Патриция Хорст - Судьба на ладони

Она поспешно, чтобы не дать разговору вернуться в прежнее русло, извлекла из недр шкафа нечто нежного розового цвета и показала Элен, которая в неподдельном восторге вскочила с кровати.

— Чудесный цвет!

— То ли еще будет! — Карина была настроена решительно. — Посмотри, как оно на мне ничего?

— Просто прекрасно! Если бы ты знала, как тебе идет! Откуда оно у тебя?

Карина снова зарделась, на этот раз от лавины похвал.

— Сшила сама.

Элен в молчаливом восхищении смотрела на нее. Платье оставляло открытыми плечи, обнимало узкую талию и доходило Карине до колен. Она действительно смотрелась в нем очень эффектно и при всем том просто и естественно.

— Ну, тогда я в нем и пойду. А Майкл будет?

Элен нахмурилась.

— Нет, опять в разъездах. Зато будет Джоан. Чудесная женщина, очень открытая и общительная. Может быть, даже слишком общительная. Но тебе она понравится — это точно. Вчера она не смогла прийти и очень извинялась.

— Вообще-то, нам уже пора. Ты готова?

И через десять минут молодые женщины вышли к столу.

Собственно стол, подумалось Карине, не вполне соответствовал роскошным интерьерам, к которым она успела привыкнуть. Это был вполне обычный стол, разве что очень хорошего дерева, но не простирающийся от одной стены до другой, как подобает столу в замке.

За ним сидели, но не прикасались к еде, Джейми, Алан Редфорд, быстро поднявшийся поприветствовать подруг, и невысокая пухленькая женщина, вскочившая вслед за сыном. Алан сразу же подошел к Элен и по-братски нежно поцеловал ее в лоб.

— Привет!

Такой знак внимания — последнее, что Элен могла ожидать от него, обычно крайне сдержанного, чтобы не сказать — холодного. Она одарила его милейшей улыбкой в ответ. Тем временем приученная самой атмосферой замка к сохранению должной дистанции Карина протянула Джоан руку для пожатия, но та просеменила к гостье и тепло обняла ее.

— Я Джоан.

— Я Карина. Очень приятно. — Возможно, первый раз слова «очень приятно» не были для Карины пустой трафаретной вежливостью. Ей и вправду сразу понравилась эта живая женщина с большими серыми глазами и подвижными чертами лица.

— Вы прекрасно выглядите. Такая красавица и, по слухам, до сих пор не замужем! Куда смотрят мужчины, непонятно!

Однако единственный на тот момент мужчина в комнате смотрел именно на Карину, и с плохо скрытым восхищением, потрясенный ее красотой и женственностью, сквозящей в каждом движении. Она чувствовала на себе его взгляд, и ей подумалось, что, возможно, сегодня следовало бы надеть что-нибудь более консервативное.

Меж тем Джоан продолжала говорить:

— Не удивляйтесь, что у нас такой скромный столик. Раньше здесь стоял длиннющий дубовый стол, через который приходилось перекрикиваться в полный голос, потому что иначе вас просто не было слышно.

Карина рассмеялась и посмотрела на Алана. Ей было так по душе это нарочитое издевательство над аристократизмом обстановки! Тот молчал, с некоторой укоризной взирая на мать.

— …и мы решили внести сюда что-нибудь поскромнее. То есть, — уточнила она, — я решила, потому что этот молодой человек долго не сдавал позиции, и…

— Я полагаю, что это только начало грустного и неотвратимого процесса, — заговорил Алан. — Дети, внуки, в лучшем случае правнуки начинают продавать или попросту вышвыривать то, что им досталось по наследству. Это происходит в силу потворства дурному вкусу и всем тем новым веяниям, которые в неспокойную погоду приносит к нам западный ветерок.

Карина заерзала, понимая, что это камешек в ее американский огород. Джоан не осталась в долгу перед сыном.

— Ты придаешь слишком большое значение вещам, друг мой. Если тебя послушать, то тогда давай перестанем вытирать пыль и чистить обувь: традиция есть традиция, пусть все остается по-прежнему, так, что ли?

— Если меня послушать, то давай перестанем спорить, — примирительно сказал Алан.

Только очень внимательный человек заметил бы, как подточила его силы последняя ночь.

Одет же Алан был безупречно. Загорелое лицо контрастировало с белой рубашкой, расстегнутой на две верхние пуговицы, — вольность, которую, на его взгляд, позволял этот теплый, очень теплый вечер.

— Какая прелесть! — отметила Карина, бросив один короткий взгляд на легкую блузку Джоан. — Ведь это батист, не правда ли?

— Ого! Правда, дитя мое, как и то, что я впервые вижу человека, который так быстро и безошибочно определяет тип ткани, не касаясь ее. Впечатляет! — живо одобрила Джоан, подперев подбородок кулаком и радуясь возможности пообщаться. — Расскажите о себе, Карина.

— Что именно вы хотели бы узнать?

— Желательно все, — рассмеялась та. — Чем больше, тем лучше. Где вы учитесь, работаете и еще что-нибудь. Про семейное положение не спрашиваю — Элен описала его нам предельно кратко и доступно.

Элен мысленно приготовилась к вечерней расправе.

— Да, про мое семейное положение много не скажешь. — Карина усмехнулась. — Что касается учебы, то я в этом году окончила художественный колледж. Где буду работать, пока точно не знаю.

— Не очень-то, я думаю, прибыльная область — живопись?

— Не скажите, это как сложится. Зависит от везения и от склонности к выбранной профессии. У нас многие только на третьем курсе поняли, что «живопись — это не мое». Думаю, что надо просто сразу отдавать себе отчет в том, что твое, а что не твое, как в работе, так и в отношениях между людьми.

— Согласна. А вы ешьте, ешьте, а то я вас все отвлекаю да отвлекаю. Кстати, — продолжила она, не заметив, что Карина не успела даже взяться за вилку, — как вы познакомились с Элен?

Карина ласково посмотрела на подругу.

— Мы познакомились на вступительных экзаменах в колледж. Так получилось, что все были со своими родителями, которые обнимали их, поддерживали, советы какие-то давали. А мы стояли поодиночке.

— Карина лишилась родителей еще совсем маленькой, — быстро, но спокойно договорила за нее Элен, дав понять, что больше на эту тему не должно быть сказано ни слова.

— А твои родители, как нам известно, — проворчала Джоан, — хоть и были живы, но не очень-то часто навещали тебя.

— Да нет, что вы, — неуверенно и довольно не убедительно запротестовала Элен. — У отца было много работы, которая отнимала у него столько времени…

— Что он не мог выкроить два денька в году и навестить дочь, живущую одну в огромном городе? Нет, они просто жили своей жизнью, катались по Европе, откупаясь от дочери деньгами и подарками.

— Я тоже их знала, и они всегда были добры ко мне, — вступилась за родителей Элен Карина, понимая, как больно должно быть той слышать все это.

Однако Джоан пришла в крайнее возбуждение и, судя по всему, была готова приступить к нешуточному спору. Поэтому Карина поспешно продолжила: