Линда Гуднайт - Заключим пари?

— Ты шутишь! — Карли звонко рассмеялась.

— Нет, это правда, — Люку нравилось слышать ее смех. — Филипп много часов обучал птицу.

Карли пристально смотрела на Люка.

— Ты скучаешь по нему? — спросила она тихо и мягко.

Он посмотрел в сторону и ощутил знакомую боль при воспоминании о брате.

— Ужасно, каждую минуту, — он бросил взгляд на пару порхающих стрекоз с переливающимися крыльями. Их прозрачная красота напоминала, насколько хрупка жизнь.

— Расскажи мне о нем.

Люк снова посмотрел на Карли. Она не сводила с него глаз.

— Это нелегко. Моя семья не любит говорить о нем.

— Обидно, — мягко сказала она.

Карли была права, но Люка приучали держать переживания в себе. Ведь так надлежит вести себя королю! Даже в тот ужасный период, когда пресса делала двусмысленные обвинения и безудержно распространялись слухи, во дворце хранили молчание. Королевская чета скорбела в уединении. Только Анастасия ревела и кричала как сумасшедшая, а Люк завидовал ее способности не обращать внимания на правила поведения.

— Когда мы с сестрой были детьми, то творили ужасные вещи. Расскажи мне, над чем вы с Филиппом больше всего веселились.

Карли не собиралась отступать, а Люк на этот раз не возражал. Девушка просто добра и бескорыстна. С такой можно разговаривать.

— Мне было одиннадцать, Филиппу — двенадцать лет. Один из графов… — прервавшись, он посмотрел в сторону. Карли оставалась невозмутимой, и Люк продолжил: — Один из работников моего отца не любил детей и, конечно, стал объектом наших с братом проделок.

— Конечно, — она взялась за луку седла и наклонилась вперед. Ее лицо выражало заинтересованность. — Расскажи мне, что вы сотворили с этим бедным малым?

— Он был нашим воспитателем и прививал нам хороший вкус, — Люк улыбнулся. — Уверяю, не очень-то легко убедить двух мальчишек, что посещение оперы и музея так же важно, как и поездки на пони.

— Так вы были несносными детьми? — Казалось, что она рада этому.

— Филипп был тихоней, примерным сыном, а я… — он пожал плечами.

Карли засмеялась, и Люку показалось, что он слышит прекрасную музыку.

— Непослушный Люк. Представляю себе!

Люка так называли настолько часто, что он потерял этому счет.

— Наш воспитатель очень следил за нами, особенно за Филиппом.

— Если твой брат был примерным, то отчего он был с ним строже?

Как ей объяснить, что обучение наследного принца очень отличается от обычных методов воспитания?

— Оттого, что он был наследником. Воспитатель должен был хорошо его обучить и привить хороший вкус. В этом Арти и так преуспел, но хотел сделать из ученика полное совершенство.

— Ты превзошел его ожидания, и он сосредоточился на Филиппе?

— Не совсем, — покачал головой Люк. Ведь он был вторым сыном, беспокойным, неразумным, упрямым ребенком. Арти не удавалось запугать его, как Филиппа. — Моему брату больше подходили его уроки. Филипп был тихим, прилежным, желающим угодить. Он быстро полнел, и наш воспитатель счел его пухлые щеки неприемлемыми для мальчика его положения. Филипп был посажен на диету.

Пресса со всей своей жестокостью однажды назвала Филиппа принцем-толстяком. Арти хранил эту заметку и всегда использовал, когда принц хотел перекусить.

— И тебе не очень-то нравилось это.

— Откуда ты знаешь?

— Догадалась…

— Мы ненавидели такое воспитание и частенько составляли планы мщения. Вернее, это делал я, Филипп побаивался, — сказал Люк. Но его брат всегда присоединялся к нему после недолгого упрашивания.

— Ты был своенравным бунтарем? — Карли просияла и выпрямилась.

— Скажем, я не всегда следовал указаниям, — Артур не раз называл Люка сатанинским отродьем. — Однажды нашему воспитателю привезли громадную коробку шоколадных трюфелей. Это был подарок от высокопоставленной особы.

— И что вы сделали? — Она покосилась на него. — Украли коробку и все съели?

— Конечно, — он все еще представлял себе улыбающегося Филиппа с перепачканным шоколадом ртом. — Но это еще не все…

— Ух ты! Обожаю таких детей!

— У каждого из нас был пони. Мы запихали в коробку лошадиный…

— Навоз, — закончила Карли и улыбнулась. — Назовем его дорожными яблочками. Только не говори мне, что он съел его!

— Мы можем только надеяться, — уголков его губ коснулась улыбка.

Карли покатилась со смеху, и Люк присоединился к ней.

Давно он не вспоминал Филиппа без скорби. Карли удалось вынудить его думать о веселом времени, проведенном с братом.

Неудивительно, что его тянет к этой совсем не подходящей для него женщине.

Внезапно Гроза оступилась, и Карли, наклонившись в сторону, ударилась о Зевса. Люк протянул руку, чтобы помочь Карли занять исходное положение.

— Я в порядке, — сказала она и покосилась на него.

— Да, — тихо произнес он. — Ты чрезвычайно добра.

Люк все не мог убрать руки со спины Карли. Лошадь фыркала, упряжь позвякивала, кузнечики вокруг беспрестанно стрекотали, голоса других наездников стали тише. Люк пытался найти смысл в том, что происходит. Его сердце замерло.

Карли смущенно позвала его по имени. Кто-то еще назвал его имя, но громче. Люк наконец неохотно убрал руку и посмотрел в сторону приближающегося всадника. Памми Уилсон!

Странное очарование Карли, силу которого он только что испытал, ушло. Вместе с другими наездниками Люк остановился и ждал. Пытаясь отвлечься от Карли, он сосредоточился на другой женщине.

— Думаю, моя лошадь оступилась, — промолвила Памми. — Ты не мог бы проверить?

— Конечно, — понимая, что просьба не случайна, Люк спешился, чтобы проверить холеного коня.

Другие всадники проезжали мимо, образуя полукруг вокруг небольшого стада мычащих телят и тяжело ступающих коров, которых они встретили по пути.

Дирк спешился рядом с Люком.

— Что такое?

— Ничего не нахожу, — Люк отпустил копыто и провел рукой по коленному сухожилию лошади. — Может, тебе следует взглянуть?

Дирк тоже ничего не обнаружил.

— Но он прихрамывал, — настаивала Памми. — Он не может идти дальше. Я не хочу причинять ему вреда.

— Это может быть сухожилие, — сказал Дирк. — Вряд ли я с этим справлюсь.

Люк согласился. Хорошие лошади дороги и требуют огромной заботы. Карсону незачем терять прекрасного коня.

— Можно сообщить на ранчо, чтобы они прислали другую лошадь и забрали эту для лечения?

— Конечно, но мисс Уилсон придется какое-то время оставаться здесь.

К ужасу Люка, Памми сладко улыбнулась и направилась в его сторону.

— Все хорошо, лошадь Люка огромная и легко вынесет двоих.

Сначала Люк хотел отказаться, но его конь на самом деле был крупнее всех. Кроме того, разве он мог отказать даме?

Молча спешившись, он помог Памми усесться на Зевса. Люк посмотрел на Карли, а та отвела взгляд в сторону, однако выражение разочарования, мелькнувшее на секунду в ее глазах, не ускользнуло от него.