Терри Грант - Негаснущий свет любви

И в эту минуту услышала позади себя звонкий голос, который немного развязно поинтересовался:

— Это ты, что ли, от Манчини?

Ева недоверчиво оглянулась и увидела перед собой худощавого молодого парня лет двадцати, обритого наголо. Его близко посаженные зеленые глаза деловито оглядели фигуру Евы, на несколько секунд задержавшись в области декольте.

— А вы и есть месье Вернье? — ошеломленно поинтересовалась Ева, в свою очередь разглядывая ярко-красный принт головы дьявола на его черной футболке, которая, как и спортивные укороченные брюки, была, судя по всему, на несколько размеров больше своего владельца.

Парень кивнул, самодовольно ухмыляясь.

— Бертран Вернье? — все еще отказываясь верить увиденному, уточнила она.

Парень вновь ухмыльнулся.

— Нет, я Марсель. Бертран, это мой отец. Он приедет, когда вернется твой шеф.

Услышав эту новость, Ева сразу же с облегчением вздохнула.

— Так это же просто прекрасно! — радостно воскликнула она. — Очень правильное решение. В самом деле, зачем ему здесь томиться ожиданием? Они успеют обсудить условия договора, когда синьор Манчини вернется из Генуи. Что ж, передавайте привет своему отцу от нашего босса. Желаю вам хорошо провести время в Вечном городе, — скороговоркой завершила Ева и уже направилась было к дверям, когда отпрыск фарфорового промышленника бесцеремонно схватил ее за локоть.

— Ты куда? Разве твой шеф забыл тебе сказать, что ты будешь моим гидом?

Ева от неожиданности замерла на месте, потом медленно повернула голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— Это для вашего отца я должна была некоторое время поработать гидом, — подчеркнув интонацией последнее слово, объяснила она. — На ваш же счет я от синьора Манчини никаких указаний не получала.

Ева попыталась высвободиться, но парень, несмотря на его худосочность, продолжал крепко удерживать ее.

— Как это не получала? — удивился он. — Ваш старикан сказал, что ты на ближайшие шесть дней в полном моем распоряжении.

— Не знаю, что там вам наговорил наш старикан, но хочу поставить вас в известность, что я всего лишь работник его фирмы, а не купленная им на невольничьем рынке рабыня, чтобы он распоряжался мною, как ему заблагорассудится! — вспылила Ева. — И перестаньте наконец говорить мне «ты». Мы с вами, слава богу, не настолько близко знакомы.

— У нас еще будет время, — невозмутимо откликнулся фарфоровый отпрыск, как его уже успела мысленно окрестить Ева. — Но если тебе… то есть вам это не нравится, я могу обращаться официально.

— Буду вам очень признательна, — с нарочитой вежливостью откликнулась Ева и достала из сумочки мобильный. — Синьор Манчини, мне совершенно необходимо знать, насчет которого из Вернье вы давали мне указания? Чьим гидом я должна быть, отца или сына? — нетерпеливо выпалила она в трубку. — Да, я очень сильно беспокоюсь. И причина моего беспокойства заключается в том, что вместо Бертрана Вернье я нашла в отеле его сына. Да, совершенно верно, синьор Манчини. И этот парень утверждает, что именно он и является тем самым моим подопечным. Будьте добры, растолкуйте ему, пожалуйста, что он неверно вас понял. То есть как? Что значит «малыш Марсель понял все верно»? Не хотите же вы сказать, что… — Ева умолкла на полуслове, растерянно слушая шефа.

Через несколько секунд она все так же молча отключила телефон и, задумчиво постукивая кончиками ногтей по его корпусу, устремила на «фарфорового отпрыска» изучающий взгляд. Заметив, что на его губах вновь заиграла самодовольная ухмылка, Ева быстро спрятала мобильный в сумочку и, резко дернув ее молнию, так что она издала короткий и жалобный визг, проговорила ледяным тоном:

— Добро пожаловать в Рим, синьор Вернье. С чего желаете начать экскурсию?

— Мне больше по душе, если вы будете назвать меня Марселем, — елейно улыбнулся тот. — А что касается экскурсии, то я еще не решил… — Он бросил безразличный взгляд сквозь стеклянные двери холла, затем, вдруг словно что-то вспомнив, поднес указательный палец к виску. — Хотя… кажется, придумал. Тут ведь где-то недалеко Ватикан. Значит, прямо с него и начнем.

Ева смерила его бесстрастным взглядом.

— Думаю, для осмотра музеев Ватикана вам необходимо переодеться.

— Марсель, — по-детски склонив голову набок, добавил «фарфоровый отпрыск».

— Думаю, для осмотра музеев Ватикана вам необходимо переодеться, Марсель, — прежним тоном повторила Ева.

Тот благодушно улыбнулся в знак одобрения.

— Могу ли я узнать, чем вам не нравится мой наряд? — поинтересовался он. — По мне, так он ничуть не хуже любого другого.

— Если вы желаете наглядно продемонстрировать окружающим участника Страшного суда, то тогда — конечно.

Марсель медленно склонил голову, рассматривая принт на футболке.

— Убедили, не пойдем в Ватикан, — изрек он через несколько секунд, не поднимая головы. — Есть здесь где-нибудь поблизости хороший бар?

— Зачем он вам вдруг понадобился? — с преувеличенной наивностью поинтересовалась Ева.

Марсель наконец поднял голову.

— Хотел перекусить и выпить бутылочку пива, — спокойно объяснил он.

— Время обеда еще не наступило, — безапелляционным тоном проговорила Ева, перекинув сумочку через плечо. — Так что прошу на экскурсию по Вечному городу. — Она сделала приглашающий жест в сторону дверей.

Лицо Марселя скривилось в насмешливой гримасе.

— Кажется, вы так и не усвоили отведенную вам роль. Старикан ведь ясно сказал: вы должны быть моей сопровождающей, и не больше того.

Ева удивленно приподняла брови.

— Вот как? В таком случае, может, обратимся за верной трактовкой моей роли к вашему отцу? Синьор Манчини прислал мне эсэмэску с номером его телефона и сказал, что в случае необходимости я могу обращаться к нему за помощью, — не моргнув глазом, солгала Ева.

Услышав это сообщение, «фарфоровый отпрыск» понуро побрел к выходу. Подивившись столь молниеносной перемене, Ева проводила его заинтересованным взглядом.

— Что ж, раз почтить своим вниманием Ватикан вы сегодня не сможете, отправимся, пожалуй, на площадь Сан-Джованни-ин-Латерано, — предложила Ева, когда они вышли на улицу.

— На ней есть бар? — оживился Марсель.

Ева пожала плечами.

— Честно говоря, не имею ни малейшего понятия. Как-то не обращала внимания.

— Ну может, какое-нибудь кафе или ресторан? — не унимался он.

— Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что в центре этой площади стоит древнеегипетский обелиск, самый высокий из всех, имеющихся в нашем городе, — сообщила Ева.

Чтобы позлить этого избалованного французика, я готова на время забыть о вызванной Массимо неприязни к Египту, отметила она про себя. Кстати, имена этих двух типов начинаются с одной буквы. Бывают же такие, вызывающие неприязнь совпадения.