Хелен Бьянчин - Идеальный брак?

Габби открыла дверцу и вышла из машины, с трудом сдержав порыв пригладить волосы вдруг задрожавшими пальцами. «Это обычный вечер, просто один из множества вечеров, когда необходимо болтать и улыбаться и притворяться, что все в моем мире отлично», — сказала она себе.

«У меня хватит опыта», — повторяла она, идя рядом с Бенетом ко входу.

Войдя в вестибюль, Габби сразу заметила, что публика собралась достаточно разношерстная. Владелец галереи с энтузиазмом приветствовал Николсов. Его экстравагантные манеры были такой же частью образа, как и яркий, вычурный стиль одежды и изобилие драгоценностей. Десять лет ушло у Леона, чтобы создать и этот образ, и постоянную клиентуру, зато его усилия увенчались потрясающим успехом. Городская элита считала для себя честью посещать вернисажи Леона по специальным приглашениям.

— Дорогие мои, как поживаем?

Габби смиренно выдержала поцелуи галерейщика и улыбнулась проницательным глазам, с восторгом смотревшим на нее.

— Прекрасно, Леон, мерси, — тихо ответила она.

Родившийся в Италии, Лео, обнаружив, что его предки бежали из Франции во время революции, всячески подчеркивал свои французские корни.

— Счастлив это слышать. — Леон энергично пожал руку Бенета. — Вы увидите сегодня потрясающие вещи и, уверен, по меньшей мере, одной заинтересуетесь. Я сам покажу вам ее. Но сначала шампанское. — Взмахом руки Леон привлек внимание официанта, взял с подноса два бокала и подозвал официантку с закусками. — Белуга, копченый лосось, анчоусы.

Габби выбрала тонкую вафлю с копченым лососем, искусно украшенную сливочным сыром.

— Изумительно. Франц превзошел сам себя.

— Благодарю, дорогая, — ласково сказал Леон. — Теперь общайтесь. Вы почти всех здесь знаете. Позже я присоединюсь к вам.

Габби остро ощущала интерес публики к себе и Бенету. Пришло время улыбаться направо и налево. С врожденным обаянием она приветствовала одного знакомого за другим, останавливалась поболтать, затем двигалась дальше.

Когда появится Джеймс с Моникой на одной руке и Аннабел на другой? Через десять минут? Пятнадцать?

Двадцать! Габби перехватила взгляд отца, улыбнулась в ответ на его улыбку и ждала, пока он проберется сквозь толпу гостей.

— Здравствуй, дорогая. — Джеймс стиснул ее руку и повернулся к зятю: — Рад встрече, Бенет.

Габби, Моника и Аннабел обменялись воздушными поцелуями.

От Аннабел исходил тонкий аромат дорогих духов, еле заметный, чего нельзя было сказать о ее наряде. Черное платье как вторая кожа облегало грудь, подчеркивая отсутствие бюстгальтера, а юбка заканчивалась, почти не успев начаться, балансируя на грани неприличия.

В зале не было ни одного полнокровного мужчины, глаза которого не вспыхнули бы при виде безупречного произведения природы. Ни одна из присутствующих женщин не оставила без внимания этот интерес, как и не смогла подавить тревогу при виде тигрицы, вышедшей на охоту.

Габби могла бы их всех успокоить: цель этой охоты — Бенет, а жертва — она, Габби.

— Вам уже что-нибудь приглянулось?

Любому услышавшему этот вопрос он показался бы абсолютно искренним. Габби, более чуткая, уловила в тоне Аннабел выпад и повернулась за помощью к Бенету.

— Да. Один-два экспоната вызвали мой интерес.

— Ты собираешься покупать? — поинтересовалась Моника, явно заинтригованная.

— Возможно, — удовлетворил Бенет ее любопытство.

Габби подумала: «Знает ли Джеймс о махинациях приемной дочери и ее тайном сговоре с его женой? Вряд ли».

— Бенет, ты просто обязан показать их мне, — обольстительно промурлыкала Аннабел.

Габби ужасно захотелось ее ударить. На какую-то долю секунды она мысленно увидела эту сцену и ощутила радость победы.

— Номера пять и тридцать семь, — сказал Бенет.

— Габби, почему бы тебе не показать Монике и Аннабел эти вещи? — предложил Джеймс. — Мне нужно кое-что обсудить с Бенетом.

О Господи! Неужели отец не понимает, что бросает ее на съедение львам?

— Пусть девочки посмотрят одни, — нежно проворковала Моника. — Мне необходимо переговорить с Бертрис Остермен.

Как удачно подвернулась эта светская матрона! Габби натянуто улыбнулась Аннабел:

— Пойдем?

Две минуты и двадцать шагов понадобилось, чтобы достичь первой картины, выбранной Бе-нетом.

— Авангард, — объявила Габби. — Но, безусловно, оживит одну из стен офиса.

— Хватит трепаться, Габби. Эти так называемые произведения искусства — хлам.

— Но стимулируют светскую жизнь, ты не согласна?

— Моника приехала продемонстрировать себя, и…

— И ты тоже, — тихо прервала ее Габби.

— Бенету. — (Габби чуть не задохнулась от возмущения, но ничем не выдала себя.) — Разве ты сомневалась, дорогая?

— Ничего другого я и не ожидала.

— Тогда мы прекрасно понимаем друг друга.

Габби показала рукой на ряд картин.

— Может, притворимся, что рассматриваем экспонаты? — Она выдавила соответствующую обстановке улыбку. — Приличная тема для разговора.

«Аннабел — превосходная актриса. Никто из присутствующих и не догадывается, как она ненавидит меня, — подумала Габби. — А я ненавижу притворство!»

Минут пятнадцать они слонялись по залу, останавливались перед картинами, обсуждая их, затем присоединились к Джеймсу и Бенету. Моники нигде не было видно.

— Прекрасный выбор у Бенета, — хрипловато-сексуальным голосом похвалила Аннабел. — Но есть еще одна статуэтка, она прекрасно смотрелась бы в углу твоего кабинета. Ты просто должен ее увидеть. — Она повернулась к Габби: — Очень эффектно, ты согласна, дорогая?

— Эффектно, — согласилась Габби, беря с подноса бокал шампанского. Поднесла его к губам, сделала глоток и только тогда осмелилась поднять взгляд на мужа. Бенет задумчиво смотрел на нее, и лишь в глубине его глаз мелькали какие-то искорки. Он забавляется, черт его побери!

— Тогда действительно придется взглянуть.

— Дорогая, поболтай с Джеймсом, пока я покажу Бенету статуэтку.

Аннабел увлекла Бенета в другой конец зала, и Габби мысленно зааплодировала прекрасно проведенному маневру.

— Она стала очень привлекательной, — тихо сказал Джеймс, и Габби наклонила голову.

— Очень привлекательной, — торжественно согласилась она.

— И делает невероятно успешную карьеру.

— Да. — Габби сделала еще глоток шампанского и заставила себя не смотреть в ту сторону, куда Аннабел утащила Бенета.

— Я просмотрел твои цифры. Превосходно!

— Спасибо, — искренне обрадовалась Габби.

— Ты унаследовала целеустремленность своей матери, ее честность и чистоту и чувство стиля, — нежно сказал Джеймс. — Габби, я очень горжусь тобой. И твоими достижениями.

Она чмокнула отца в щеку.