Инга Деккер - Бухта радости

— С-спасибо, — заикаясь, поблагодарила ее Алберта. — Ты вообще-то хорошо себя чувствуешь, Гло?

— Как никогда. Постарайся питаться, как следует. Зайди к пекарю. Он, как я слышала, испек сегодня отличный диетический ореховый хлеб. В нем масса витаминов и минералов. Обязательно попробуй. Как раз то, что доктор прописал.

Что-то подруга моя смотрит на меня с тревогой, размышляла Алберта. Может, Гло догадывается о моем разбитом сердце и пытается помочь мне пережить случившееся? Все же Глория всегда приходила мне на помощь и в другие трудные времена. Однако, она никогда не вела себя подобным образом.

И Алберта взяла фрукты, да и диетический хлеб, который пекарь просто навязал ей, и вернулась домой. Братья и Гвен наведались к ней дважды за день. Один раз заехал Лушиан Бредбери. Просто хотели поприветствовать тебя, уверяли все. Интересно насколько их слова соответствуют истине?

Алберта пыталась заснуть, но дважды — в промежутках между кормлениями дочки — ей это не удавалось, поскольку ее обуревали волнующие грезы. Она целовала и снова укладывала дочку, закрывала глаза, и тут же в ее воображении возникало видение Лоренса.

Алберта вся вытягивалась в попытке прикоснуться к нему, но ее рука проходила насквозь. И она просыпалась и убеждалась в его отсутствии.

— Проклятье, Джонсон! — восклицала она, пока слезы ручьями текли по ее щекам. — Не следовало тебе так влюбляться. Ты знала, какой он необыкновенный человек, не такой как все, что он вполне преуспеет в том, что прежде по-настоящему не удавалось ни одному из твоих мужиков, и разобьет тебе сердце. Знала и не смогла сдержаться.

После долгих часов бессонницы Алберта наконец заснула, но только на один час — пришло время кормить дочурку.

— Все хорошо, моя сладенькая, — ворковала Алберта, стараясь убедить Мэри Луизу и себя в том, что вдвоем им даже лучше, чем можно было бы предположить.

Рано утром позвонили в дверь. На пороге стоял местный строитель Николас Билдингс.

— Привет, Берти, — широко улыбнулся он. — Помнишь тот супчик, что ты готовила для моей половины, когда она разболелась прошлой зимой?

Алберта удивленно посмотрела на него, стараясь одновременно забыть о собственном горе.

— Вроде помню. Кажется, ячневый суп с овощами? Тесс нужен рецепт?

— Гм… Да-да. Конечно, нужен. Но, вообще-то, дело не в том. Правда, суп ей очень понравился. Ну очень. Это было здорово, а ей было совсем не сладко тогда. Ты еще и посидела с ней целый час, пока она кушала суп, приходила в себя. Вот, мы… это… решили сделать тебе приятное. Я подумал, почему бы не заскочить к тебе. Сейчас, когда у тебя маленькая дочка, тебе не помешало бы помещение побольше. Может, пристройку сделаем? У меня с собой и чертежи есть. Сделал их сегодня с утра.

— Я прошу прощения…

— Маленькую такую пристройку? — Ник густо покраснел. — Для тебя и твоей крохи. Игровую комнату? Да, она будет в самый раз. Вот, посмотри сама.

Алберта взглянула на нечто похожее на проект пристройки к ее домику.

— Ник, я даже не знаю…

— Ага, и не надо. Тебе и не надо ничего знать. И никакой оплаты я не возьму. Это в счет супчика. И многого другого, что ты сделала хорошего за все эти годы. Мы просто поможем тебе в том, в чем у тебя есть нужда. Посмотри-ка план. Убедись, что в нем ничего не нужно менять. Мы уж расстараемся сделать все красиво. Я уже переговорил с городским начальством. С разрешением проблем не будет.

Как только Николас ушел, Алберта тяжело опустилась в кресло.

— Что вообще происходит? — спросила она стену напротив.

Стена не ответила, но в тот же день ее посетили Эстер Гиллер и Уилборны, пожелавшие убедиться, что у нее все в порядке. Заезжали и братья, и Гвен. Глория привезла фрукты, диетический хлеб и свежее молоко.

В ту ночь Алберта заснула на диване, который был меньше кровати и на котором она не чувствовала себя такой одинокой, а ведь до того проспала долгие годы в одной и той же кровати.

— Здравствуй, ангелочек, — обращался к ней Лоренс в ее снах. У тебя, надеюсь, все хорошо?

— Я страшно скучаю по тебе, — рыдая, отвечала она.

— Ну-ну, — нежно говорил он, смахивая кончиками пальцев слезы с ее щек. — Ну пожалуйста, не плачь из-за меня.

Но не плакать она не могла, и собственные слезы будили ее.

Когда проснулась Мэри Луиза, Алберта вытерла слезы, не желая подвергать свою малютку нежелательному стрессу. Может, и ей не хватает Лоренса, размышляла Алберта. Он ведь держал новорожденную в руках, улыбался ей с благоговением, как если бы она была самым прекрасным существом на свете.

Ночь тянулась бесконечно. Единственное утешение — ее детка рядом. Алберта говорила с Мэри и напевала ей песенки всякий раз, когда та просыпалась.

Сама же даже не задремала. Если она заснет, то обязательно увидит во сне Лоренса. Просыпаться же без него — сплошная мука.

Может быть, завтра станет полегче?

На следующий день приехал грузовичок, нагруженный под завязку пеленками и всякой детской одеждой. В сопроводительной записке Уилборны объяснили свой поступок вполне бесхитростно: Алберта — такая чудесная женщина. Но ведь Уилборны вручили ей свой подарок в день родов.

В тот же день братья и Гвен навестили ее трижды. Сделали ей замечание по поводу темных кругов под глазами. Заезжали также Чарли и Симеон Прат, предлагали позаботиться обо всех ее делах.

Происходит что-то весьма странное, просто не могла не задуматься Алберта, опускаясь в кресло после ухода последнего посетителя. Все эти люди постоянно навещают меня; их подарки свидетельствуют, что все они любят меня. В этом я не сомневаюсь ни капельки. Я же знаю их с детства. Они демонстрируют свою любовь в свойственной им непритязательной манере. Я просто не привыкла к подобным проявлениям доброты. Разве что со стороны одного человека. Одного мужчины, по которому мое сердце болит так сильно, что я едва могу дышать, есть, вообще делать что-либо.

Он продолжает одаривать меня, как одаривает многих других, и я не могу не благодарить его за заботу.

— Проклятье! Мэри Луиза, не желаю я его даров! Не хочу, чтобы он относился ко мне как ко всем остальным!

Следовало бы сказать ему об этом. Но если бы я имела возможность поговорить с ним прямо сейчас, я забыла бы обо всем и стала бы умолять его о любви.

Алберта спрятала телефон под подушку, дабы не поддаться искушению. Снова легла и постаралась лежать неподвижно, заставляя себя даже не думать о том, чтобы позвонить Лоренсу.

Я умираю или по крайней мере настолько близок к смерти, насколько может быть близок к ней человек внешне вполне здоровый, размышлял Лоренс.

А все потому, что я не могу видеть Берти, не могу находиться рядом с ней, постоянно убеждаясь, что с ней все в порядке. Неутешительны и новости, которые мне сообщают по телефону ее братья и друзья. Во всяком случае, недостаточно утешительны.