Глория Даймонд - Напрасные упреки

— Врачи советуют как можно скорее сделать Дэвиду повторную пересадку кожи. Они считают, что кожа на груди плохо приживается. В будущем это может сказаться на подвижности его левой руки, — говорила она взволнованно, глотая слова и с трудом сдерживая слезы. — Поэтому я должна немедленно найти деньги.

Выражение лица Милтона стало холодным, и он сухо проговорил:

— А как же наследство, доставшееся тебе от бабушки? Ты говорила, что его хватит на лечение Дэвида.

— Его уже нет! — Дороти и оглянуться не успела, как этот источник иссяк. Наследство было небольшим. Несколько операций, и денег как не бывало. — Я… — Она замолчала, обдумывая, как лучше объяснить ситуацию. — Думаю, я переоценила…

Милтон прервал ее, саркастически усмехнувшись:

— Я ведь предупреждал тебя. Я знал, что ты совершенно не представляешь, во что ввязываешься. Совершенно не представляешь!

Да, Милтон был прав. Она плохо представляла, что ее ожидает, но любовь нельзя оценивать в деньгах. Дэви остался сиротой в чужой стране, где шла настоящая война. Ни один из двух его дядюшек не пожелал взять на себя заботу о сильно обожженном, страшно напуганном ребенке. А малыша надо было спасать. В подобных случаях о деньгах просто не задумываешься.

Дороти подалась вперед.

— Так или иначе, но единственная оставшаяся у меня ценность — это мой дом.

— Но ведь дом небольшой, — заметил Милтон. — Разве этих денег хватит на операции?

Дороти закусила нижнюю губу и сцепила пальцы так сильно, что они побелели.

— Вот почему мне понадобилось встретиться с тобой. Тебе известно, что мистера Ройса давно интересует участок города, где я живу. Несколько лет назад он давал мне за дом троекратную цену.

Милтон кивнул.

— Да, но ты отвергла его предложение. А Ройс не из тех, кто спокойно воспринимает отказы. Он к такому не привык.

Измученная женщина глубоко вздохнула. Ей следовало постараться, чтобы голос ее звучал мягко, как нравилось когда-то Милтону.

— Знаю. Поэтому я и здесь, с тобой. Я надеюсь, что ты сможешь убедить мистера Ройса вернуться к его предложению. Может, он не согласится на прежнюю цену, но хотя бы заплатит больше, чем другие.

Милтон изменился в лице. Губы его сжались в тонкую напряженную линию. Глаза спрятались под веками. О Боже! А Дороти наивно полагала, что он поведет себя достойно и не станет примешивать к делам их прошлые отношения.

Однако, судя по его пасмурному, обиженному лицу, она очень ошиблась. Судорожно сглотнув, Дороти продолжила с заискивающей улыбкой:

— Я надеялась, что ты сможешь что-нибудь придумать. Тебе это тоже принесет пользу. Ты завоюешь расположение Ройса тем, что поможешь решить его проблемы. Он будет тебе благодарен и…

— Минутку, — прервал Милтон ее сбивчивые объяснения. Даже в неверном, мерцающем свете электрических звезд было видно, как исказилось его лицо. — Значит, твой звонок, наше свидание — все это только ради дела?

Не сдержавшись, он повысил голос. Люди вокруг, мило беседовавшие за шампанским, стали бросать на них любопытные взгляды. Как ни странно, но Дороти вдруг ощутила, казалось бы, неуместное облегчение. Боже, она чуть было не вышла замуж за этого человека! Должно быть, была не в себе, когда собиралась совершить такой шаг!

— Я с самого начала говорила, что это деловая встреча. — Голос ее стал твердым. Ей не следовало разжигать его злость, но надо было защищать себя. — Я собиралась встретиться с тобой в твоем офисе. Это ты настоял на том, чтобы привести меня сюда.

— В офисе у меня не было времени разбираться с твоими проблемами. — Милтон покраснел от досады. — Ты ведь сказала, что встретиться нужно именно сегодня, а у меня не было ни одной свободной минуты. Я страшно занят, Дороти.

— Знаю! И очень благодарна тебе, что ты нашел время для разговора со мной. Правда! К тому же мне очень приятно, что удалось побывать на таком милом вечере. — Дороти испытывала мучительное унижение, заставляя себя льстить этому человеку. Ради Дэви! Только ради него! — твердила она про себя.

Но все ее усилия, похоже, были напрасны. Милтона ее слова не убедили. Он допил шампанское и забарабанил пальцами по столу, оглядывая зал и старательно избегая ее взгляда.

— Так что ты думаешь? — вынуждена была прервать затянувшееся молчание Дороти. Она нервничала и боялась утратить самообладание.

— По-твоему, мистер Ройс все еще заинтересован в этом деле?

— Пойми, мне действительно необходимо продать дом и как можно скорее! — проговорила она более резко, чем ей хотелось.

Но Милтон даже не посмотрел на нее.

— Милли! — воскликнул он вдруг с наигранным удивлением. — Неужели это Милли Лоуэлл?! — Он поднялся, небрежно извинившись, и стал пробираться между столиками к миловидной блондинке, чьи многочисленные драгоценности сверкали и переливались подобно украшениям рождественской елки.

Вот-вот должны были начаться танцы. Оркестранты уже заняли места и настраивали инструменты. Пришедшие на аукцион люди стекались к центру зала. Все они, казалось, знали Гауэра. Он постоянно останавливался, то хлопая кого-то по плечу, то здороваясь за руку.

Дороти опустила голову, стараясь успокоиться. Как же она глупа! Думала, что Милтон поможет ей. А ведь для него жизнь — сражение или, может быть, игра, где главное — всегда побеждать. Какие уж тут чувства! Милтон не имел ни малейшего представления о том, что значит любить кого-то больше, чем самого себя. Разве он способен понять, что испытываешь, слыша плач ребенка, которому больно? Как сходишь с ума от бессилия и страха и просишь Господа о помощи? Но Господь глух к твоим мольбам…

Дороти закрыла глаза, стараясь сдержать слезы. Наверное, следует позвонить домой. Сейчас только девять часов, и, может быть, Дэви еще не уснул. Марша разрешала ему сидеть допоздна, и Дороти не винила ее за это. Когда малыш просит рассказать ему еще одну сказку, отказать невозможно. Дороти понимала, что они балуют его. Но он так много пережил!

Дэви был для нее всем. Она позвонит, чтобы просто еще раз пожелать ему спокойной ночи…

— С вами все в порядке?

Услышав незнакомый мужской голос, Дороти виновато подняла глаза, будто ее застали на месте преступления, и тыльной стороной ладони смахнула слезы. Рядом с ней стоял мужчина, «сражавшийся» с Милтоном за шампанское. Гауэр сказал, что его зовут Шелдон. Шелдон… А дальше? Как его фамилия? Он подошел к столику один. Его спутница словно испарилась.

Мужчина с некоторым недоумением рассматривал ее. И Дороти, покраснев, догадалась, что он заинтригован. Его, вероятно, удивило, почему она осталась в одиночестве, в то время как ее спутник демонстративно развлекается в обществе другой своей знакомой, совершенно позабыв о ней. Почему она готова разрыдаться. А может, просто посчитал ее легкой добычей?