Глория Даймонд - Напрасные упреки

Она любила этот кинотеатр, построенный еще в далекие двадцатые годы. Темно-синий потолок, на котором мерцали электрические звезды, напоминал сумеречное небо. Обитые потертым бархатом старомодные кресла манили отдохнуть…

Дороти едва поспевала за широкоплечим Милтоном Гауэром, который быстро и ловко пробирался между толпящимися людьми — сказывался опыт посещения многолюдных сборищ. Элегантно одетые женщины и мужчины собрались сюда на аукцион, который должен был принести деньги на реставрацию кинотеатра. Воздух был насыщен ароматом дорогих духов, запахами табака и спиртного.

Какой-то мужчина в смокинге толкнул Дороти и не извинился. Она лишь глубоко вздохнула и постаралась не обратить на это внимания.

Кресла, обычно стоявшие в зале, были убраны. Сегодня здесь настелили временный пол, расставили столики и стулья. Проходя мимо свободных мест, Дороти смотрела на них с тоской. Она так устала! Всю прошедшую неделю почти не спала. Неужели Милтон не мог поговорить с ней в офисе? Тогда бы это испытание уже закончилось.

Но нет, все только начиналось. Распорядитель поднялся на сцену и объявил, что пора начинать аукцион. Шепот гостей в предвкушении волнующего события волной прокатился по залу. Дамы и их спутники стали занимать свои места.

Внезапно зал погрузился в полумрак — это погасли без всякого предупреждения светильники на потолке. Дороти охватил страх, ей показалось, что она теряет сознание.

— Милтон…

Чтобы удержаться на ногах, она ухватилась за его руку. Но ей сразу же пришлось пожалеть о минутной слабости. Удивление на лице ее спутника мгновенно сменилось самодовольной улыбкой. Очевидно, именно на это Милтон и рассчитывал. Ведь они уже почти три года были в натянутых отношениях. А теперь она наконец-то сама поняла, на кого может опереться!

На самом деле все было не так. Позвонив адвокату сегодня утром, Дороти особо подчеркнула, что обращается с чисто деловым вопросом. Но как только Милтон начал настаивать на их присутствии на великосветском мероприятии, тут же почувствовала, что для него эта встреча носит личный характер.

Дороти попыталась незаметно убрать руку, но он удержал ее с видом собственника. Она едва не свалилась с ног от усталости, когда Милтон нашел их места и с показной вежливостью усадил ее.

Она тут же обмякла, хотя жесткий стул был не слишком удобен. Милтон небрежно положил руку на спинку ее стула, но Дороти сделала вид, что не заметила этого. Она понимала, что действовать следует очень осторожно, не раня невзначай его самолюбия. Иначе он найдет способ отплатить ей.

На глаза Дороти неожиданно навернулись слезы. Какую же цену потребует от нее Милтон за свои услуги? И это в том случае, если согласится помочь! Милтон Гауэр занимался юридическими вопросами в строительной компании миллионера Ройса и знал, что тот был единственным человеком в городе, готовым выложить за домик Дороти сумму, в три раза превышающую его истинную стоимость. Но что, если Милтон способен посоветовать мистеру Ройсу отказаться от покупки?

— Семьсот долларов — раз! Семьсот долларов два… — Удары молотка эхом отдавались в зале. — Продано мистеру Гауэру, номер двадцать пять, за семьсот долларов!

Вздрогнув, Дороти подняла глаза. Она и не знала, что Милтон участвует в торгах. По правде говоря, ей было невдомек, что аукцион был уже в разгаре. Семьсот долларов? Боже, что же он купил? Она взглянула на Гауэра и даже в тусклом свете заметила на его лице торжествующее выражение.

— Этот негодяй думал, что сумеет перехватить его у меня.

— Какой негодяй? — недоуменно спросила Дороти. — Что перехватить?

— Вон тот! — Милтон кивком указал на столик справа. Мужчина, сидевший за ним, рассеянно постукивал карточкой по подлокотнику стула, тихо переговариваясь с яркой брюнеткой. — Видишь его? Шелдон Остин… Ну и дурак! Это хорошее шампанское, но не настолько. Шестьсот долларов ему красная цена.

Дороти пожала плечами. Кто из этих двоих был глупее: вышеупомянутый Шелдон, которому не удалось переплатить за шампанское, или Милтон, торжествующий победу? Однако подобные мысли ей следует держать при себе.

Милтон поймал взгляд Шелдона, и тот, улыбнувшись, поднял бокал, как бы приветствуя победителя. Гауэр ответил тем же и слегка поклонился. Дороти вздрогнула. Интересно, заметил ли кто-нибудь, кроме нее, насмешку в глазах Шелдона?

— Пожалуйста, распорядитель! — тихо, но внятно произнес Милтон. — Принесите нам наше шампанское. — Распорядитель кивнул и исчез, а он повернулся к Дороти. — Нам стоит отметить необыкновенным шампанским необыкновенный вечер!

— Милтон… — Дороти наклонилась к нему, ясно осознав, что необходимо сейчас же во всем разобраться, пока история не зашла слишком далеко. — Милтон, надеюсь, ты помнишь, что я просто хотела попросить тебя…

— Шшш… — На аукцион был выставлен автограф какой-то знаменитости, Милтон перенес все внимание на сцену, не переставая, однако, как заметила Дороти, краем глаза следить за Шелдоном. Прежде чем назвать свою цену, ему хотелось узнать, интересуется ли его противник новым лотом.

Но тот не проявил к автографу ни малейшего интереса. Его внимание было приковано к черноволосой женщине, сидевшей рядом с ним. Склонив головы друг к другу, они увлеченно болтали. Дороти наблюдала за ними, завидуя уверенности брюнетки.

Женщина была красавицей, и, судя по элегантному наряду, финансовые проблемы ее не волновали. Не было у нее, наверное, и больного ребенка, а занимало, скорее всего, только одно: как бы сделать так, чтобы собеседник поцеловал ее.

И даже это, по-видимому, не было проблемой. С несвойственной ей завистью Дороти смотрела на брюнетку, флиртующую с Шелдоном. А он улыбался ей. И какой улыбкой!..

Дороти отвела глаза и сделала глоток шампанского, стоившего Милтону семьсот долларов. Затем, не обращая внимания на легкое опьянение, отпила еще. Какая тоска! Как все уныло! И как же она, должно быть, устала, если ничто ей не интересно и хочется лишь одного: оказаться дома в своей постели и проспать целую неделю.

Ей казалось, что в свои двадцать шесть лет она превратилась в древнюю старуху. Четыре последних года она провела в постоянных волнениях из-за малыша, непрерывно думая о болезненных операциях и огромных деньгах, которые приходилось платить врачам. За это время сердце ее разучилось радоваться. И обаятельная улыбка привлекательного мужчины не доставила ей даже эстетического удовольствия.

Наконец, когда Дороти и Милтон допивали вторую бутылку шампанского, аукцион закончился. К этому времени голова у молодой женщины кружилась, а в мыслях воцарился хаос. Тем не менее она решительно принялась объяснять Милтону, зачем ей понадобилось с ним встретиться. Она слышала себя словно со стороны, и ей порой казалось, будто вместо нее говорит кто-то другой.