Жасмин Крэсуэлл - Ураган соблазнов

Ноэль глянула в окно: утренняя дымка рассеялась, выглянуло солнце. Ей хотелось прекратить этот разговор, она вспомнила, что накануне обещала позвонить Мэрлин, чтобы организовать встречу Эндрю с мэром.

Ноэль отхлебнула из чашки.

— Вкусно!

— По рецепту "Доктора Макдональда" — с медом.

…Герцог Йоркский появился в ее спальне неожиданно, поднявшись по потайной лестнице, которой пользовался только король.

— Моя дорогая сестра, я пришел, чтобы предупредить вас об опасности, — начал он без всякого вступления.

Каталина бросилась ему навстречу.

— Джеймс, что случилось?

— Вам нужно бежать! Парламент готов обвинить вас в предательстве и государственной измене. Я помогу вам добраться до корабля, отправляющегося во Францию.

Каталина не могла поверить тому, что сказал брат короля.

— Измена?! Как может парламент меня в этом обвинить?

— Тит Оутс присягнул перед парламентом, что у него есть доказательства вашего вероломства. Он обвиняет вас и вашего врача, что вы задумали отравить короля смертельным зельем, присланным Папой Римским.

У королевы подкосились ноги, она сильно побледнела. Заговор с целью убийства короля — наитягчайшее преступление, наказание за него — смерть.

— Неужели они поверят в этот наговор? Я уже неделю не видела короля, вероятно, он проводит время со своей любовницей и их детьми.

— Они не будут разбираться, правда это или нет. — Джеймс не скрывал своего волнения. — Достаточно того, что вы — католичка, и в вашей свите есть католические священники. Англичане поверят обвинению, они ненавидят католиков, сестра.

— Дело не в религии. — Каталина не понимала, почему Джеймс не хочет посмотреть правде в глаза. — Они хотят избавить Карла от меня. Протестантские экстремисты воспользовались тем, что мои дети умерли, они не хотят, чтобы наследник был рожден от католички. Если меня казнят, Карл сможет жениться снова — на молодой принцессе-протестантке, которая родит ему здоровых детей.

— Этот брак означает вашу смерть и гибель всех моих надежд на трон, — прошептал Джеймс. — О, Боже, вы должны спастись, они жаждут вашей крови, Кэтрин, и добьются своего!

— У них ничего не выйдет, — неожиданно спокойно произнесла королева. — Стать жертвой за веру — это достойно, за это можно пойти на смерть, но стать жертвой честолюбивых планов графа Шафтсбургского — позор для меня. Мне нужно срочно отправиться в Уайтхолл, я воспользуюсь вашим экипажем, если вы не возражаете.

— Конечно, пожалуйста. Могу я спросить, что вы собираетесь делать? — Джеймс был удивлен ее твердой решимостью бороться, он ожидал увидеть перепуганную женщину.

— Я хочу говорить с королем. Сейчас только он один может спасти меня от топора палача.

Король был раздосадован, это было заметно с первого взгляда. Каталина сделала реверанс, приветствуя его. Ужас и отчаяние отступили на второй план под напором иных чувств, она должна была сама защитить себя. Она — королева, дочь королей, если ее ждет смерть на плахе, она встретит ее без слез и самоунижения, с гордо поднятой головой.

Король по традиции поцеловал ей руку.

— Моя дорогая, я уже собирался направить к вам гонца с посланием. Вы, наверное, уже знаете об обвинениях, выдвинутых Титом Оутсом в парламенте?

Каталина внимательно изучала выражение его лица, удивляясь, насколько он был спокойным и вежливым в такую минуту.

— Герцог Йоркский рассказал мне об этом.

— Бедный Джеймс! — воскликнул Карл. — У моего брата, вы знаете, доброе сердце, но он профан в политике. Если меня не станет, года через три, может быть, четыре, не больше, он потеряет корону.

— Уверена, вы ошибаетесь, сэр.

— Он глупо ошибается, считая, что Англия сможет принять католицизм. Никогда! Нельзя быть католиком и королем Англии одновременно!

Каталина частично признала правоту Карла, она много раз об этом думала.

— Католики хотят лишь одного, чтобы они могли свободно исповедовать свою веру, не боясь преследований.

— Вы заблуждаетесь, моя дорогая. — Король снова взял ее руку и слегка сжал ее. — Когда я умру, Кэтрин, вы должны будете вернуться в Португалию, здесь вам нельзя будет оставаться без моей защиты.

— Вы не должны говорить о смерти, Карл!

Его циничная улыбка всегда заставляла сжиматься ее сердце.

— Не должен? Я не испытываю страха. И не планирую оставить трон своему брату. И все же мудрость заставляет меня подумать о будущем и сделать соответствующие приготовления. Интрига, затеянная Титом Оутсом и графом Шафтсбургским, свидетельствует о том, что эти тщеславные политиканы будут представлять для вас опасность. Когда вы станете вдовой, эта опасность усилится.

Каталине хотелось верить, что король не участвует в этом коварном замысле избавиться от нее, у нее вырвался вздох облегчения: топор палача не будет занесен над ее головой.

— Давайте отложим разговор о моем вдовстве до нашей глубокой старости. Я уверена, еще пройдут многие годы, прежде чем мы вернемся к этой теме.

— Бывают дни, когда я чувствую себя ужасно старым, и сам удивляюсь, как это мои волосы еще не поседели. Граф Шафтсбургский мечтает скинуть меня с трона, но я не позволю ему использовать вас в борьбе за власть.

Каталина низко поклонилась.

— Благодарю вас, ваше величество, что вы доверяете мне.

Карл прижал ее к себе.

— Вам не нужно благодарить меня. Я очень ценю ваши достоинства и знаю, насколько виноват перед вами. Мне больно, что такие подлые интриганы, как граф Шафтсбургский, порочат ваше имя своими грязными обвинениями.

Каталина решилась задать ему вопрос. За шестнадцать лет их супружества она никогда всерьез не интересовалась у него делами государства, но сейчас не могла промолчать.

— Я не вправе задавать вам такие вопросы, мой господин, но могу я узнать, почему же вы не арестуете заговорщиков?

— Вы правы, вчера я отдал приказ арестовать Тита Оутса, он уже сидит за решеткой в Тауэре. Но, боюсь, его заключение будет недолгим.

— Почему так? — Каталину удивили нотки нерешительности в его голосе. — Вы же король, и в вашей власти казнить преступников!

— Вы не представляете, насколько ограничена моя власть в действительности, — задумчиво произнес Карл, он подошел к камину и потер руки вблизи огня. — Парламент контролирует казну, а без денег не может функционировать мое правительство. Для того, чтобы добиться от них ассигнований, я вынужден прислушиваться к голосу большинства в парламенте. А палата общин парламента находится в оппозиции ко мне по любому вопросу. Если бы я был философом, то, возможно, оценил бы с иронией тот факт, что власть короля зависит полностью от желания его подданных платить налоги. Жестокая правда для короля!