Джудит О'Брэйди - Музыка тропического ливня

А вслед за тем воцарилась тишина. Они лежали, обвив друг друга руками, уставшие, переполненные, но все еще не насытившиеся любовью. Она уютно уткнулась в грудь Джеймса, и в ушах ее гулко отдавалось четкое, размеренное биение его сердца.

Произошло чудо. Чудо, которое мы сотворили вместе, в полудреме подумала она.

Среди ночи Линда проснулась, но не сразу сообразила, что прервало ее сон. Возможно, подсознательное ощущение того, что кто-то был с ней в постели. Окончательно освободившись от чар сна, Линда с восторгом поняла, что рядом с ней лежал Джеймс, и блаженно ощутила тепло его тела. Женщина улыбнулась в темноте, и ее сердце наполнилось убаюкивающей, сладостной истомой. В комнате чувствовалась какая-то необыкновенная легкость, которая, казалось, проникла снаружи, с улицы. Линда тихонечко выскользнула из-под одеяла и, осторожно раздвинув шторки, выглянула в окно. Картина, которую она увидела, заставила ее снова улыбнуться: ночью выпал снег, и все теперь светилось белизной; нетронутая чистота снежного покрова в садах, скверах и на зданиях создавала иллюзию сказочной страны, в которой вдруг очутилась Линда. В небе плыла полная луна, и ее серебряный свет скользил по снежным узорам, которыми были украшены каждая веточка, каждый сучок на деревьях. Сказочная страна была объята первозданной тишиной, и деревья в ней, стоявшие без единого дуновения ветерка, словно оцепенели. Природа за окном сотворила чудо. И это произошло неспроста, решила женщина. Это добрый знак. От такой неожиданной мысли она вновь улыбнулась. Снег завесил своим чистым одеянием прошлое, и теперь перед Линдой засияла новая надежда, открывалась новая жизнь.

Она снова нырнула под одеяло, и Джеймс сразу заключил ее в свои объятия, прижавшись горячим телом к счастливой Линде.

Утром, как только они проснулись, желание вновь вспыхнуло в них с прежней силой, и любовная игра слила воедино. Потом они спустились в кухню, приготовили кофе и вернулись в спальню, чтобы с чашечками горячего напитка расслабиться в постели.

Джеймс и Линда вышли из дома, прежде чем на кухне появились О'Коннелы, и целый день провели вместе, гуляя по улицам, заглядывая в книжные магазины, художественные галереи и антикварные лавки. Джеймс был учтив, весел, остроумен. Его спутница хохотала, и это доставляло ему удовольствие. Линде было чертовски приятно, что ее окружали таким повышенным, неотступным вниманием. Зайдя в русское кафе, они решили пообедать. Официант подвел их к столику в отдельной кабинке со стенами, обитыми красным бархатом. В ожидании заказанных блюд они старались отогреть замерзшие руки и ноги. Подали горячий борщ, и Джеймс, склонившись над тарелкой, предложил Линде поехать с ним завтра в Вермонт и провести выходные дни с его родными. Она согласилась, представив на миг встречу с его сестрицами-паразитками, как мысленно их окрестила. Линда просто сгорала от любопытства.

Несмотря на холодную погоду, день прошел чудесно. Джеймс, не корпевший над сочинением книги, чувствовал себя легко и непринужденно. Линда с трудом верила тому, каким невыносимым он был на острове в те первые дни их знакомства и как ей не хотелось даже видеть его. Во всяком случае, ей казалось тогда, что она не хотела видеть Джеймса.

Перед ужином они заглянули в маленький уютный бар и заказали по бокальчику спиртного. В зале играл небольшой джазовый оркестр, и гости с далекого острова слушали, как музыканты импровизировали. Знакомых здесь не было, что позволяло им развлекаться с еще большей раскрепощенностью и свободой. Джеймс положил руку Линды на стол и нежно погладил. Она заулыбалась. Все происходило как в настоящем любовном романе. Впрочем, почему «как»? Это и был настоящий, живой любовный роман: они вместе гуляли, держась за руки, улыбались, глядя в глаза друг другу, рассказывали поочередно разные забавные истории, целовались на углах улиц, пока ждали зеленого сигнала светофора. Линда не могла припомнить ни одного такого дня с Филиппом — чтобы они вот так же просто, с удовольствием общались друг с другом, заглядывали в магазины и галереи, не спеша, красиво обедали где-нибудь только вдвоем. Ничего подобного не было и в помине даже во время их медового месяца.

Покончив с напитками, Джеймс и Линда вышли из бара и отправились на поиски ресторана, где можно было бы поужинать. Они остановили свой выбор на заведении, в котором царил полумрак, а множество персидских ковров и изделий из меди, украшавших стены, напоминали сказки «Тысячи и одной ночи». Пока они ели кебаб из баранины, кедровые орехи с рисом и другие восточные деликатесы, до них доносились тихие, монотонные, жалобные и в то же время завораживающие звуки арабской музыки.

— Ну и куда же теперь? — спросил Джеймс, когда они завершили трапезу и вышли на улицу; на город опустилась студеная зимняя ночь. — Может быть, в кино? Или в ночной клуб? Тебе не хочется потанцевать?

— После того как мы провели целый час в этом месте? Я уже перенасыщена впечатлениями. — Ее знобило на холоде, и она сильнее запахнула пальто.

— Хорошо. Тогда у меня есть на примете вполне подходящее место, куда еще можно заглянуть. В нем тихо, тепло, и нам никто не помешает.

Джеймс привез Линду в тот отель, где остановился. Номер у него был просто роскошный, а на кофейном столике полыхал букет красных роз. Джеймс обнял ее и прошептал на ухо:

— Розы — для тебя. Останься со мной на ночь. До самого утра.

— С удовольствием, — ответила она. Линда говорила искренне.

Субботу и воскресенье они провели на родительской ферме Джеймса, где Линда успела приобрести поучительный опыт и услышать довольно интригующие высказывания. Дом хозяев представлял собой слегка обветшавшее сооружение, в котором оказалось полно женщин. Как только Джеймс и Линда выбрались из лимузина и ступили на порог дома, тотчас все его обитательницы лавиной набросились на автора приключенческих бестселлеров.

Женщины говорили, не умолкая, в то время как он сидел и слушал их или делал вид, что слушал, скупо выдавая советы одной, поощряя другую, вступаясь за третью и при этом успевая еще выписывать чеки и кому-то звонить по телефону. У каждой из дам, в том числе у матери Джеймса, слегка уже впавшей в детство, и у его древней бабушки были «очень важные проблемы», которые они хотели обсудить с ним, причем между женщинами развернулось настоящее соревнование за то, кто первой овладеет временем и вниманием любимого родственника. Его сестры-близнецы учились в университете, но когда узнали о приезде Большого Брата, как они называли Джеймса, то не замедлили посетить родной кров в те же выходные.

Усадьба не сверкала чистотой и опрятностью, и — это уж точно — в ней не было очень большого порядка. Зато атмосфера в доме поражала теплотой и доброжелательностью. Кулинарное искусство женщин или, вернее, его подобие оставляло желать много лучшего. Но все домочадцы были жизнерадостны, счастливы и любили музыку. Все играли на пианино и гитаре, пели песни и были хохотушками. Появление Линды они восприняли как нечто само собой разумеющееся. В конце концов, какая разница — одной женщиной меньше или больше?