Шерил Вудс - Так будет всегда

Но после, лежа в объятиях уснувшего Кевина, Джессика вдруг ощутила необъяснимый страх. Она не могла отделаться от него, как ни старалась.

В один прекрасный момент они покинут эту постель и вернутся в реальный мир. Сможет ли тогда магия последних двенадцати часов противостоять трудностям, которые им, конечно, предстоят? Она не сможет пережить, если откроется, что Кевин просто использует ее из-за «Логан Консептс». То, что ему это было бы нужно, противоречило логике, но он не был единственным мужчиной, пробующим подобную тактику. Первым был Тодд, нанесший наибольший удар, но были и другие — по мере роста ее успеха. Правда, в последние годы ни одному не удалось одурачить ее, потому что она просто выстроила укрытие, защищающее ее от такого вероломства.

Веря в искренность Кевина, она не чувствовала, что рискует, но перед ней маячила еще одна угроза. Сможет ли она на самом деле, как пыталась убедить себя, смириться, если Кевин уйдет из ее жизни с такой же легкостью, с какой появился? А он рано или поздно уйдет. Она была в этом уверена. Против них была статистика: молодые мужчины не остаются с женщинами, которые старше их. Во всяком случае, навсегда. Это может случиться не через неделю, месяц или даже год, но страстная влюбленность пройдет, и он покинет ее. А когда это случится, она будет в отчаянии, как это было тогда, когда кончился ее брак.

Защитить себя от такой случайности она могла только одним способом: надо уйти первой. Если это неизбежный конец, он должен произойти на ее условиях и пройти быстро, пока его власть над ней не стала сильнее. Бог знает, как это случилось, но он уже значил для нее гораздо больше, чем кто-либо в ее жизни.

Она тихо выскользнула из его объятий и, остановившись у кровати, бросила последний пристальный взгляд на загорелые черты его лица, темную бахрому ресниц, в которых играло солнце, взъерошенные золотые волосы, чувственный рот. Грустно вздохнув, она решительно вышла, заранее настраивая себя на расставание, которое, как ни уговаривала она себя, неизбежно. К тому времени, когда проснулся Кевин, она приняла душ, оделась для работы и сидела в кухне за столом с чашкой кофе и утренней газетой.

Хотя Джессика казалась спокойной и обстановка была нормальная, Кевин, со свойственной ему проницательностью, заметил, что к кофе она не притронулась. Газета была не раскрыта, и он заподозрил, что она не прочла даже первую полосу. С необъяснимым трудом он отбросил свои сомнения, решительно не придавая им значения.

Он подошел к ней сзади, обвил руками и стиснул в объятиях, легко лаская ее груди. Он покрыл ее шею нежными поцелуями, затем подошел к плите и налил себе чашку кофе.

— Почему ты от меня сбежала? — спросил он, садясь напротив, одетый только в джинсы. — Я хотел проснуться и увидеть тебя рядом.

— Если бы я была рядом, когда ты проснулся, мы бы с тобой так никогда и не начали бы работать, — ответила она легкомысленно, стараясь унять свой пульс, бешено заколотившийся при виде его голой груди.

— Точно, — ответил он с порочным блеском в глазах.

— Что ж, может быть, ты и можешь целый день валяться в постели… — начала она.

— Я совсем не собирался валяться в постели, — возразил он.

Она расплылась в улыбке, несмотря на неотступную боль в сердце.

— Я знаю, о чем ты говоришь, мистер Лоуренс. Похоже, у тебя неиссякаемый запас энергии.

— Так ты берешь назад свои пренебрежительная замечания? Или мне вернуться сюда вечером и представить новые доказательства?

— Беру свои слова назад, — согласилась она.

— А как насчет сегодняшнего вечера?

— Тебе ничего не надо мне доказывать.

Он странно посмотрел на нее. Вдруг напряженность, которую он почувствовал в воздухе, когда входил в кухню, начала приобретать смысл. Она снова его отталкивает.

— Почему у меня такое чувство, что ты не хочешь меня сегодня видеть у себя? — спросил он медленно.

Она сделала глубокий вдох и нагло солгала:

— Не то, чтобы я не хотела тебя видеть. У меня просто другие планы на сегодня.

— Понятно, — сказал он с явной прохладой в голосе. — А завтра?

— Прости. Я тоже занята.

Он сердито нахмурился, и в голубых глазах появилось бешенство.

— Джессика, какого черта? Это что для тебя — приключение на одну ночь? Я не думал, что ты такая.

— Я не такая, — возразила она, избегая смотреть в его разъяренные глаза.

— Тогда тебе лучше объясниться, — приказал он резко, ругаясь про себя, что не позволит ей так с ним поступать. С ними.

Пряча свое мучение под наносной яростью, она взбрыкнула:

— Это ты до безумия боишься всяких объяснений. Почему ты вдруг решил, что я должна это делать?

— Потому что я решил, что прошлая ночь была особенной для нас обоих, но ты, похоже, не собираешься больше ее повторять. Возможно, я слишком себя переоцениваю, но я не думаю, что твое отношение вызвано тем, что ты осталась неудовлетворенной своими ощущениями.

— Конечно, нет.

— Тогда что же? — настаивал он.

Мгновение, показавшееся вечностью, она спорила сама с собой. Сказать Кевину правду — это разоблачить свою уязвимость, но, наверное, это надо было все-таки сделать. Возможно, он не влюблен в нее, но, насколько она понимала, он был с ней честен с самой первой встречи. Он ничего не скрывал от нее.

— Кевин, между нами ничего не получится. На долгое время. Прошлая ночь была совершенно особенная, но это была всего одна ночь. Если мы будем пытаться продлить ее, будет только тяжелее, когда все кончится.

Он уставился на нее в изумлении, затем выпалил:

— С каких пор ты стала прорицательницей? У тебя что, где-то здесь спрятан хрустальный шарик?

— Не надо иметь хрустального шарика, чтобы видеть, что мужчина твоего возраста и женщина моего — не пара. Наши друзья решат, что мы не в своем уме, и все остальные…

— Пошли они к черту, все остальные, — горько выругался он. — Что касается наших друзей, я верю, что мои, по крайней мере, поймут меня. Раз так случилось, что я влюбился в тебя, они нас благословят, хотя и это мне безразлично.

Джессика затаила дыхание от его несокрушимого тона.

— Если бы ты был в меня влюблен, ты, возможно, был бы прав. Но у нас речь идет о простой любовной интрижке, и, поверь мне, мы просто можем выставить себя на посмешище.

— Это ты говоришь «простая любовная интрижка», — ответил он едко, — но я имею в виду совсем другое. Черт тебя возьми, Джессика, я тебя люблю. — Затем, как бы удивившись собственным словам, он добавил — Черт, я почти влюблен в тебя.

Джессика была ошарашена его словами, но она понимала, что он сказал их в порыве отчаяния, под горячую руку.

— Нет, Кевин. Не говори так, — умоляла она. Ей было слишком больно слышать от него такие слова и знать, что это неправда. Несмотря на то что ей говорил Джерри, она знала, что любовь не случается в одночасье. При холодном свете дня она вновь обрела способность оценить свои чувства и страсть, которая овладела ими, как просто переизбыток гормонов, столкнувшихся во взрывной гармонии. Даже если здесь и был элемент любви, ей бы никогда не удалось уцелеть из-за разницы в возрасте и всего, что из этого вытекает. Кевин тоже обнаружит эту пропасть.