Камилла Франс - С любовью не играй

Вернувшись после завтрака в номер, Саманта с удивлением обнаружила на столе большую вазу с белыми розами. Очевидно, ее принесла экономка, у которой они простояли всю ночь, а потому порядком завяли. Саманта убрала букет, оставив одну розу, которую заложила между страниц «Справочника медицинской сестры». Около вазы лежала открытка, на которой уверенным, размашистым почерком было написано: «Думайте обо мне… Говард».

Временами она про себя называла его трусом. То же самое невольно подумала и теперь. В ее ушах еще продолжало звучать нестерпимо визгливое тявканье собачонок, по сравнению с которым подвывание пса мистера Пантони оперным мелодиям казалось выдающимся событием в области музыкального искусства…

— Вам не нравятся мои маленькие любимцы? спросила Джорджия, недовольно надувая губы, как будто Саманта нанесла ей личное оскорбление.

— Вот бы ничего не оставила этим тварям в своем завещании! — фыркнула девушка, пока то ли Бонни, то ли Элли пыталась взобраться к ней на колени. — Извините, но гулять с ними на людях я отказываюсь, пока не снимут эти мещанские ошейники, усыпанные фальшивыми бриллиантами.

— Фальшивыми? Милая, я никогда не позволяла надевать на своих собак что-либо ненатуральное!

Саманта подняла одну из собак на руки и осмотрела ее ошейник, инкрустированный какими-то камешками.

— Значит, это не подделка? — спросила она, все еще не веря, чтобы кто-нибудь, даже взбалмошная миссис Уоррен, мог украсить настоящими бриллиантами собачий ошейник.

— Это кубические кристаллы циркония. — Миссис Уоррен приложила к уголкам губ салфетку, прислонила трость к столу и встала. — Видите ли, Саманта, Бонни и Элли — мои любимицы, — добавила она, улыбаясь. — И мне никогда бы в голову не пришло перетянуть шейку любой из них простой веревкой или заурядным ремнем!

Саманта отказалась от обеда и, оставив собак бегать по столовой, перешла вслед за своей пациенткой в гостиную. При этом с удовольствием заметила, что Джорджия на сей раз не воспользовалась тростью.

— Но кто же все-таки будет гулять с собаками? — спросила она.

Миссис Уоррен промолчала и со вздохом опустилась в свое любимое кресло. Конечно, с непривычки было трудно ходить без трости. Но утром она получила телеграмму от графини Лейди, в которой та напоминала о званом вечере на ее вилле на Капри. Вечер должен был состояться в начале мая, и, если Говард откажется вернуться в Кейп-Мэй, лишив матушку удовольствия наблюдать за его мучительной внутренней борьбой со своим увлечением, серьезности которого мог не заметить лишь круглый дурак, Джорджию здесь уже больше ничто не удержит.

— Я думаю об этом, милая, — наконец ответила она, увидев, что Саманта продолжает выжидающе смотреть на нее.

— О-о, — протянула девушка, притворяясь смертельно испуганной, — меня всегда охватывает нервная дрожь, когда вы начинаете о чем-то думать. В прошлый раз после таких размышлений моей помощнице Кори пришлось рыскать по всем магазинам в поисках шоколадных трюфелей.

— Но они оказались очень вкусными, — заявила Джорджия безапелляционным тоном. — А теперь послушайте меня. Сеансы физиотерапии идут превосходно. Но мне кажется, можно сделать еще что-нибудь для укрепления мышц левой ноги. Как вы думаете, не пришло ли время увеличить нагрузку?

Саманта скептически посмотрела на свою пациентку, предвидя новые беспокойства. Ведь Говард предупреждал ее, что, когда миссис Уоррен придет в голову что-либо новое, это будет означать желание побыстрее закончить лечение.

— Зачем такая спешка? — нахмурясь, спросила она. — Или вы хотите устроить себе марафон?

— Не будьте такой глупой, Саманта! Лично я терпеть не могу, когда кто-то потеет на публике, — фыркнула Джорджия и похлопала ладонью по коленке, подзывая к себе собаку. — Просто подобные мысли стали все чаще посещать меня с тех пор, как вам не удалось поймать в ловушку Говарда и тем самым сделать мое пребывание здесь интересным. Я решила поскорее вновь начать жить своей жизнью.

Саманта мгновенно выпрямилась и, задыхаясь от возмущения, с трудом проговорила:

— Что? Я пыталась поймать в ловушку Говарда?! Боже мой, вот уж чего никогда не делала! — Она откинулась на спинку кушетки и уже гораздо спокойнее сказала: — К тому же всю последнюю неделю Говард провел в Атлантик-Сити.

— Да, провел, — эхом отозвалась Джорджия, с каким-то исступлением почесывая за ухом собачку. — Каждый раз, когда Говард звонит по телефону, он спрашивает о вас. Я всегда отвечаю, что вы либо вышли, либо чем-то заняты, а потому подойти к телефону не можете.

— Что?! — воскликнула Саманта, не веря своим ушам. — Зачем вы это делаете?!

— Как вы обычно говорите — не прерывайте меня! — ответила Джорджия и с ликующей улыбкой продолжила: — Говард сходит с ума. По-настоящему! Особенно вечерами. Но я предупредила миссис Грэйди, чтобы она передавала трубку мне, даже когда он настойчиво требует подозвать именно вас. Да, кстати: вы не хотели бы воспользоваться моим новым персиковым кремом для лица? Говард может приехать в любую минуту. И вы, конечно, захотите выглядеть наилучшим образом.

Тысячи мыслей вихрем кружились в голове Саманты. Судя по намекам пожилой дамы, что-то должно было вот-вот произойти. Но что? За последнюю неделю Саманта ни разу не уходила от миссис Уоррен, не узнав чего-либо новенького. И в этом не было ничего удивительного. Вечные волнения и любопытство составляли смысл жизни миссис Уоррен. Трепет, с которым она ожидала реакции медсестры на очередную мелкую провокацию, был для нее наградой. Саманта же получала взамен полезную для себя информацию.

— Серьезно? — спросила девушка в ответ на интригующую фразу миссис Уоррен. — Послушайте, а почему бы нам с вами не сходить на шоу, регулярно устраиваемое Джуди Уинфри?

— Кто такая?

— Ведущая ежедневной телепрограммы, в ходе которой она интервьюирует разных интересных людей. Думаю, в нашем случае Джуди назвала бы свою программу «Дамы, сующие носы не в свои дела, и медсестры, которые их за это душат».

В первые несколько секунд Джорджия не могла произнести ни слова. И только машинально гладила собачку по пушистой шерстке. Потом ее лицо расплылось в улыбке, и она рассмеялась своим серебристым, как звон колокольчика, смехом:

— Милая, не надо так шутить! Я всего лишь обыкновенная мать, и никто больше.

Саманта долго и бесстрастно смотрела на нее, не желая вступать в спор. Первой не выдержала Джорджия:

— Ладно, пусть вы правы, но я ничего не могу с собой поделать. Мне пятьдесят шесть лет. Хотя, если вы об этом кому-нибудь скажете, клянусь, что стану отрицать. Как бы там ни было, наступило время, когда пора уже иметь внуков. Неужели вы серьезно думаете, что я соглашусь женить своего сына на одной из порхающих актрисочек или манекенщиц, с которыми он время от времени встречается? Конечно, нет! Они не принесут ему детей. А вот язву в этом случае он непременно наживет!