Пола Хейтон - Не оглядывайся назад

— Как вы относились к Аманде? — осторожно спросила она.

Саре показалось, что после этого вопроса улыбка Шейли стала несколько натянутой.

— А почему мы не должны были ладить между собой? — удивилась она.

Сара не могла ответить на вопрос. Для нее Аманда всегда была светлой и прекрасной. Джейсон вспоминал о ней, как о замечательной женщине, подарившей ему жизнь, Гаррет — как о корыстной красотке, а их отец называл старшую дочь своенравной и эгоистичной. Какой она была для Шейли Кингхэм? Казалось, речь шла не об Аманде, а о совершенно разных людях.

— Я плохо помню Аманду, — грустно вздохнула Сара, — но мне кажется, все относились к ней по-разному. — Она пожала плечами и неожиданно спросила: — Интересно, а кем была Аманда для вас?

— Мы не были друзьями, если это вас интересует, — резко ответила Шейли.

Эти слова объяснили вчерашнюю сдержанность Шейли по отношению к Саре.

— Похоже, никому из вашей семьи не нравилась моя сестра, — огорченно произнесла она.

— Вам не следует так переживать, тем более что Аманду это мало волновало, — сухо сказала Шейли.

Сара болезненно отреагировала на ее слова.

— Тогда почему же все считают ее причиной всех несчастий Гаррета?

— Никто и не думает ее в этом обвинять, — вздохнула Шейли. — Просто после замужества она вела себя так, что не могла вызвать к себе симпатию.

Саре было сложно согласиться со столь неприкрытым осуждением и неприятием сестры. Поэтому, подумав, она решила сменить тему разговора и, немного подыгрывая Шейли, перешла к тому, какую важную роль сыграла Шейли в жизни своего мужа, помогая ему сделать блистательную карьеру. Сара затронула любимую тему Шейли, которая, преобразившись, заговорила тоном школьной учительницы.

Они продолжали болтать, когда подошло время ланча. Гаррета все еще не было. Все мужчины отправились в город до того, как она проснулась, и она не знала — вместе они уехали или поодиночке. Вильям Кингхэм относился к ее отцу гораздо уважительнее, чем к ней. Видимо, она сильно напоминала ему Аманду.

К ланчу вернулись все, кроме Гаррета. Мистер Хавей выглядел сегодня довольным и не таким уставшим. Джонатан был, как всегда, обаятелен, и даже Вильям Кингхэм не так хмуро и сердито смотрел на нее.

Но больше всего Сара беспокоилась за Джейсона. Она все еще не была до конца уверена, что Джейсон правильно понял вчерашний инцидент. Конечно, сегодня он не был напряжен, как это было вчера за обедом, но она все еще чувствовала его Сдержанность по отношению к себе.

— Можно пойти с тобой? — спросила она его после ланча, когда он объявил, что собирается покататься на доске по волнам.

Он осмотрел на нее с легким удивлением и пожал плечами.

— Если хотите…

— Я бы хотела, — кивнула она и пошла в свою комнату переодеться.

Ей хотелось побыть с ним наедине, и она расстроилась, когда Джонатан решил присоединиться к ним, так как Шейли и отец Сары изъявили желание немного отдохнуть, а Вильям Кингхэм погрузился в свою работу.

Как только они спустились на пляж, Джейсон вместе с другими ребятами моментально исчез в волнах на своей доске для серфинга. И сейчас Сара была рада, что осталась не одна. Она махнула Дэнису, который удобно расположился неподалеку от них. Джонатан тоже посмотрел в сторону телохранителя.

— Я забыл, что он здесь, — огорченно сказал он.

Сара обернулась.

— Я думаю, не стоит обращать на это внимания.

Но от постоянного присутствия этого человека ей становилось не по себе.

— Неудивительно, что в Англии волны показались Джейсону такими маленькими! — Она не отрываясь наблюдала, как ловко Джейсон держится на доске, скользя по вершине самой большой волны, какую Саре когда-либо доводилось видеть.

Джонатан засмеялся, присаживаясь на песок рядом с ней:

— Иногда мне кажется, что Джейсон родился на доске для серфинга.

— А вы занимаетесь серфингом?

Он отрицательно покачал головой.

— В Вашингтоне для этого нет таких условий.

— А в молодости? — уточнила она.

Джонатан вздохнул:

— А был ли я молодым? — философски спросил он, закинув руки за голову и ложась на песок. Темные очки защищали его глаза от яркого солнечного света. — Гаррет всегда считал себя трудным ребенком. Он сам искал свое собственное «я», свою индивидуальность. Его не остановили трудности в стремлении найти себя, самому сделать свою жизнь. Он не захотел, чтобы все решали за него.

В его тоне не было горечи, и она не могла видеть выражение его глаз, но в этих словах угадывалось чувство обиды.

— Я старший сын в семье, — сухо продолжал он. — Конечно, я должен был стать политиком, подобно моему отцу!

Неожиданно Сара посмотрела на него в упор.

— А вы не хотели этого?

Он сел, отряхивая с рук песок.

— Как ни странно, хотел, — пожал он плечами. — Это единственное, что я умею делать хорошо.

— Тогда почему в ваших словах столько обиды? — спросила она.

— Неужели это так прозвучало? — нахмурился Джонатан. — Я не имел этого в виду.

Он улыбнулся:

— Но в такие моменты, как сейчас, видя Джейсона, наслаждающегося своей молодостью, я понимаю, что в моей жизни что-то упущено. То, чего, к сожалению, уже не вернуть. Мне пришлось прожить жизнь, подчиняясь слишком строгим правилам, держа себя в слишком жестких рамках.

— А Гаррет?

Он невесело усмехнулся.

— Когда ему было всего семнадцать, наш отец уже тогда называл его позором семьи. Конечно, это на него не действовало, и он продолжал идти наперекор нашему пуританину. В те годы газеты частенько пестрели сообщениями о таинственных исчезновениях младшего сына сенатора Кингхэма.

Она улыбнулась, представив Гаррета в возрасте Джейсона, постоянно огорчавшего своего отца.

— Думаю, он находил это забавным, — пошутила она.

Джонатан усмехнулся, как-то сразу преобразившись и помолодев.

— У него было потрясающее чувство юмора.

— А у вас? — она заинтересованно посмотрела на него.

— Я часто жалел, что не могу быть таким же смелым, как он, — огорченно сказал Джонатан и пожал плечами. — Наоборот, я был прилежным студентом, потом женился по расчету и стал одним из самых молодых сенаторов за всю историю страны.

— Вы жалеете об этом? — нахмурясь, спросила Сара.

— Иногда, — ответил он улыбаясь. — Часто правила бывают слишком строги, чтобы, соблюдая их, чувствовать себя счастливым. Только об одном я никогда не жалел — что у меня есть Шейли. Я влюбился в нее с первого взгляда.

Этому легко было поверить, так как Сара сама была свидетельницей их нежных отношений.

— Ну а вы? — Джонатан покосился на нее. — Мой отец сказал, что вы были замужем.

— Держу пари, ваш отец получил массу удовольствия, рассказывая о моем неудачном замужестве, — сказала она с сарказмом.