Элен Алекс - Забытая мелодия

Мэмми, напротив, практически ничего не ела, ей было некогда. Она непременно должна была вывалить на безвинные головы окружающих все то, что накопилось у нее на душе за все ее долгие и нелегкие годы жизни на этой прекрасной земле.

Когда все вдоволь наелись, напились, наговорились и разошлись, Ричард отвез Лиз в ее комнату, которая находилась на первом этаже дома.

Ричард пожелал Лиз спокойного сна. Он поцеловал ее руку. Он смотрел куда угодно, только не на Лиз.

Ричард вышел из ее комнаты, сказав, чтобы Лиз закрыла за ним дверь на замок.

Больничная сиделка помогла Лиз принять ванну и лечь в кровать. А потом она тоже ушла в свою комнату, которая была рядом с комнатой Лиз.

Лиз очень долго лежала в постели с открытыми глазами. Но сон, видимо, в эту ночь к ней и не собирался.

В доме были слышны чьи-то шаги, кто-то тоже не мог в эту ночь заснуть. И Лиз прекрасно знала, кто это.

Она потихоньку перебралась из своей кровати в инвалидную коляску, подъехала к комнате своей сиделки и закрыла ее дверь на щеколду. Потом она подъехала к своей двери, выходящей в гостиную, и открыла замок.

Через некоторое время дверь тихо отворилась, и Лиз увидела Ричарда, стоящего на пороге.

Он осторожно вошел в ее комнату, опустился перед Лиз на колени и обнял ее. Он был большой, сильный и нежный.

Лиз обхватила его голову руками и уткнулась губами в его волосы. Ричард осторожно взял Лиз на руки и закружил по комнате.

— Можно, я скажу, что люблю тебя? — тяжело дыша, спросил Ричард.

— Нет, — сказала Лиз.

— Я люблю тебя, — тут же сказал Ричард.

Он осторожно положил Лиз на кровать, где набросился на нее, как изголодавшийся зверь.

Огромные звезды смотрели к ним в окно, а где-то вдали безостановочно и монотонно журчала чистая горная река. И казалось, что во всем мире идет дождь.

Утром Лиз проснулась одна.

Она знала, что Ричард и папа Том уже ушли на охоту, а где-то там, за дверью, ее поджидает неугомонная и своеобразная Мэмми, и Лиз не хотела к ней выходить. Она перевернулась на другой бок, собираясь еще поспать, но ее внимание привлекла большая корзина со свежими горными цветами.

На их лепестках еще не высохли капельки росы. Лиз протянула руку и взяла несколько цветов к себе в кровать. Она прижала их к груди и впервые в этом году заплакала.

Мэмми очень устала ждать Лиз, ей не терпелось поболтать с ней о своем славном сыне Ричарде. И поэтому она сама через некоторое время постучалась в комнату к Лиз.

И Лиз пришлось приводить себя в порядок и составлять Мэмми чудную компанию. Больничную сиделку Мэмми отпустила погулять по саду, а Лиз она подала на подносе кофе и тосты, а потом, облокотившись о стол, уселась напротив нее.

Завтракали они на улице, под навесом. Казалось, что здешние жители все двадцать четыре часа в сутки проводят на улице, до того был великолепен горный воздух.

— Ричард, конечно, сказал нам, что вы просто друзья, но вы мне так понравились, что я бы очень хотела, чтобы между вами возникло нечто большее, — без обиняков призналась непосредственная Мэмми.

Лиз подозревала, что она так скажет, а потому ничего не ответила Мэмми, а принялась увлеченно рассматривать свою чашку с кофе.

— Ричард сильный, надежный, благородный, — продолжала Мэмми, — и я говорю это вовсе не потому, что я его мать, а потому, что это действительно так. С ним вы будете как за каменной стеной. В том городе на море, где мы жили раньше, у нас случились неприятности, и нам пришлось оттуда уехать. И только благодаря Ричарду мы снова смогли встать на ноги.

— Какие неприятности? — спросила Лиз только для того, чтобы поддержать разговор.

— Мы прогорели в одном деле, — стала рассказывать Мэмми, — и вся наша недвижимость была продана с молотка. Единственное, что осталось у нас из имущества, так это любимый ярко-красный мотоцикл Ричарда, на котором он и приехал в ваш город ровно год назад. Только, чур, вы ничего не знаете, — заговорщически подмигнув, продолжила Мэмми. — Ричард не любит об этом вспоминать. Он попал в аварию, и у него даже была сломана рука, и ему очень тяжело было в первое время работать. Но ему все-таки удалось взять очень большой кредит, благодаря старым связям, и за короткое время он уже смог выплатить его обратно.

Мэмми посмотрела на Лиз, ей показалось, что Лиз хочет что-то сказать.

Но она ошиблась, Лиз продолжала молчать.

— Только ни в коем случае не рассказывайте Ричарду, что я вам обо всем этом проболталась, — еще раз попросила Мэмми, — он не любит об этом вспоминать. Ричарду удалось избежать суда, потому что это просто был несчастный случай, но он до сих пор из-за всего этого очень переживает, а эта ярко-красная развалина и сейчас стоит в нашем гараже, почему он не выбросит его на свалку, я не понимаю, только место занимает.

Лиз посмотрела на гараж в глубине сада. У входа к нему бурно рос бурьян, и на фоне ухоженного сада, цветников и газонов это было весьма примечательно.

Лиз еще не успела прийти в себя, когда с охоты вернулись Ричард и папа Том.

Ричард был очень красив в охотничьем костюме, с ружьем за плечом. Он подмигнул Лиз, глаза его так и лучились счастьем.

А папа Том очень громко возмущался тем, что Ричард упустил несколько зайцев и горную козу.

— Я не в настроении сегодня кого бы то ни было убивать, — сказал Ричард.

Он подошел к Лиз и сел возле нее на траву. Он увидел в ее дрожащих руках несколько горных цветов, которые он принес ей в комнату сегодня рано утром.

— Ты замерзла? — спросил он Лиз.

Лиз еле заметно кивнула.

Тогда Ричард сходил в дом и принес теплый плед. Он накрыл им ноги и плечи Лиз. Было видно, что он хотел хотя бы слегка прикоснуться к Лиз, к ее волосам, плечам, коленям.

Но он не стал этого делать, потому что Мэмми сидела, вывернув глаза в их сторону. Она должна была знать, когда их отношения перерастут в нечто большее.

Но Ричард не дал ей повода для длительных размышлений. Он невозмутимо сел на траву рядом с Лиз и, посмотрев в сторону Мэмми, как ни в чем не бывало, подмигнул теперь уже ей.

Мэмми тут же пришла в себя и накинулась на папу Тома.

— А почему ты сам не смог убить эту козу? — спросила она у папы Тома.

— Ну ты же знаешь, Мэмми, — опешил добрый папа Том, — мне всегда стыдно смотреть ей в глаза и убивать ее при этом.

— А вот этому зайцу тебе не стыдно было смотреть в глаза?

Мэмми показала пальцем на куцего зайца, который был привязан к папитоминому охотничьему ремню.

— Этому зайцу не стыдно, — сказал папа Том, — потому что он вообще не стал на меня смотреть, а сразу же пустился наутек. Я побежал вслед за ним и в два счета догнал. А эти проклятые козы никогда не убегают, они останавливаются и смотрят тебе прямо в глаза, как люди. Это очень тонкие психологи.