Кристин Лестер - Вместо свадьбы

Шарль покрывал ее лицо нежными поцелуями, и Эвелин начинала таять, обнимая его. Потом руки его напряглись, губы стали более требовательными, и через минуту они уже страстно целовались, прогоняя остатки утренней неги и сна.

Эвелин не знала, как измерить свое сегодняшнее счастье. Получалось, что на свете не существует такой величины, чтобы обозначить его объем и глубину.

Она любила Шарля, в эту минуту она любила в его лице всех мужчин мира, потому что никто ее не целовал и не ласкал так умело, как он. И, умирая от блаженства, такого тонкого, непередаваемого и захватывающего, она поклялась себе, что так будет всегда. Уж если им с Шарлем суждено было встретиться и сойтись, она больше никуда не отпустит его. Никогда.

Некоторое время спустя, Шарль лег рядом с ней и принялся осторожно вытирать капельки пота на ее груди. Эвелин тяжело дышала, организм еще не совсем успокоился после пережитого удовольствия. Вот тут-то и надо было загадывать желание, глядя в потолок, как в Довиле.

Именно сейчас, когда сердце стучит, когда эмоции — на пределе, когда всеми клеточками своего тела буквально ощущаешь вкус счастья.

Если в такие минуты загадаешь желание, оно точно сбудется! Потому что сейчас, чего бы ты ни попросил, это будет сильно-сильно, честно-честно, а значит, пробьет любые облака на много тысяч километров вверх, достигнет звезд и сбудется!

Эвелин набрала побольше воздуха в легкие. Сердце учащенно стучало. Тело испытывало огромную благодарность за доставленное удовольствие. Шарль лежал рядом и что-то блаженно напевал себе под нос.

— Я хочу, чтобы… — беззвучно, одними губами проговорила она, — я хочу до конца сегодняшнего дня получить признание в любви! И предложение руки и сердца в придачу!

Она сама не поняла, как вырвалась последняя фраза, но уже было поздно: сказанное «улетело» к волшебникам, которые живут на звездах и исполняют желания людей. Особенно в день рождения. Да! У нее сегодня будет самый незабываемый день рождения в жизни.

На Баффиновой Земле она еще ни разу не загадывала желания, как в Довиле, лежа в постели и глядя в потолок. Просто потолок в Довиле располагал к загадыванию, а тут нет. Тут его вполне заменяла встреча на балконе восхода солнца.

Эвелин приподнялась на локте, чтобы посмотреть в сторону окна и узнать, что видно отсюда с веранды. Ведь завтра, и послезавтра, и… оставшиеся три месяца ей придется именно тут встречать утро.

— Стой. Попалась. — Шарль схватил ее и поцеловал. — Послушай, Эвелин, а на самом деле, что бы ты хотела получить в подарок?

— Я уже получила мой подарок! — игриво сказала она.

— Это не подарок. Это жизнь. И она теперь будет с нами каждый день. — Шарль смотрел на нее, как смотрят на своих невест актеры в сентиментальных фильмах. Немного наигранно, подумала она, но тут же отмахнулась от этой мысли.

— Мне все равно ничего не надо. У меня все есть. А покупать безделушки, чтобы мне потом пришлось тащить их отсюда во Францию, думаю, не стоит.

— Смотря какие безделушки, — задумчиво сказал Шарль. — Впрочем… еще целый день впереди.

Эвелин глянула на часы:

— Не так уж чтобы целый. Время — двенадцать. Мы проспали утро, Шарль.

— Ты о чем-то жалеешь? Может, нам не надо было?..

— Нет! Что ты! — испугалась она. — Все было прекрасно. И это утро… это утро, его стоило проспать!

Ей немного с трудом дались эти слова, она понимала, что совершает предательство по отношению к утру и к себе. Но все-таки на другой чаше весов пребывал Шарль.

Шарль и эта ночь с ним — такая волшебная, такая непередаваемо-нежная, что до сих пор у нее непроизвольно прикрываются глаза, стоит только вспомнить минуты наслаждения, которые они дарили друг другу! Нет, она сказала все правильно.

А утро… Что утро? Сколько их еще таких будет у нее в жизни! Рядом с этим мужчиной или с другим…

Эвелин поднялась с постели, натягивая на себя плед, Шарль засмеялся, сдернул его и стал откровенно разглядывать обнаженную Эвелин. Она шутливо отбивалась, пытаясь снова закутаться, он мешал ей… В общем, под эту веселую возню Эвелин наконец обратила внимание на вид из окна.

Сначала ее царапнуло необычное ощущение, что что-то не так. Пока они лежали на постели, было не до того, а сейчас она уловила боковым зрением, что в окно не светит солнце. Не светит, и не видно утра, потому что…

Эвелин остановилась посреди комнаты, к вящей радости Шарля, который наконец скинул плед и принялся ходить вокруг нее, со всех сторон разглядывая в подробностях и ощупывая, словно скульптуру. Но Эвелин не обращала на него никакого внимания. Эвелин была сражена наповал: в комнату Шарля никогда не попадают утренние лучи. Здесь — запад. А у нее — восток… Это была катастрофа.

Два часа спустя она брела в свой номер, чтобы собрать вещи и приготовиться к празднику. Через полчаса зайдет Шарль, чтобы забрать ее сумку, и с этого дня, хотя комната останется за ней, Эвелин будет жить в корпусе для ВИП-персон. В одном номере с Шарлем, в одной постели с Шарлем.

Почему-то она очень устала морально. За вчерашний длинный день и сегодняшнюю бурную ночь. Ей хотелось упасть в своей «берлоге» на любимый диванчик с плюшевым пледом и как следует отоспаться.

Да, переехать к Шарлю — это здорово, она абсолютно не сомневается в правильности этой затеи, но… Но словно какой-то искуситель нашептывал ей на ухо:

— Останься, только тут тебе по-настоящему хорошо.

— Глупости! — громко возразила Эвелин и тут же испуганно оглянулась: сейчас все решат, что она сумасшедшая, стоит разговаривает сама с собой.

— Останься, останься! Ведь только тут бывает рассвет… А там — все утро тень.

Она помотала головой, словно отрицая услышанное, повернула ключ в двери и медленно нажала на ручку. А может, правда остаться? Эвелин прислонилась лбом к косяку и замерла в раздумьях.

Вот сегодня она загадала желание. Если оно сбудется, значит, на новом месте это тоже «работает». Если нет — она будет лишь изредка приходить к Шарлю и оставаться с ним. Впрочем, нет. «Лишь изредка» с этим мужчиной невозможно. «Это — не подарок. Это — жизнь», — сказал он сегодня утром про их отношения. С ним надо или каждый день, или сразу расстаться и уехать далеко-далеко, чтобы больше не вспоминать и не видеть.

— О да! — сказала она почему-то вслух.

— Что именно?

Эвелин вздрогнула от неожиданности.

— Черт! Бернар, ты меня так совсем уморишь! Что тебе здесь надо?!!

— Прости, Эвелин. Я вообще-то шел к тебе.

Она заметила, что он сегодня в костюме, безупречно выбрит и благоухает каким-то очень приятным парфюмом.

— Зачем?

— Я хотел тебя поздравить.

Эвелин не хотелось, чтобы он видел ее лицо, ее глаза… Женщину обычно выдают следы бурно проведенной ночи. Бернар это непременно заметит. С другой стороны, вчера в кафе все было и так более чем понятно.