Тэш Сазервей - Замок Афродиты

В общем, ждем понедельника. И действительно — прислали перевод. Хэмпшир приходит ко мне. Перевод же на его имейл прислали, обычно с Кармером общаются сотрудники из его подразделения.

— Либо я, — говорит он, — свихнулся, либо их переводчик полный идиот.

А меня от всей этой волокиты и без того давно трясет. Я беру телефон и спрашиваю:

— Тони, какой у Кармера номер?

Хэмпшир называет и даже не пытается меня унять, потому что и сам весь от злости багровый. Я звоню и разношу этого сопляка Кармера в пух и прах! Тот что-то блеет в ответ, я заявляю, что за такую халтуру я ему платить не собираюсь!

Извини, дарлинг, я ведь тогда не знал, что переводила ты. Хоть в спешке, но добросовестно. Знаю, знаю. Как развивались события дальше, думаю, ты сама представляешь. Но у меня с трудом укладывается в голове, что Хэмпшир и Кармер в сговоре, да и Хэмпшир и Глэдис… До того как ты заподозрила Хэмпшира, я был уверен, что это сделали Глэдис и этот самый смазливый Лео Кармер! Но Хэмпшир… Тони… Не молчи, Нора! Ты уверена, что на пляже был именно он?

Нора вздохнула.

— Знаешь, Оскар, вот сейчас я начала сомневаться. Я ведь не особенно разглядывала его на пляже… Он был с усами и в очках. Голос? Но я ведь разговаривала с ним всего один раз. Я не уверена насчет голоса. Естественно, на пляже был вовсе не Лео. Уж его-то я бы как-нибудь узнала, даже с усами! — Нора усмехнулась, представив усы на розовощекой мордахе Кармера. — Кто-то третий. Кто-то же их нанял? Погоди, Оскар. — Вспомнив физиономию Лео, Нора, естественно, вспомнила о его катастрофе с компьютерами. — А ты, Оскар, случайно не отомстил Кармеру, раз ты не сомневался, что злодей именно он?

— Как я мог отомстить, Норри? У меня пока нет доказательств, чтобы обращаться в полицию.

— Полиция ни при чем. Ты мог отомстить и сам.

— О чем ты? Каким образом?

— Вчера кто-то прислал вирус Кармеру. В «Карме» полетела вся система! Пришел мастер, пыхтит второй день. Лео боится, как бы кто не похозяйничал с его банковским счетом.

— Что?!

— Мастер считает, что это не только вирус, но и хакер, который хочет обанкротить «Карму». Для опытного человека, Оскар, да еще зная банк и номер счета, это не очень сложно. Извини, но мой бывший муж подвязался на данном поприще, и я имею об этом некоторое представление.

Оскар прищурился и скривил губы.

— А уж не сама ли ты это сделала?

— На всякий случай, мы с тобой вчера ни на минуту не расставались! Ты даже не пошел в свою контору!

— Вот видишь, — глаза Оскара улыбались, — на вчерашний день у нас у обоих крепкое алиби!

— Ладно. — Нора тоже улыбнулась в знак примирения. — Но все-таки связь между твоей драгоценной и Кармером отпадает. — И, рассказав Оскару о второй таинственной переводчице с украденной сумочкой, подытожила: — Либо, Оскар, все уж чересчур лихо закручено, если жадный Лео пожертвовал своим агентством ради такого дела.

— Отчего же, — отреагировал Оскар, выслушав историю про «серенькую» дамочку и зоопарк. — Речь идет о восьмизначной цифре.

— Инвестиции в таком размере?!

— Гораздо больше, Нора. Сорок восемь миллионов — это только первое поступление. — Оскар приоткрыл дверцу со своей стороны. — Я на улице покурю?

Нора кивнула. Оскар вышел из машины. А Нора сидела и смотрела на клен. С него неуверенно слетел неведомо откуда взявшийся в июне первый желтый лист и с опаской кружился в воздухе.

— Поехали отсюда, — вернувшись, сказал Оскар и завел мотор. — Глупо двум взрослым людям торчать в чужом дворе. Посидим в каком-нибудь пабе, и ты мне расскажешь все, что знаешь.

