Никола Марш - Недоверчивые сердца

Отправляясь вслед за Тамара в Индию, Этан рассчитывал всего лишь на несколько встреч, на чудесный короткий роман.

Однако, если дело зайдет слишком далеко, он поступит так, как его мать, — сбежит.

Маленький Этан любил маму и был уверен, что она тоже его любит. Был уверен до тех пор, пока однажды ребяческое заблуждение не развеялось как дым, и он стал бездомным сиротой при живой матери, которой надоело возиться с пятилетним малышом.

— Что случилось?

Сочувственный вопрос Тамара вернул его в действительность.

— Просто думал о том, куда мы направимся.

С тех пор как они вчера возле Тадж-Махала открыли ящик Пандоры и выпустили на волю свои эмоции, Этан постоянно нервничал.

Ему хотелось гораздо большего, чем дружбы с этой совершенно особенной женщиной. Так почему же он постоянно напоминает себе об осторожности?

Этан всегда был честолюбив, стремился к успеху, тяготел к самоконтролю — лишь бы отбросить тьму, которая так и норовила заползти ему в душу в самое неподходящее время. Тьма несла с собой гнетущие воспоминания о жизни на улице, оскорблениях, побоях и голоде. Помогало только полное погружение в работу.

А теперь легендарный самоконтроль внезапно разлетелся вдребезги.

Время от времени Этан ждал, что Тамара заупрямится, постарается увильнуть. А вместо этого она загипнотизировала его своими зелеными глазищами, в которых он готов утонуть с ощущением полного счастья.

— Честно? Понятия не имею, — беззаботно бросила женщина. — На следующей неделе я собиралась в Гоа. А тебя, наверное, ждут дела. — Она рассеянно срывала травинки. — Полагаю, мы оба вернемся в Мельбурн счастливыми.

«Что, черт возьми, со мной происходит?!» — лихорадочно размышлял Этан.

Разумеется, как и всякому мужчине, ему нравился азарт погони. Это занятие никогда не надоедало. Но только до момента обладания женщиной. У него была цель соблазнить Тамара. Он своего добился. Так почему ему кажется, что он получил больше, чем хотел?

— А ты разве не счастлив? — спросила молодая женщина.

Этан натужно улыбнулся:

— За эту неделю мы проделали большой путь. Может быть, когда вернемся домой, все изменится.

Она слегка нахмурилась и села.

— На тебя это не похоже. Ты всегда был оптимистом. В отличие от меня, записной пессимистки.

Ну и что он может ответить?

Что не хочет серьезных отношений? Что не верит в них? Что, честно говоря, вообще не больно-то доверяет людям?

Тамара сжала его руку:

— Что-то еще? Скажи.

Этан всегда с легкостью находил отговорки, и в данный момент у него под рукой их оказалось множество. Он выбрал самую весомую:

— После смерти Ричарда пресса охотилась за тобой несколько недель. Как думаешь, что они сделают, узнав о наших встречах?

Она еще больше нахмурилась и убрала руку.

— Наверное, напишут, что я, еле дождавшись, когда минует год после смерти горячо любимого мужа, переметнулась к миллиардеру-ресторатору, у которого мой муж работал. Ну и что? Пустяки!

На самом деле ее это беспокоило, Этан сразу понял.

Если, будучи замужем за Ричем, Тамара терпеливо сносила постоянное внимание прессы, то ее не могут не заботить внешние приличия. Что бы она ни говорила сейчас, первый же появившийся в таблоидах намек на скандал заставит ее забиться в нору.

И с чем он тогда останется? Опять устранится и будет наблюдать за происходящим со стороны? Будь он проклят, если его это устраивает!

— Ну, если ты так уверена…

— Да ни в чем я не уверена!

Тамара вскочила и стиснула руки. Такой раздраженной Этан ее еще не видел.

— Но ведь это затеял ты. Ты преследовал меня, пока я не потеряла рассудок. Ты дразнил меня и отступал. Так повторялось несколько раз. Это чертовски меня смущало. Наконец я сдалась. И что теперь?

Мужчина тоже поднялся:

— Не надо. Только не плачь!

— А теперь, когда я готова попытать счастья, ты снова отступаешь. В чем дело?

Этан нервничал. Не важно, что он далеко ушел от грязного, голодного и несчастного уличного оборвыша, который подбирал объедки, чтобы выжить. Не важно, насколько он теперь успешен. Этан Брукс по-прежнему оставался более чем осторожным и осмотрительным парнем, никого не подпускающим слишком близко к себе.

Но это необходимо как-то уладить, и быстро. Надо постараться сохранить хотя бы дружбу с Тамара.

— Там, послушай…

— Зачем? Назови хоть одну причину, почему я должна тебя выслушать?

Тамара, сложив руки на груди, отважно глядела на него, но стоический вид немного портили дрожащие губы. Этан еле сдерживался, чтобы не схватить ее в охапку. Он пожал плечами:

— Потому что я забочусь о тебе.

Она сморщила нос:

— Заботишься, как же! А ты хоть знаешь, что это такое? Когда заботятся, не поступают так, как ты.

Ну вот, появились слезы, а глаза стали такими зелеными, что Этан опьянел сильнее, чем от первого глотка спиртного, выпитого в мельбурнском сарае, куда он залез, чтобы согреться. Ему тогда было четырнадцать лет.

Тамара тряхнула головой, вытерла слезы, шмыгнула носом и продолжала:

— Ну и не надо. Я не просила о заботе. И будь я проклята, если останусь здесь и позволю тебе делать из меня дуру.

— Но я и не…

— Да.

Если бы она злилась, кричала, оскорбляла его, у него еще оставался бы шанс переубедить ее. Но тихий, можно сказать, равнодушный голос женщины ледяными пальцами вцепился в его душу, заморозив последнюю надежду.

— У тебя есть неделя на то, чтобы решить, чего ты хочешь, — сказала она.

Он схватил Тамара за руку:

— Там, не надо. Не делай этого.

Она выпрямилась, презрительно глядя на Этана. Правда, руки у нее дрожали.

— Чего не надо? Говорить то, что я думаю? Нет, наступило мое время. Время, когда я должна позаботиться в первую очередь о себе.

— Там, ты должна понимать, во что влезаешь. Насколько мне известно, я — первый мужчина, с которым ты встретилась после смерти Ричарда. Это серьезный шаг для тебя.

— Но это мой шаг. И я его сделала. Знаешь, я вчера в первый и последний раз почувствовала себя в безопасности. Сначала мне показалось, что это воздействие Тадж-Махала. Но это было не совсем так.

Беззащитные, широко раскрытые изумрудные глаза умоляли Этана хотя бы попытаться понять ее.

Тамара нужен мужчина, рядом с которым она будет чувствовать себя в безопасности. Чтобы он дорожил ею, чтобы баловал. Чтобы поступал так, как Рич.

Но он таким мужчиной быть не может.

— Это ведь ты начал, Этан. Ты делил со мной путешествие. Развлекался со мной, как с… — Она умолкла, пожала плечами и сделала шаг назад. — А может, я для тебя всего лишь очередная достопримечательность?

— Там, послушай…

Она подняла руки… Чтобы защититься от него? Или попрощаться?

— Увидимся в Мельбурне.