Хелен Бьянчин - Идеальный брак?

— Габби, ты хочешь остаться на вечеринку? — через несколько минут спросил Бенет.

— Полагаю, ты уже вручил Леону чек, достаточно внушительный, чтобы смягчить сожаления по поводу нашего отсутствия? — Слова легко слетели с ее улыбающихся губ.

— Экспонаты пять и тридцать семь плюс статуэтка, понравившаяся Аннабел.

Габби показалось, что ей в живот воткнули кинжал и с силой повернули.

— Подарок Джеймсу, — добавил Бенет.

Она мысленно сжалась под его взглядом, не зная точно, как интерпретировать его слова и вообще есть ли в них скрытый намек.

— Я уверена, он оценит твой широкий жест.

— Ты не ответила на мой вопрос, — ласково напомнил Бенет.

— Джеймс, Моника и Аннабел остаются.

Удивительно, как спокойно прозвучал ее голос, не менее удивительно, что ей удается сохранять видимость хладнокровия. Хотя почему она удивляется? Ведь у нее за плечами большой опыт.

Веселая улыбка изогнула губы Бенета.

— Я не подозревал, что наши планы определяются их присутствием или отсутствием, — с обманчивой кротостью заметил он.

Не определяются, но она еще не простила ему, что он так легко позволил Аннабел утащить себя… и так надолго. Габби пожала плечами, что Бенет мог истолковать так, как ему угодно.

— Если хочешь уйти…

— Надеюсь, вы не уходите? — подлетела к ним Моника, и Габби подумала, не научилась ли мачеха читать по губам. — Леон очень огорчится, если вы пропустите его вечеринку.

— Головная боль, — на ходу придумал Бенет.

Моника с подозрением взглянула на Габби.

— О, дорогая, в самом деле?

Аннабел надулась и устремила испепеляющий взгляд на Бенета.

— Жаль заканчивать вечер так рано. Может, Габби не станет возражать, если ты отвезешь ее домой и вернешься?

Бенет улыбался, но улыбка не достигала его глаз.

— Это я страдаю, — сообщил он, окинув Габби намеренно жадным взглядом, не оставляющим никаких сомнений в природе его страданий.

Выражение лица Моники не изменилось, на лице Джеймса не дрогнул ни один мускул, хотя Габби показалось, что, его глаза повеселели. И только Аннабел бросила на Габби короткий свирепый взгляд, затем, спохватившись, замаскировала его легкой улыбкой.

— Желаю поразвлечься, — прошептала она, погладив руку Бенета кончиками хищных пальцев с длинными яркими ногтями.

Габби почувствовала, как жар приливает к ее щекам, и взмолилась, чтобы лицо не вспыхнуло румянцем. Бенет вежливо произнес необходимые слова прощания, подхватил ее под руку и повел через зал к Леону, разглагольствующему перед покорной публикой.

— О, дорогие мои, вы уходите?

— Ты не возражаешь?

— Я счастлив, что вы смогли прийти. — Широта улыбки Леона уступала лишь щедрости суммы на чеке, находящемся в бумажнике Бенета.

Габби подождала, пока Бенет выведет «ягуар» с частной стоянки на шоссе, и бросилась в словесную атаку:

— Это было непростительно!

— Что именно ты нашла непростительным? — лениво протянул Бенет.

Габби захотелось избить его. Не словами, а по-настоящему. Но вместо этого она стиснула зубы и молчала, пока они не поставили машину в гараж и не вошли в дом.

— Кофе? — спросил Бенет, вновь включая охранную сигнализацию.

— Нет, — процедила Габби, гневно глядя на приближающегося мужа.

Он не сделал попытки коснуться ее, и она решительно расправила плечи.

— Какие мы сердитые, — лениво констатировал он.

— А чего ты ожидал?

— Ну, может, немного благодарности за обеспечение своевременного бегства?

Больше всего на свете ей хотелось ударить его, и только молчаливое предупреждение, появившееся в его глазах, остановило ее.

— Тебе не понравилось, что я хочу заняться с тобой любовью? — вкрадчиво спросил он и провел рукой по ее шее под волосами.

— Я не ожидала, что ты объявишь о своем намерении всем, — гневно ответила она и вздохнула, когда его голова склонилась. — Не надо.

Мольба осталась без внимания: его губы сомкнулись на ее губах, рука скользнула по спине и прижала Габби к своему телу. Она напряглась, пытаясь сопротивляться.

Медленно, крадучись предательское тепло распространялось по ее венам, пока все тело не превратилось в мучительный вихрь, жаждущий ласки; и она раскрыла губы, сдаваясь.

Гнев сменился страстью. Краешком сознания она отметила эту перемену и удивилась, как ма-ло у нее осталось гордости. Несправедливо, что он так действует на нее. Несправедливо, что она не может контролировать себя. Ей недостаточно вожделения и секса. Она мечтает о любви.

Когда Бенет подхватил ее на руки и прижал к груди, ей хотелось протестовать. Ей казалось, что она должна протестовать. Но когда он внес ее в спальню, поставил на ноги, снял с нее жакет и бросил его на ближайшее кресло, она не смогла даже шевельнуться.

В мягком свете двух бра она на мгновение увидела в зеркале две фигуры — одну высокую, в черном, другую тонкую, в красном, — и это было последним, что она запомнила, утонув в пылких бездонных глазах Бенета, в ощущениях, создаваемых его ловкими пальцами, с дразнящей медлительностью освобождающими ее от одежды.

Она чувствовала нежность в его ладонях, скользящих по ее обнаженному телу и дарящих все новые наслаждения.

Бенет тоже не остался бесчувственным к ее ласкам. Она с восторгом ощущала, как под ее пальцами напрягаются мышцы его груди… живота… бедер…

Их сердца бились быстрее, в едином ритме. Бенет лег на спину и притянул ее к себе. Она воспарила над ним, каждым нервом, каждой клеточкой ощущая себя живой и всемогущей, даря и принимая дары, наслаждаясь каждым шагом эротического путешествия, пока не исчезло чувство разъединенности и две души, два тела не слились в единое целое.

После охлажденного кондиционерами офиса солнечные лучи обжигали. Жар поднимался над мостовой, окутывая спешащих на ленч служащих, пожилых матрон, снующих из магазина в магазин, мамаш с маленькими детьми, туристов. Сидней бурлил, сливаясь в калейдоскоп различных культур.

Ресторан был набит битком, но Габби позвонила заранее, и метрдотель поспешил ей навстречу и провел к столику.

Не успела Габби заказать минеральную воду, как в облаке изысканных духов появилась Франческа.

— Сплошные пробки, как и следовало ожидать, — заметила Франческа, повторяя заказ Габби. — А найти место для парковки почти невозможно.

Габби сочувственно улыбнулась.

— Ездить днем по городу — мучение. Закажем ленч?

— Хорошая мысль. Я умираю от голода. Они заказали закуски, греческий салат и свежие фрукты.

— Сколько времени ты пробудешь в Сиднее? — улыбаясь, спросила Габби.

Звеня кубиками льда, Франческа поднесла стакан к губам.

— Недолго. Пару недель. Потом вернусь в Европу.

Истинной дружбе не нужны светские условности и пустая болтовня.