— Но я рассказала тебе абсолютно все. — Нора почувствовала вдруг необыкновенную усталость.

— Нет не все. О чем вы говорили с Хэмпширом?

— Сначала он сделал вид, что не узнал меня, и стал грозить судом, как будто я вторая переводчица. Но если, Оскар, я ошибаюсь и на пляже был не Хэмпшир, то он действительно мог подумать так. Потом мы разобрались, я рассказала ему про «серенькую», и он заверил, что ты… — Нора покусала губы, — оплатишь мои услуги за информацию о твоей пропавшей жене. Ну еще и о том, что пропала и жена, и деньги и что ты даже дашь мне премию за эти самые услуги. Что, я не так его поняла?

Оскар пожал плечами, сосредоточившись на дороге.

— И тут мне вдруг показалось, — с усилием продолжила Нора, — что именно его я видела на пляже на Эгине. Я выпалила ему это в лицо, а он стал уверять, что на той неделе был у сестры в Манчестере, предложил позвонить ей по телефону. Я отказалась, убежала. Но не это важно! Главное, что Хэмпшир совершенно не удивился, что я была на эгинском пляже.

— Ну-ну, — произнес Оскар.

— А что он рассказал тебе о нашей встрече? Он ведь был у Кармера по твоему поручению?

— Не совсем по моему. У коммерческого директора достаточно более серьезных дел, чем наносить визиты в какие-то там агентства переводов. Тони сам вызвался. Он очень вспылил на Кармера, когда сегодня утром я предложил ему сравнить две версии — твой перевод и окончательный. Они ведь обе в его компьютере.

— А в твоем — нет?

— Мой пропал вместе с Глэдис и мобильником.

— Когда? Где?

— В Греции. В прошлый четверг.

Закат красиво расположился на небе.

Они заняли столик в садике, чтобы он мог курить, не мешая Норе. И Оскар начал свой рассказ.

Когда Хэмпшир просмотрел окончательный вариант перевода, который пришел во вторник вечером, он сказал:

— Вот это совсем другое дело. Похоже, более ли менее.

— Как это — более или менее? Я собирался поручить секретарше распечатать, раздать всем, чтобы дома ознакомились, и завтра с утра собрать совет директоров!

Хэмпшир пожимает плечами.

— Правильно, Оскар, распечатывай и собирай. Я дома тоже поработаю, перепроверю все и завтра сообщу на совете, если тут что-нибудь не то. Но и так давно ясно — не нужно связываться.

— Я твою позицию знаю. И меня не нужно учить, что правильно, а что нет. Но «более или менее» меня не устраивает. Ты уж сперва его проверь, Тони, будь добр.

В это время у Хэмпшира в кармане засигналил мобильник. Хэмпшир извиняется и отвечает:

— Алло… О, привет, Энн! — У него сестра Энн. — Ты меня прости, но мне сейчас совсем некогда разговаривать. — И вдруг меняется в лице!

Я, конечно, увидел, что он в лице переменился, но, учитывая серьезность вопроса, предложил ему заканчивать беседу с родственницей. Хэмпшир, виновато глядя на меня, пожал плечами, но слушать сестру продолжал, и в глазах совершеннейший ужас. Тут меня осеняет:

— Умер, что ли, кто?

— Потом, потом… — шепчет Хэмпшир, прикрывая микрофон. — Все живы пока, но от Энн в таком состоянии можно ожидать чего угодно!

Выясняется следующее. Его сестра, которая живет в Манчестере, повела младшую дочку к стоматологу — седьмой год, зубки меняются. Идут назад, а девочка ревмя ревет — перенервничала. Энн утешает ее и так и сяк, но малышка не успокаивается. А по пути им — контора ее мужа, девочкиного отца. Он однокурсник Тони, у него там свое дело, в Манчестере, они вместе учились университете. Энн и предлагает дочке навестить папочку и рассказать, какая, дескать, она умница — не плакала, совсем не испугалась доктора, ну и все такое.