Джулия Тиммон - Уроки доверия

Она приблизилась, взяла снимки и принялась внимательно их рассматривать. На первом был изображен мальчик лет трех. Его льняные волосы трепал ветер, на пухленьких щеках играл румянец. Поражали глаза — на них-то при помощи луча более яркого света фотограф сосредоточил основное внимание. В огромных глазенках ребенка отражалась вся его сущность: жажда скорее изучить мир вокруг, присмотреться к каждому деревцу, к каждой букашке.

— Как удачно пойман момент, — пробормотала Натали. — Гениально…

На второй фотографии она увидела танцующую девушку в полупрозрачном платье. За ее спиной играло волнами позолоченное солнцем море.

— Так и кажется, что она сейчас оживет. Просто потрясающе! — Натали улыбнулась и восхищенно посмотрела на Харпера.

Тот повернулся к ней спиной и направился в другой конец студии составить в ряд стойки. Что-то явно вызвало его неудовольствие. Но что именно, Натали не могла сообразить. Может, он не любит, когда ему поют дифирамбы, или вспомнил о чем-то личном, или просто скромничает.

Остальные снимки Натали просмотрела быстрее, чем хотела бы, и не удержалась от еще одного комплимента:

— Хозяину этой студии до тебя, как до Луны.

— Скажешь тоже, — проворчал Харпер, не оборачиваясь.

Натали с удовольствием расспросила бы его о том, где и когда были сделаны фотографии, планировал ли он экспонировать их вместе с последними снимками, на какое число намечено открытие выставки и где она будет проходить. Но промолчала, вспомнив, что разговаривать о работе он не любит, и недоумевая по поводу его нынешнего расположения духа.

— Итак, давай проверим, подвело ли меня воображение, — произнес Харпер, оставляя наконец стойки в покое. Его голос звучал теперь по-прежнему ровно, ни лицо, ни глаза не выражали неудовольствия.

Натали непонимающе повела бровью, кладя фотографии на стол.

— Мне интересно, правильно ли я представляю тебя маленькой, — пояснил Харпер с лукавой улыбкой.

— А-а. — Натали закивала. — Вот ты о чем. Что ж, давай проверим.

Он почти приблизился к столу, как вдруг резко остановился, будто внезапно вспомнив о чем-то крайне важном.

— Подожди. Который час?

Натали посмотрела на наручные часы с прозрачным браслетом.

— Четверть первого.

— Готов поспорить, ты проголодалась, — сказал Харпер.

Натали действительно не отказалась бы сейчас перекусить. Аппетит вернулся к ней бесповоротно, что ее очень радовало. И все благодаря ее новому знакомому.

— Спорить не будем, — сказала она, садясь на один из стульев у стола и придвигая к себе альбом. — Признаюсь сразу: я в самом деле с удовольствием подкрепилась бы.

— Тогда минут десять тебе придется посидеть в одиночестве, — сказал Харпер, направляясь к двери. — Я сбегаю в пиццерию на углу.

Натали проводила его веселым взглядом. Ей доставляло удовольствие позировать ему, думать о предстоящем вечере, да просто находиться сейчас в этой маленькой студии. И — черт возьми! — быть рядом с этим удивительным зеленоглазым парнем, который столь ловко и ненавязчиво вправил ей мозги, заставил забыть о Джеймсе. По крайней мере, отвлечься от мыслей о нем, понять, что его уход — вовсе не катастрофа.

Вернулся Харпер не через десять, как обещал, а через семь минут.

— Нам повезло, — сообщил он. — Там не оказалось почти никого, поэтому меня обслужили тотчас же. Пицца с шампиньонами и кола!

Едва начав учебу в школе моделей, Натали взяла себе за правило не есть много мучного и не пить фанту и кока-колу, но с тех пор, как ей казалось, прошла целая вечность. Сейчас она как бы стояла на распутье: не понимала, что в жизни ценно, а что почти не имеет значения. И намеревалась поразмыслить над этим позднее, по истечении срока договора с Харпером…

Аромат выпечки и грибов незамедлительно заполнил студию. Натали сглотнула, поняв, что, даже если ей потом придется по нескольку часов каждый день сгонять в тренажерном зале лишние килограммы, она не откажется сейчас от пиццы. Впрочем, вес ей следовало сначала набрать, поэтому тревожиться было вообще не о чем.

Харпер сдвинул на край стола фотографии и альбом, поставил перед Натали коробку с нарезанной треугольниками пиццей и пластиковый стакан, закрытый крышкой с отверстием для трубочки, и сел на соседний стул. Судя по довольному виду, случаю заморить червячка он и сам был рад.

Расправились с пиццей они довольно быстро. Натали ела и думала о том, что, не будь с ней рядом такого удивительного и заботливого друга, ни куски испеченного теста с грибами и зеленью, ни тем более сильногазированная кола не казались бы такими вкусными.

— Итак, приступаем к самому интересному! — объявил Харпер, когда убрал со стола остатки спонтанного ланча. — Хотелось бы услышать подробные комментарии.

Натали придвинула к себе и открыла альбом.

— Вот здесь мне три годика. Я с мамой и папой на фоне Спейс-нидл, — сказала она, указывая на первую фотографию, где была изображена стоящей между отцом и матерью и держащей их за руки перед огромной башней-иглой, символом города.

Харпер с неподдельным интересом рассмотрел сначала личико улыбающейся девочки, потом ее родителей — совсем еще молодых мужчины и женщины.

— Я ведь говорил, что ты была как херувимчик, — пробормотал он, обращаясь не к Натали, а словно бы рассуждая вслух с самим собой. — Волосы светлые, лицо прелестное. Загляденье, а не ребенок.

Натали машинально подняла руку и поправила прическу.

— Такой я больше подошла бы тебе в качестве модели?

Харпер медленно повернул голову и взглянул на нее рассеянно, как будто думал о чем-то очень приятном и не желал от этого отвлекаться. Мгновение спустя мечтательная улыбка растаяла на его губах.

— Подошла бы больше? — Он озадаченно нахмурился и вновь отвернулся. — Нет, конечно, нет, Я ведь сказал, что задумал снять для выставки определенное лицо — такое, как у тебя сейчас.

Натали помолчала, помолчала и все же задала вертевшийся на языке вопрос:

— Ты даже о выставке ничего мне не расскажешь? Очень хотелось бы узнать, где она состоится и насколько будет крупной. Я пришла бы на открытие с превеликим удовольствием.

— Я пока сам ничего точно не знаю, — ответил Харпер, продолжая разглядывать фотографию. — И потом, что толку говорить о выставке, если я еще не успел к ней подготовиться. — Он склонился ниже к альбому. — Ты похожа на маму. Причем довольно сильно. Она у тебя случайно не полячка?

— Нет, русская, — ответила Натали.

Харпер присвистнул.

— Значит, в тебе течет русская кровь? — Он опять повернул голову и посмотрел на лицо Натали так внимательно, словно она только что материализовалась из воздуха. — Очень интересно.

Натали пожала плечами.