Шеррил Вудс - Испытание верности

— Нет, — внезапно сказал он, оставив молнию застегнутой и Катино сердце опустившимся. Он улыбнулся ей. — Не выгляди такой разочарованной. Я просто хочу, чтобы ты была хозяйкой и была уверена в каждом шаге, который ты предпринимаешь. Если ты передумаешь, мы остановимся.

— Я не передумаю.

Он приложил палец к ее губам.

— Такое случалось раньше.

— Я знаю, но сейчас я умнее.

— Неужели? — в его тоне звучало удивление. — И когда ты успела поумнеть?

— Я поняла, что я… — она заколебалась под разгоряченным взглядом Росса. — Что ты не безразличен мне. — Мимолетное разочарование промелькнуло на ее лице.

— Ты уверена, что не пытаешься просто заполнить пустоту в твоей жизни?

— Но не так, как ты думаешь. Мне нравится заниматься любовью и я соскучилась по этому занятию, но я не чувствую себя настолько отчаявшейся, чтобы прыгнуть в любую постель, просто чтобы удовлетворить себя. Это все равно не поможет. Впоследствии я буду чувствовать себя опустошенной.

Росс слышал, что она сказала, и чего не сказала. Именно это последнее и заставило его сердце наполниться радостью, когда он провел руками по всему ее телу, как скульптор, желающий запомнить все изгибы своего шедевра. Нежный выступ груди, великолепная округлость ягодиц, гладкий плоский живот, тонкая талия и широкая округлость бедер, изысканная линия ног, затем опять снова, чувствуя ее дрожь, по мере того как прикосновения становились более интимными. Ее кожа пылала, ее глаза, сначала осторожные и уязвимые, потемнели от пламени страсти и поощряли его прикосновения.

Он снял ее футболку, и его взгляд оказался притянутым к ее грудям, наполнявших кружевные чашечки лифчика. Его пальцы прошлись вдоль края кружева, остановились на верхушках ее грудей и двинулись дальше. Он намеревался дразнить и пытать, а также продвигаться медленно, давая ей время приспособиться к ощущениям.

Катя, должно быть, почувствовала его осторожность, так как стала более смелой. Ее губы были везде — на его шее, лбу, губах, груди, не останавливаясь ни перед чем, и этим совершенно лишали его защиты.

С внезапной настойчивостью он стащил с нее джинсы, потом помог ей сделать то же самое с его одеждой. Он привлек ее к себе, чтобы насладиться моментом, когда их тела соприкоснулись с головы до ног, прикосновением изысканно теплым и нежным. Затем Катина нога обвилась вокруг его бедра, прижимая ее тело к нему, требуя завершения осторожности и невинности и начала страсти.

Возбуждение возросло до лихорадочной интенсивности, когда Катя отдалась ему, предлагая свое тело, подав бедра по направлению к нему, ища его, когда она прошептала его имя и умоляла его любить ее. Росс распростерся над нею, пристально смотря в ее глаза, которые стали горящими и требовательными.

— Теперь, Росс, теперь. Люби меня сейчас.

Он нежно опустился, хотя знал, что она желала яростного соединения. Он должен был показать ей, что то, что началось с любовью и нежностью, может закончиться страстью и экстазом. Он медленно вошел в нее, затем вышел и вошел снова. Каждый раз, когда они сходились, ее глаза расширялись от удивления и радости. Было только чувство и изысканная напряженность, за которой последовал разноцветный взрыв и радостное освобождение, которое вернуло их с небес и оставило вспотевшими, усталыми и удовлетворенными.

Катя не позволяла Россу покинуть ее: — Останься со мной.

— Я слишком тяжелый.

— Нет. Мне нужно чувствовать тебя. Мне нужно знать, что все это наяву, а не в прекрасной мечте.

Он стер поцелуем влагу с ее щеки. Пот или слеза?

— С тобой все в порядке, любимая Катя?

— Да, все хорошо, — она прижалась плотнее к нему.

Она чувствовала себя отлично. Превосходно. Дженифер и Мэгги были правы. Она обнаружила, что Росс имел все, что ей было нужно, все, что она могла бы хотеть. В его руках она нашла неожиданное, почувствовала непревзойденное возбуждение, зашла дальше своих самых смелых мечтаний. Она переживала это и раньше, но за все ее годы брака она никогда не ощущала себя столь наполненной, никогда не переживала таких ярких ощущений, ни разу не узнала, что значит по-настоящему почувствовать сильнейший экстаз. Она переживала все это в фантазиях, но судьба вмешалась и предоставила ей больше, чем мнимую реальность.

Той ночью они занимались любовью еще много раз, и каждый раз это случалось так же яростно и захватывающе, как в первый. К утру они оставили все мысли о поездке в Викторию. Воскресное утро они провели, угощая друг друга кусочками яичницы и тостов, намазанных мармеладом, смеясь над комиксами, споря о политике и, в конце концов, снова занимаясь любовью.

Воспоминания об этих восхитительно приятных выходных преследовали Катю всю следующую неделю. Так должно было бы продолжаться и дальше.

Но пришла почта.

«Моя любимая прелестница!

Внезапно у меня появились сомнения. В течение последних недель, мне кажется, я полностью узнал тебя по твоим откровенным письмам. Ты — захватывающая женщина, которая может сделать мужчину очарованным навеки. Но, несмотря на это, я чувствую двойственность переживаний в тебе, которая беспокоит меня. Мне кажется, что я тебя теряю. Есть так много, что я хотел бы сказать тебе, но мне нужно получить знак, прежде чем я заговорю. Если ты еще не связана с другим человеком, давай встретимся у основания „Космической Иглы“ в пятницу в шесть».

Дождь шел уже пять дней, когда было получено это письмо. Небо было бесконечно серое и давящее, а упорно держащийся туман пропитал все сыростью.

Мысли Кати были далеко от «Чандлер Электроникс» еще до прибытия почты. Она думала о Россе, который уехал на три дня в Лос-Анджелес и который, возможно, сейчас жарится на солнечном пляже. Катя испытала отвращение к себе за такие мысли. Она прекрасно знала, что он проводит время на деловых встречах. Он звонил ей каждый вечер, спрашивая, как прошел ее день, и рассказывая о своем.

Росс, очевидно, не верил в роман на расстоянии. Его звонки были короткие, деловые, совсем не то, что разговоры шепотом по ночам. Прошло только несколько недель, а она уже привыкла к этим разговорам, когда Лиза оставалась у знакомых, и они могли провести целую ночь в объятиях друг друга.

На прошлой неделе, однако, он казался каким-то рассеянным и не был таким заботливым, как в начале их романа. Она попробовала объясниться, но он сказал, что ничего не изменилось.

В результате отвратительной погоды и странного настроения Росса Катя почувствовала себя одинокой и беспокойной. Что бы улучшить свое настроение, она готова была нарушить монотонное течение жизни. Это последнее письмо как будто было послано специально для этого. Ее руки буквально дрожали, когда она дочитывала его. После нескольких недель интенсивного обмена информацией этот таинственный человек хотел встретиться с ней. Ею овладело искушение, за которым последовало колебание. Что ей следовало делать? Что, черт возьми?