Наталия Ипатова - Два спутника для Марии

Вылетев, сломя голову, за ворота, Рэм Конахан оборвал пылающий рукав, стряхнул с волос и гривы Ройча искры, бросил на город, на жуткое, грозное дело рук своих отчаянно веселый взгляд и промчался мимо стойбища орды, молясь без слов лишь о том, чтобы ни одна пущенная вслед стрела не задела благородного Ройча. Через час бешеной скачки он спрыгнул наземь и, затаив дыхание, прислушался. Ничего, кроме нетерпеливо переступающего с ноги на ногу коня да бешеного биения собственной крови в висках. Погони не было. Он сел и засмеялся. Потом замолчал. Нервное возбуждение начало оставлять его, он почувствовал первые признаки реакции — мелкую дрожь в плечах и ногах. Появилась сильная боль от незамеченных прежде ожогов.

— Ну, Ройч, чертяка, вытащил, — сказал он, потрепав жеребца.

— Поехали-ка теперь потихоньку. Поищем водички, ты попьешь, а я умоюсь. Нас, глядишь, заждались, а?

Ройч пошевелил ушами, согласно покивал, подошел к хозяину и подставил ему левый бок.

— Знаешь, старый мерин, — сказал ему Рэм, — сдается мне, ты дешево мне обошелся.

— Эй вы там, в пещере!

Джек и Мария выскочили на этот искрящийся смехом голос. Уже рассветало. Спотыкающийся на каждом шагу Рэм поднимался в гору, волоча за собой за поводья едва передвигающего ноги Ройча.

— Боже! — воскликнула Мария, но голос перехватило, и с губ сорвался только чуть слышный шепот.

Рэм ввалился в пещеру.

— Вода есть?

Джек сунул ему фляжку.

— Ф-фу! — Рэм откинулся спиной на стену. — А покрепче ты ничего не заначил? Ей-богу, я заслужил.

Джек развел руками.

— Рэм, ты как из печки, — вздохнула девушка.

— Честное слово, я умывался.

— У тебя волосы опалены, Конахан, и рукав сгорел.

— Ой! Не трогайте, больно…

— Джек, разжигай огонь, — распорядилась Мария.

— Нет, только не огонь… Мне сегодня уже было жарко.

— Ты хорошо сделал свое дело, Рэм. Сейчас я собираюсь хорошо сделать свое. Сиди, пожалуйста, и не дергайся.

— А поесть мне дадут?

— Дадут, уймись.

— Мария, утоли мое любопытство… Откуда у тебя перевязочный материал?

Мария ловко бинтовала его обожженое плечо.

— На всякий случай я сохранила нижнюю юбку. Мало ли… Вот и пригодилась.

Рэм изловчился, поймал ее руку и поцеловал.

— Мария, ты прекрасна, как звезда, добра, как ангел, и умна, как… Ну, в общем, как никто в вашей семье. Единственное, что никак тебе не подходит — это фамилия. Ну да это дело поправимое.

— Отойди от него, Мария, — попросил Джек. — Он, похоже, пьян.

Через две минуты Рэм уже крепко и беспробудно спал. Ройч в отведенном ему закутке обнюхивал тайских лошадок.

В разбитой на скорую руку юрте невысокий полный человек принимал доклады начальников своих интендантских отрядов. Пятнадцать лет назад, когда он еще не был ханом, жизнь его была интереснее, живот — меньше, а женщины гарема — более пылки. Зато теперь у него была власть. Он считал себя культурным человеком. Он умел сдерживать приступы гнева, во время которых его советники, помнившие еще его отца, сжимались от страха, понимая, что быстро останется ни с кем, если будет казнить направо и налево. Но сейчас был такой момент, что выдержка давалась ему с большим трудом. Глаза его от бешенства стали почти невидимы на полном лице.

— То же, что и в Крисборо! Опять ни крошки еды, ни соломинки фуража, ни крупинки гремучего порошка! Сколько людей мы потеряли?

— Не менее десяти сотен, мой хан, — прошептал докладчик.

— Они выжигают наш путь! И безмерно плохо не то, что они это делают — я сам поступал бы так же, а то, что это им удается. Все города заминированы, и их взрывают тогда, когда мы входим в них. Одна и та же тактика, одна и та же рука. Что мы будем есть через неделю? Оторванные взрывом конечности наших убитых? Если у них есть те, кто взрывает города, почему у нас не найдется никого, чтобы предупредить эти диверсии? Схватили ли вы хоть кого-нибудь?

— Люди видели высокого рыжего человека, облаченного в пламя, верхом на адском жеребце. Они говорят, схватить его невозможно.

— Что за чушь? Если он человек, его можно убить!

— Да, если он — человек, о великий хан.

— Кем же еще он может быть, служа нашим врагам?

Допрашиваемый сотник встал на колени и коснулся бритой головой узорчатого ковра, на котором восседал хан.

— Люди говорят, сам бог огня Роласан ликует на развалинах городов.

Почти незаметным движением хан погладил свою жидкую бородку.

— Почему наш бог помогает неверным?

— Лукав бог Роласан, о великий хан. Он коварен и вероломен. Люди стреляли в него — стрелы проходили насквозь, не причиняя вреда ни ему, ни коню. Это бог, о великий хан.

— Ну что ж. Если он бог, мы не сможем повредить ему, и больше, чем сейчас, он на нас не разгневается. А если он все-таки человек? — хан обвел замерших в трепете приближенных тем взглядом, который, как он знал, мог вызвать у слабонервных разрыв сердца.

— Я хочу этого коня, — сказал он веско. — Невредимым. И этого… бога. Живым. Если он не бог, то дыба придумана для таких, как он. Тот, кто приволокет его на аркане, станет из простых — сотником, из сотников — тысячником. Его женщины будут носить золото в волосах.

Движением руки он отпустил людей.

— Это не бог, — усмехнулся он им вслед. — Не думаю, чтобы наш беспечный бог руководствовался стратегическими соображениями. Нет… На этого бога работает много людей. Это большая работа — заминировать город. Это не бог… Это всего лишь храбрец. И если мы хотим идти дальше, он должен умереть. Моя армия должна есть.

— Итак, впереди Арсан, — констатировал Рэм, через шесть часов уже покачивающийся в седле. — Надо поспешить. Не найдя в Вейсе пищи и фуража, они скорым маршем двинутся дальше. Каждый новый день приближает их к голоду.

— А тебе не кажется, что в Арсане тайсы будут умнее? Дважды они наступали на одни и те же грабли, но вряд ли они сделают это в третий раз. Вероятно, там они уже будут тебя ждать. Хорошо бы тебе придумать для них что-нибудь новенькое.

— Может, ты знаешь, как двумя способами взорвать город?

— У тебя есть дублер?

Рэм задумался.

— Понятия не имею, — сказал он наконец. — И это разумно. Я ничего не смогу сказать под пыткой.

— Я просто подумал… Ты ведь мог погибнуть еще в Крисборо. То, что ты вышел из Вейса — уже чудо. Уверяю тебя, в Арсане тебя не ждут. И… извини, Конахан, живым тебе оттуда не выйти.

Рэм поднял на него глаза. После той веселой ночи в Вейсе под ними обнаружились темные круги.

— Это и затевалось как игра для смертника. Разве ты не понял?

— Да я-то понял. Объясни, будь человеком, это Марии.

— Да пошел ты… — огрызнулся Рэм. — Ну, посуди сам, мне поручено дело. Что, мне обойти Арсан в надежде на мифического дублера?