлотта, улыбнувшись, поздоровалась.

— Дункан, — сказал Барнаби, — позвольте представить вам Шарлотту Баттерфилд. Шарлотта, это Дункан Толливер.

Дункан встал и величественно протянул ей руку, которую Шарлотта, отбросив мысли о ночных шорохах и глицинии, после секундного колебания, пожала.

— Рада наконец-то познакомиться с вами, мистер Толливер, — сказала она.

— Это я рад, мисс Баттерфилд, — ответил Дункан, сверля ее взглядом.

Питер Барнаби поперхнулся.

— Не хотите ли присоединиться к нам? — с обольстительной улыбкой предложил Дункан, указывая на место рядом с собой.

Барнаби быстро встал, сказав, что спешит, попрощался с Дунканом и, забирая пальто, тихо сказал Шарлотте:

— За вами должок, детка.

Дункан опять уселся за столик, а Шарлотта скользнула на сиденье напротив него. Она робко улыбнулась. На Дункане сегодня был черный костюм с едва заметной бордовой прожилкой, в котором он выглядел еще более мужественным и уверенным в себе, чем обычно. К ним тут же подошла официантка, и Шарлотта заказала себе кофе и сандвич "рубен" [7] От американского разговорного слова RUBE ("деревенщина"), т. е. сандвич по-деревенски. Описание его дается далее. Такой заказ Шарлотты обнаруживает то, что она голодна, — отсюда и удивленная реакция Дункана. ( Прим. ред .) . У Дункана от удивления поползли вверх брови, и он тоже заказал себе еще один кофе.

Потом он в упор посмотрел на Шарлотту и спросил:

— Что, черт возьми, все это значит?

Ей не понравился его тон, но она спокойно ответила:

— Я позвонила Питеру Барнаби потому, что не знала, как вас найти.

— По-моему, это был совершенно неоправданный риск. Я так и так собирался заехать к вам сегодня во второй половине дня.

— Откуда мне было это знать?

Шарлотта тут же вспомнила, как она испугалась, увидев разбитое окно и услышав шаги. Если Дункан виноват — а сейчас, когда она разозлилась, ей показалось, что он виноват, — то ему пора понять, что его шуточки зашли слишком далеко.

— Успокойтесь, мистер Толливер, — выпалила она, — я рисковала своей репутацией, а не вашей. Барнаби думает, что я охочусь за вами.

Увидев, что она сердится, Дункан успокоился и не смог сдержать улыбки.

— А что думаете вы? — спросил он.

— Охочусь, но совсем не из-за того, о чем вы оба подумали! Дункан, прошлой ночью в доме было неспокойно.