Кристин Лестер - Вместо свадьбы

— Бернар! Шарль, не слушай его.

— Ну, может, не на одну… Но все равно это несерьезно. Ты ее недостоин.

— Бернар, прекрати!

Шарль подавил презрительную усмешку и улыбнулся сопернику. Зачем ссориться? Надо дружить… А Бернар и в самом деле похож на медведя… Надо дружить, иначе ему не видать рабочих материалов и… Эвелин в придачу.

— Ты понял меня?

— Понял. Идите отдыхать. Утро вечера мудренее.

Шарль улыбнулся Бернару, поднял бокал с вином, посмотрел сквозь него на Эвелин, как бы провозглашая молчаливый тост, и допил до конца.

Бернар ушел.

Эвелин сидела за столиком, опустив глаза и грустно подпирая подбородок. Ей было очень неловко. Сегодня утром этот хитрец нес околесицу, что никогда не строил на нее планов, а стоило ему чуть выпить, сразу планы появились…

Волосы ее рассыпались по плечам, и Шарль развлекал себя, как всегда перебирая их руками.

— Мне жаль, что так вышло, — наконец сказала она. — Бернар в сущности неплохой парень, только…

— Только сильно в тебя влюблен. Не извиняйся, не надо. Ты ни в чем не виновата.

— Шарль, я просто не понимаю, что на него нашло.

— Это, должно быть, очень трудно выносить, когда девушка, которую ты любишь, крутит у тебя на глазах роман с другим.

Эвелин смотрела на него во все глаза:

— Которую ты…

— Не знаю, во всяком случае, мне так показалось. А может, он просто собственник. У вас что-то было там, во Франции?

— Да я уже говорила, что нет! Правда. Это просто его слабость. Да ну его!

Шарль покачал головой, словно что-то прикидывая в уме:

— Не думаю.

— Что не думаешь?

— Впрочем, это не мое дело. Может, нам лучше пойти отсюда?

— Да, безумно холодно.

Они молча вышли на дорогу, ведущую к его веранде. Вчера она мечтала весь вечер гулять с ним, а потом остаться на ночь. Сегодня она думала, что никогда уже не станет с ним разговаривать, пока он не попросит у нее прощения. А сейчас ей больше всего на свете хочется, чтобы Шарль поскорее забыл все конфузы и неловкости и сам простил ее.

Ей хотелось вычеркнуть из памяти весь безумный сегодняшний день. Ей все время казалось, что тень Бернара стоит между ними.

— Эвелин… — Шарль остановился, обняв ее и нежно глядя на нее. — Что ты сейчас хочешь?

— Я хочу… я хочу вернуться во вчера. Шарль, давай сотрем из памяти весь безумный сегодняшний день и представим, что мы стоим вчера опять на той площади…

— Давай! — Он зарылся носом в ее волосы. — Я только что приехал…

— Да, ты только что приехал, а я вышла погулять.

— Ты спрашиваешь, почему так поздно мы возвращаемся…

— А ты обнимаешь меня.

— Я обнимаю тебя и говорю: если бы я был чуть понахальнее, то пригласил бы вас к себе в гости.

Она покраснела, уткнувшись носом ему в подбородок:

— А я отвечаю, что обычно люблю нахалов, но…

Он прикрыл ей рот ладонью:

— Нет! Дальше не повторяй!

— Не повторять? — Эвелин закрыла глаза от наслаждения: сейчас она будет его целовать, а это самое большое счастье на свете — целовать Шарля.

— Не повторяй. У тебя потрясающие мягкие губы, Эвелин. Сегодня ты любишь нахалов и точка.

Шарль легонько поцеловал ее, как тогда. Словно задал вопрос: можно? Эвелин ответила губами: да, можно. Шарль снова потянулся к ней, постепенно вовлекая в более глубокий поцелуй. По спине Эвелин побежали мурашки, а руки сначала незаметно, а потом ощутимо начали дрожать, обнимая его.

Оказывается, это целое искусство — целоваться вот так! А она-то думала о юных школьниках. Шарль делает это так… так… головокружительно! Да, именно. Голова кружится, а ноги подкашиваются, когда Шарль сначала осторожно, а потом все более властно забирает ее губы своими. И вот уже она летает где-то далеко, ощущая безмерное счастье, которое тысячами мелких иголочек колет ее, доставляя небывалое наслаждение.

И ей уже кажется, что они с Шарлем — единое целое, и этот твердый бугорок, выступающий внизу его живота, — тоже часть ее самой. Сейчас он будет частью ее самой в полной мере… О, только нужно дойти до тепла, до его номера… Но прерваться настолько трудно, настолько не хочется, что кажется невозможным.

— Ну что, девочка моя? Времени до твоего дня рождения осталось полтора часа. Ты будешь встречать его со мной?

Эвелин застонала:

— Шарль, делай что хочешь, но не отпускай меня больше никогда…

Тогда он подхватил ее на руки и понес к дверям своего номера.

Хорошо, что сегодня был выходной. Они проснулись уже в обед, и первое, что Эвелин увидела рядом с собой, это было плечо Шарля. Несколько секунд она разглядывала каждую волосинку на его коже, потом чуть повернула голову, и Шарль проснулся.

— Девочка моя, — прошептал он, притягивая ее к себе и уютно устраиваясь рядом: его рука — на ее руке, его колени — под ее коленями.

— Шарль. Доброе утро.

— Привет, моя милая! Мне так хорошо! Мм…

Она ждала, что он скажет дальше. Он должен сказать. Сейчас. Вот сейчас. Он протянет руку, как обычно уберет ее волосы с плеча и скажет.

Она не знала точно, что именно ждала от него. Но чего-то значимого, чего-то важного, чтобы им обоим было понятно: с сегодняшнего дня начинается новая веха в их жизни. Шарль молчал.

Может быть, он стесняется? Не может решиться? Не находит слов? Или не знает, с чего начать, потому что тут еще и день рождения. Эвелин невольно заелозила в постели. День рождения! Ей так хотелось отметить его особенно… Вот и отметила. Шутка ли: встретить свое двадцатисемилетие в объятиях самого красивого мужчины Франции, а то и всего мира?!!

Шарль продолжал молчать. Может, он спит?

Эвелин оглянулась на него: он лежал с открытыми глазами и смотрел на нее.

— О чем ты думаешь?

— О тебе.

— Обо мне?

— Да. О том, что у меня было много девушек, а такой красивой не было ни разу. Правда, Эвелин.

Она счастливо вздохнула.

— А еще я думаю, что у тебя сегодня день рождения, а тут не продают хороших подарков и надо ехать в Фробишер-Бей…

— Не надо ехать в Фробишер-Бей!

Шарль прижал палец к ее губам:

— Тсс. А еще я думаю, что каждое утро хотел бы встречать вот так же: с тобой.

— О-о! Шарль… Я — тоже!

— И тебе стоит перенести сюда свои вещи, чтобы не бегать по утрам к себе в номер, ведь мы будем вместе…

— Шарль! — Она подпрыгнула на постели, словно он сделал ей предложение. — Шарль, что ты сказал?

— Что я хочу жить вместе с тобой, Эвелин. Честно говоря, вчера я даже не мог предположить, что скажу кому-то такие слова.

— Шарль! — Она порывисто поцеловала его. — Я просто!..

Эвелин хотелось сказать «люблю тебя», но она постеснялась. Вдруг это его озадачит и испугает? Нет уж, он первый скажет ей эти заветные слова. Она так решила. Она так загадала. Ведь по утрам можно загадывать желания?