Стефани Винтер - Основной инстинкт

— Нет-нет, пожалуйста, продолжайте, мистер Дункан!

— Хорошо. Итак, мы обычно начинаем с того, что разглядываем и обнюхиваем объект нашего внимания. В нашем случае — еще и пробуем на вкус. Это делается для выявления наших ассоциаций, вызванных продуктом, выяснения того, как мы его воспринимаем и почему именно так, а не иначе. Каждый из участников процесса составляет свое независимое мнение, а затем все по очереди оглашают то, что приходит в голову. Ну, например, вот перед вами блюдо с тропическими плодами, выберем ананас. Проведите полное его тестирование и начинайте говорить, главное — не стесняйтесь. Даже если вам покажется, что то, что взбрело вам на ум, прозвучит слишком глупо, все равно говорите, здесь смеяться никто не будет, — у нас другие цели. Мы записываем все идеи и потом начинаем их сортировать. — Заметив, что Лора смотрит безучастно в пространство, Чейз осведомился на всякий случай: — Вы слушаете меня?

— Да, простите ради Бога, — смутилась девушка.

— Вам удобно?

— Да, чудесно.

— Хорошо. Давайте начнем. — Он взял со стола ломтик ананаса, понюхал, лизнул, покрутил в руках, стал разглядывать. — Сочный. Сладкий. Душистый.

Лора собралась с мыслями.

— Ммм, желтый. — Она нервно усмехнулась. — Без косточек.

— Так, хорошо, — поддержал ее Дункан, не обратив внимания на шутку. — Расслабьтесь, продолжаем.

Лора сконцентрировала все внимание на изучении янтарной дольки, прогоняя назойливые мысли по совсем другому поводу, которые так и лезли ей в голову.

— Созревший.

— Приятный, в меру жгучий, терпкий, нежный. — Он говорил так, словно декламировал поэму. — Твердый.

Лора уставилась на блюдо с другими фруктами, ощущая, как вино начинает свое волшебное действие: как оно разгоняет кровь, как теплом наливает щеки, как в нестерпимую жару постепенно погружает тело…

— Ласковый.

— Томящий… Кричащий…

Лора сделала из бокала еще глоток.

— Тяжелый, как перезревшее вино.

— Да, — тихо повторил Чейз. — И готовый.

Лора с трудом могла контролировать сбившееся дыхание. Она смотрела на бокал в руке, ощущая, как вся дрожит, словно струна под смычком музыканта…

— Живой. И теплый. Взявший силу у земли…

— …и жаркий запах лета.

— Как легкий солнечный ожег на языке.

— Как загадка…

— …полная экзотического вкуса. — Лора и не заметила, как заговорила нежным шепотом. Затемненность комнаты и тихая музыка создавали интимную атмосферу.

— Укуси его еще раз! — Он незаметно перешел на «ты».

Она облизнула губы, расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. Прилив адреналина толкал ее идти еще дальше.

— Очисти и укуси его…

— Обнаженный…

— Свободный.

— Красивый. — Его голос превратился в чарующий шепот. — Искушающий.

Лора издала еле слышный стон. Соло ударных, казалось, звучало и внутри, и вокруг нее. Она должна остановиться…

Не имея возможности противостоять волне страсти, Лора произнесла:

— Попробуй его еще раз тоже…

— Он липкий…

— Слизни сок.

— Такой сладкий.

— Я хочу еще…

— Я тоже, Лора!

Она очнулась и открыла глаза. Чейз смотрел уже не на ананас, и голод в его глазах был вызван отнюдь не созерцанием ароматных ломтиков.

Лора отодвинулась от спинки дивана и выпрямилась. Сумасшествие какое-то! Никогда в жизни она не вела себя так вызывающе, никогда не чувствовала себя столь поддавшейся искушению.

Похоже, дело близилось к интиму, но она не была к этому готова. Почему? Этого Лора сама не понимала. Ничего не могло получиться, этому был миллион причин.

Отчего бы ей не сдаться ему на милость и не гордиться собой после, как, например, делает Сильвия? Она бы всласть позабавилась с красавцем, потом отшвырнула бы его, как щенка, а он стал бы бегать за ней повсюду.

Но не такой была Лора, к ее глубочайшему сожалению, и все планы мести улетучились сами собой удивительным образом.

Хватит горячиться, пора и остыть, решила она:

— Как вы считаете, может, достаточно?

Чейз прислонился к спинке дивана, потом взял диктофон, на который записывал все, что они говорили, и выключил его.

— Да, вы правы, думаю, этого пока хватит.

— Мне кажется, это надо стереть. Бессмыслица какая-то, — девушка указала на диктофон.

Чейз молчаливо согласился, перемотал пленку, потом незаметно опять включил его и положил под диван.

— Я все-таки приглашу Карлу и Джона, и тогда мы с вами попробуем еще раз. Надеюсь, следующая попытка будет удачнее этой.

— Да, возможно. — Лора поднялась и решила направиться к выходу. Чейз тоже встал. Вдруг она остановилась и повернулась к нему по какому-то внутреннему велению, и они оба замерли в полумраке комнаты, глядя друг другу в глаза.

Но вдруг Лора ощутила, что делает что-то неправильное, и отвернулась от него. Почувствовав его руку на своем плече, она обернулась вновь.

— Лора, — обратился к ней Дункан.

— Да?

— А как мы поступим с тем, что произошло здесь сейчас?

Та встряхнула волосами и взглянула на его тень, притаившуюся на стене.

— Лучше побыстрее забыть все эти глупости.

— Почему?

— Потому что я работаю на своего отца. Думаю, ему такое развитие ситуации не понравится. И, кроме того, вся эта атмосфера — музыка, полумрак, вино, — выдает ваши намерения с головой.

— Да? — заинтересованно произнес он. — Интересно. И что же она выдает?

— А то, что вы никогда не упустите случая потешить свое тщеславие. Ведь вы не просто так выбрали для своих развлечений именно меня, а не, допустим, какую-нибудь официантку из соседнего бара. А все потому, что для вас главное — деньги, положение в обществе. Вам надо заявить о себе как можно громче и показать, что вы — владыка мира.

— Ясно. А как выглядит ваша квартира или дом? — спросил Чейз совершенно безучастно, никак не отреагировав на резкое высказывание Лоры.

— Мой дом прежде всего уютен, в нем много света, он наполнен старинной мебелью. А это значит, что я уважаю традиции своих предков и люблю стабильность во всем.

Он прищурил глаза.

— Значит, все дело в том, что у меня современная мебель, а у вас старая?

Это несколько смутило Лору: она поняла, что ляпнула что-то не то.

— Нет, я не это хотела сказать, просто я говорю, что чувствую.

— Вот что я предлагаю. — Он подошел ближе к ней. Это испугало Лору, и она обхватила себя руками. — Давайте я приду к вам как-нибудь и скажу все, что о вас думаю.

Сама виновата, расстроилась девушка. Слова Чейза звучали зло, но в тоне его голоса ясно прослеживались нотки, которые заставили его сказать это. Дело было не в злости, а во влечении, которое невозможно было скрыть.

Единственно верное, что Лора в столь непростой ситуации могла предпринять, это обворожительно улыбнуться.